— Так! Так!—кивнул Харун ар-Рашид. — Говори
правду, и жизнь твоя будет в безопасности.
Заикаясь и путаясь, произнося фразы и снова к ним
возвращаясь, Абуль Атахия рассказывал о бегстве аль-
Аляви, а сам не сводил глаз с эмира правоверных. Халиф
имел безучастный вид. Трудно было предположить, что он
внимательно слушает каждое слово, сопоставляет и срав¬
нивает, даже следит за тем, сколько капелек пота высту¬
пило на лбу поэта.
Узнав о вероломстве Джаафара ибн Яхьи, Харун ар-
Рашид ненадолго задумался. Но, решив прежде всего
сохранить престиж данной ему власти, ни на кого не обру¬
шивать свой гнев, а уж позже расправиться с визирем,
он медленно проговорил:
— Я верю, твой поступок вызван стремлением по¬
мочь халифату. По крайней мере хочу так верить. Мы на¬
градим тебя за усердие, хотя оно, к сожалению, беспо¬
лезно. Действия Джаафара ибн Яхьи нам известны. Аль-
Аляви освобожден в силу государственной необходимости.
Слышишь, стихотворец?
— Слышу, о эмир правоверных! — воскликнул Абуль
Атахия; он терялся в догадках, кто и с какой целью его
обманул. Но безмерное ликование захлестывало его душу:
«Жизнь спасена! Опасность миновала! Золото Фадля и
Зубейды в кошельке, награда халифа тоже!».
Едва не бросившись снова целовать ноги эмиру право¬
верных, он воскликнул:
— Я благодарю аллаха, что визирь действовал по при¬
казу моего повелителя! Всем расскажу об этом! Я и сам
не смел плохо думать о визире. Мне пришлось донести на
него только из желания, чтобы скорей восторжествовала
справедливость, чтобы прекратились сплетни и наговоры.
Теперь я спокоен, жизнь визиря в безопасности. А что
будет со мной? — вдруг спросил он.— Визирь узнает, и
тогда мне...
— Он ничего не узнает, — пообещал Харун ар-Рашид,
вставая, и хлопнул в ладоши. Установить, кем подослан
поэт, не составляло труда, но с этим тоже следовало повре¬
менить. — Уведи нашего гостя! — приказал он явившемуся
на зов Масруру. — Пусть казначей нашей милостью выдаст
ему тысячу динаров.
Оставшись в одиночестве, халиф погрузился в тревож¬
ные, тяжелые раздумья: «Что же выходит? Просьба шей¬
ха Исмаила отвергнута, а предательство визиря прикрыто?
Хашимит, родственник, унижен, зато перс, чужеземец,
пригрет? Справедливо ли это? Джаафар — опора в делах...
Но как посмел он без моего разрешения освободить
узника? Превышение власти! Уж не потому ли он сделал
так, что аль-Аляви — перс? Получается, что интересы со¬
племенников ему дороже интересов арабов!
Неужели я спал длинным и беспробудным сном? Ни¬
чего не видел и не слышал? А визирь тем временем пре¬
давал мои интересы, смеялся надо мной? О, аллах! Он по¬
лучал все, что хотел: деньги, земли, власть... Нет, измена
немыслима! Враги Джаафара, завистники и глупцы ве¬
дут новый подкоп, изощряются во лжи. Хашимиты и
Бармекиды... Взаимные доносы и клевета... Пора сде¬
лать выбор между ними. Я не могу больше их при¬
мирять! Сил больше нет! Мне не выдержать! Не выдер¬
жать!
Что это? — вдруг спохватился халиф. — Неужто это я
бегаю по залу и кричу? Нужно действовать, иначе я сойду
с ума! Вызвать Джаафара, срочно! Выведать, верно ли,
что он отпустил аль-Аляви...».
Глава XLVII
КОРМЛЕНИЕ ЛЬВА
Халиф хлопнул в ладоши и, когда явился Масрур, при¬
казал:
— Ступай к Джаафару ибн Яхье. Передай — мы при¬
глашаем его к нам!
— Что еще сказать, мой господин?
— Скажи, что у нас ужин и что мы желаем видеть
нашего визиря. Больше ни слова.
После ухода палача Харун ар-Рашид вызвал эмира
дворцовой кухни и распорядился насчет вечернего медж¬
лиса, затем потребовал наряд для прогулки. Слуги на¬
дели на него плащ, застегнули сандалии.
Халиф спустился в сад — сквозь ветви деревьев про¬
свечивали лучи заходящего солнца, под ногами поскрипы¬
вал песок — и пошел, не зная куда.
Неожиданно он повернул к клеткам, где содержались
львы. В часы душевных невзгод он иногда заставлял слуг
дразнить молодого, недавно пойманного самца. Бессиль¬
ная, но не стихающая ярость животного успокаивала
халифу нервы. Едва он подошел к клетке, стоявшей у
крепостной стены, как двое рабов принесли заколотого
и наскоро освежеванного барана. Не успевшая остыть,
разрубленная на части туша под свирепый рев голодного,
мечущегося за решеткой льва была положена перед
клеткой.
— Дай ему попробовать! — крикнул Харун ар-Рашид
сторожу.
Тот, хотя и не расслышал — расслышать было почти
невозможно, — понял смысл слов и швырнул за решетку
баранью ногу. Несколько секунд раздавался треск костей,
урчание, и вскоре баранья нога уже исчезла в клыкастой
пасти. Лев проглотил ее целиком, за один раз и взревел
громче прежнего. Сторож теперь не давал ему мяса, раз¬
махивал окровавленными кусками, подносил их к желез¬
ным прутьям, отдергивал. На траву падали капли крови.
Луком изогнув хвост, хищник припадал к земле, бро¬
сался на решетку, царапал когтями, тщетно пытался про¬
сунуть морду и перегрызть прутья.
«Не похож ли я на этого льва, а Джаафар на слугу,
который его дразнит? — подумал Харун ар-Рашид. — Вот
моя сила и мое бессилие! Разорвал бы недруга, да аллах
не дает. Но нет, тем-то и различаются между собой по¬
велитель людей и повелитель животных, что зверь неспо¬
собен скрывать свои чувства; он рычит, беснуется, а чело¬
век молча перебарывает их и терпеливо подготавливает
час расплаты. Сегодня мне нужно, собрав силы, сдержать
себя, глубоко запрятать свои замыслы. Только это при¬
несет мне успех!»
Халиф подавил нараставшее желание ударить сторожа
и приказал накормить льва. Успокаиваясь, он смотрел,
как лев пожирает барана, и думал, что сила человека
заключена в его уме. Халиф должен быть львом, но львом
хитрым.
Завидя возвращавшегося в замок повелителя — драго¬
ценные камни на его тюрбане поблескивали при свете мо¬
лодого месяца, — слуги и рабы, наслушавшиеся львиного
рыка, юркали в боковые аллеи.
От ворот, что находились у внутренней крепостной сте¬
ны, донеслись ржание коней, бряцание сбруй, окрики,
шум. Это со свитой прибыл Джаафар ибн Яхья.
Харун ар-Рашид свернул к замку. В Парадном зале
гарема горели свечи, дымились благовония, переливалось
золото подсвечников и чаш с амброй и сухими листьями
тимьяна.
Спустя минуту после прихода халифа явился эмир
приема посетителей.
— Говори!
— Прибыл Джаафар ибн Яхья аль-Бармеки.
Глава XLVIII
ПРИТВОРСТВО
Первое, что ощутил, зайдя в Парадный зал гарема,
Джаафар ибн Яхья, был терпкий запах мирры. Глаза
ослепил яркий свет, исходивший от пламени сотен све¬
чей.
Визирь не был удивлен этим приглашением. Он ждал
его с той поры, как тайна существования Хасана и Ху¬
сейна была раскрыта. Рано или поздно приглашение долж¬
но было последовать. И вот час настал... Расспросить Мас-
рура, выведать мелочи, зацепиться за них не удалось:
палач молчал, видимо, предупрежденный. А ехать, хо¬
чешь не хочешь, было необходимо. Визирь взял пре¬
данных, обученных телохранителей — в случае чего по¬
стоят за хозяина... Дворцовая стража пропустила свиту
за четвертые крепостные ворота. Хороший признак!
Но не попытка ли это усыпить подозрения, захватить
врасплох? Это так похоже на блистательного эмира право¬
верных!
Привыкнув к свету — не специально ли подстроен рез¬
