Подождав, пока гости прочитают стихи, кайим черно¬

кожих евнухов отодвинул штору. Большой зал с выходами

на террасу, где должен был состояться меджлис веселья,

и в спальные комнаты был выдержан в оригинальном

армянском стиле, утопал в вышитых шелках. Часть пола

покрывал изумительной работы ковер размерами двадцать

на двадцать локтей. Вокруг были разложены набитые

страусовым пухом подушки. На стенах висели изображен

ния персидских шахов, греческих королей, породистых сказ¬

ку нов, леопардов, акул и тунцов. Они были сделаны на

пластинках из эбенового дерева и слоновой кости, щедро

инкрустированы золотом, перламутром и драгоценными

камнями. Даже гвозди, на которых были укреплены

изображения, и те были золотые. В углах зала вы¬

сились ажурные минареты-подсвечники. Двери укра¬

шали тяжелые серебряные карнизы с узорчатой резьбой.

Потолок был сделан из тончайших мраморных плит.

Солнечные лучи проникали сквозь них, и в зале было

светло.

Аль-Амин прошел к полированному ложу из черного

и красного дерева и, пригласив гостей присаживаться,

опустился на вышитую подушку. Из-за стены, задрапиро¬

ванной шелком, доносились беспорядочные звуки настраи¬

ваемых инструментов. Он дал знак кайиму чернокожих

евнухов, и тот выскочил из зала. Не успел Ибн аль-Хади

подумать о том, сколь быстро сбудутся его планы, а Фадль

решить, кто же больше придется первому престолонаслед¬

нику по вкусу — Карнафлэ или ее подруги, — как звуки

за стеной стихли. В тот же миг распахнулись двери, что

выходили из спальных комнат, и в зал вереницей, одна за

другой, напевая песню и сами себе аккомпанируя на лют¬

нях, вошли наложницы, молодые, красивые и стройные.

Их было десять. Улыбаясь, они словно проплыли перед

аль-Амином п его гостями и исчезли в противоположных

дверях. А на смену им тянулась следующая вереница.

Тоже десять наложниц, но только одетых по-другому.

Полилась новая песня. Мотив прозвучал, привлекая све¬

жестью, и затих. В зал входили очередные рабыни. Так

продолжалось до тех пор, пока перед присутствующими

ие прошло десять десятков наложниц, демонстрируя самые

совершенные образцы женской красоты и изящества, все,

чем славится женский пол. Это был парадный смотр га¬

рема. Ибн аль-Хади и Фадль привычно разглядывали по¬

следних уходящих наложниц. Парадные смотры были вве¬

дены Харуном ар-Рашидом, подхвачены его визирем и ши¬

роко распространились по всем дворцам халифата. Но что

это? Аль-Амин подал знак продолжать! Перед глазами

удивленных гостей — теперь уже было чему удивляться —

появилась первая вереница белых евнухов, красивых как

на подбор, статных, точеных. Одежды на них были еще

более дорогие, чем у наложниц, яркие, переливающиеся

ткани, лучшее, что вырабатывалось в халифате и за его

пределами. Проходя мимо ложа, евнухи, как и наложницы,

пританцовывали, делая соблазнительные движения

бедрами.

—      Моя саранча! — проговорил первый престолонаслед¬

ник. Голос его звучал глухо. Белые евнухи были слабостью

аль-Амина, заполняли его дни и ночи, были нужней, чем

еда и питье. Он беспрестанно одарял их, ласкал, возвы¬

шал, несмотря ни на молчаливое осуждение народа, ни на

аношшно появлявшиеся сатирические стишки. — Каковы

кузнечики, а? Много их сегодня увидим! И воронов тоже!

За спинами евнухов, игравших на лютнях, тамбури-

пах, цимбалах, ребабах и цитрах, в такт музыке раскачи¬

вались косы, которые были толще, чем у женщин. Зал

огласился задорной песенкой, ее выводили дразнящие высо¬

кие голоса. О, эти голоса! Позабыв обо всем на свете, даже

о      вине, приготовленном на террасе, аль-Амин погрузился

в сладостные мечты.

Глава XXV

МЕДЖЛИС ВЕСЕЛЬЯ НА ТЕРРАСЕ

Меджлисы бывали разные: государственные, военные,

финансовые, политические, где решались судьбы халифата

и всего мира, меджлисы ло поводу предстоящей охоты,

покупки новых рабынь, состязания поэтов или лошадей.

Стоило собраться нескольким мужчинам во главе с хали¬

фом или эмиром, как открывался меджлис. Так было и во

дворце аль-Амина после парадного смотра гарема, в кото¬

ром наряду с наложницами впервые участвовали евнухи.

На открытой террасе, куда, спустившись по ступенькам

и пройдя коридор, вышли первый престолонаследник и два

его гостя, все было приготовлено для веселой пирушки.

Каменный пол, на котором лежали яркие ковры, был

усыпан живыми цветами. Возле глухой стены на пьедеста¬

ле возвышалось просторное и пышное ложе под балдахи¬

ном из эбенового дерева с золотой инкрустацией. С обоих

боков его полукругом стояли скамеечки, лежали вышитые

подушки.

Расстеленная перед ложем тигровая шкура искусной

выделки была покрыта полупрозрачной шелковой накид¬

кой, на которой стоял низенький красного дерева стол со

всем необходимым для меджлиса веселья. В хрустальных

графинах цричудливой формы искрилось виноградное и

финиковое вино, прохладительные шербеты. Сосуды че¬

канного серебра были наполнены темным сулафом. Убран¬

ство стола завершали пиалы и кубки разных размеров,

вазы с цветами, блюда, наполненные фруктами, произрас¬

тающими без косточек, ядрышками фисташек, съедобной

глиной из Нишапура, обмытым в розовой воде сахарным

тростником, холодной дичью, мускусным печеньем, цепями

из кренделей и другими вкусными яствами. Воздух был

напоен тонкими ароматами, — это давали о себе знать

припрятанные ароматические смолы.

Опустившись на ложе, аль-Амин жестом указал Ибн

аль-Хади на место рядом с собой, а затем проговорил, об¬

ращаясь ко второму гостю:

—      Любезный Фадль, на тебе все еще неподходящий

наряд. Сейчас тебе принесут «костюм опьянения».

Он подал знак слугам.

Через минуту фаворит престолонаследника был облачен

в свободную джалябию, обработаиную диким шафраном

и имевшую красивый желтоватый оттеиок. Низко кланяясь,

прислуживавший негритенок протянул ему венок из жи¬

вых цветов.

Аль-Амин хлопнул в ладоши.

—      Зови певиц! — приказал он явившемуся на зов кай-

иму чернокожих евнухов. — Есть у нас новые наложницы?

—      Мой повелитель и властелин, для меджлиса веселья

подобраны лучшие в Багдаде певицы. У самого эмира пра¬

воверных таких не найти.

—      Ну ладно. Пригласи рабынь с опахалами, и пусть

нас развлекают певицы, пока не прибудут те, кого я жду

с нетерпением.

Кайим склонился до земли и, пятясь, исчез в дверях.

На террасу грациозно и стремительно, как чудом вы¬

рвавшаяся из западни газель, выбежала наложница. На

ней была рубашка из полупрозрачной александрийской

ткани, под которой скорей угадывалось, чем просматрива¬

лось розовое, безупречного сложения тело. Голова была

повязана плотным шелковым платком. На нем золотыми

нитями были вышиты стихи:

Отчего же тебя поразить я не смог,

Много выпустив стрел, тетивою звеня?

Ты же с первого раза, мой меткий стрелок,

Прямо в цель угодив, поразила меня.

На висках у паложницы черными колечками лежали

завитушки волос, брови изогнуты тонкими дугами, носик

будто перламутровая тростинка, рот ярко-красный, как

свежая рана, кожа на груди цвета жемчуга. В правой руке

наложница держала опахало из длинных страусовых перь¬