фар. — Обещаю тебе: пока я жив, твой братец не коснет¬

ся наших малюток. Клянусь аллахом! О Фадле и не

думай! Он трус. Он не осмелится предстать перед халифом

с кляузой. Я-то его знаю. Побоится даже намекнуть. А на

крайний случай у нас в запасе Хорасан. Там, вдали от

Багдада, я готов сражаться со всем халифатом; меня под¬

держат стороннники Али, и победа будет на моей сторо¬

не. Но есть еще и другой способ, моя полная луна. Я дав¬

но хочу отказаться от своей почетной должности. Харун

ар-Рашид как-то пообещал мне Хорасан. Я напомню ему.

Надеюсь, он ие откажется от своих слов.

—      Правда, Джаафар? — обрадовалась Аббаса. — Но не

задумал ли братец устроить западшо?

—      Навряд ли. Убрать вольноотпущенника подальше

от престола — в интересах хашимитов.

—      О мой дорогой! Напомни скорей Харуну о его обе¬

щании, — обретя надежду, взмолилась Аббаса. — Возбла¬

годарим аллаха, если халиф сдержит свое слово! Лучшего

не придумать. Завтра же отправляйся в Хорасан. Братец

туда не заявится, он не рискнет потереть трон, за который

держится изо всех сил.

—      А как же ты?

—      О, за себя я спокойна. Ради того, чтобы погубить

меня одну, никто не станет жертвовать жизнью. Я при¬

еду к тебе позднее с сыновьями.

—      Я очень рад, свет моих очей, что ты согласна со

мной.

—      Как я мечтаю перебраться в Хорасан, мой люби¬

мый! Мы будем жить вместе, станем супругами перед ли¬

цом всех людей.

—      Ах, как мне не хочется уходить от тебя! — вырва¬

лось у визиря помимо воли, но он тотчас овладел собой

и проговорил, поднимаясь: — Нам нужно держаться

осмотрительней.

—      Еще минутку! — воскликнула Аббаса, удерживая

мужа на подушке.

—      Ты боишься остаться одна? — спросил он и попы¬

тался успокоить ее: — С соизволения аллаха близок час

нашего единения.

—      Нет, не боюсь! Иди, мой любимый!

Они посмотрели друг другу в глаза; взгляды вырази¬

ли больше, чем можно сказать словами.

Джаафар встал и надел тюрбан.

—      Не покидай свой дворец, пока я не пришлю к тебе

гонца, — наказал он, обнимая ее на прощание.

—      Я буду молить всемилостивого и всемилосердио-

го! — пообещала Аббаса.— Иди, мой господин! Да храпит

тебя аллах!

—      «Мой господин»? — почувствовав во рту привкус

горечи, повторил Джаафар. — Скажи лучше «мой раб».

По законам шариата, по обычаям арабов хашимитская

кровь — это кровь повелителей. А ты, как сестра эмира

правоверных...

—      Я признаю только один закон, — возразила она, и в

голосе ее прозвучал упрек, — закон аллаха, только одни

обычаи — обычаи справедливых людей. По этому закону,

по этим обычаям ты — мой господин.

—      Благодарствую, Аббаса! Прощай! Пока мне нель¬

зя к тебе приходить.

—      Мне будет трудно, мой любимый! Но я выдержу, —

решительно проговорила Аббаса и дважды громко хлоп¬

нула в ладоши.

Это был условный сигнал, по которому, как всегда,

явилась Атба. Служанка вывела визиря из дворца так, что

его никто не заметил, и проводила до калитки, где поджи¬

дал Хомдан с лошадьми»

Глава XX

ПО ДОРОГЕ К ДВОРЦУ

МУХАММЕДА АЛЬ-АМИНА

Фадль, которого мы покинули в тот момент, когда он

вызволил придворного поэта из беды, приказал садиться

на лошадей, и всадники двинулись в путь.

Абуль Атахия не отставал от своего спасителя. Слова

доноса едва не срывались с его языка. Если бы он не до¬

гадывался, что Атба действовала по повелению могу¬

щественной госпожи, трудно сказать, как бы дальше раз¬

вернулись события. Вознаграждение манило сребролюб¬

ца, но торопиться он бы, пожалуй, не стал; конечно, не

из жалости к детям, которых в случае обнаружения тай¬

ны едва ли не ожидала верная смерть, а вследствие почти

непреодолимого страха перед вспыльчивостью халифа и

прозорливостью визиря.

Вдали над ристалищем, где начиналась подготовка к

конным состязаниям, в лучах солнца плавали облака

пыли. Улица, на которую выехали Фадль и его спутники,

отлого спускалась к Багдадскому мосту. На переправа

царило оживление. По деревянным мосткам, уложенным

па барках, двигались вереницы людей, мулов, лошадей и

верблюдов. Одной рукой погонщики держались за протя¬

нутые вдоль бортов толстые канаты — одновременно они

служили и ограждением, — другой вели взбудораженных,

перепуганных животных, часто осаживали их, успокаи¬

вали. Крики, фырканье, рев, ржание сливались в -один

неумолчный гул.

Но доезжая до переправы, всадники спешились. Пода¬

вая пример, Фадль опустил на лицо покрывало. Это была

необходимая предосторожность: по обеим сторонам моста

круглосуточно дежурили тайные люди, — один аллах знал,

кому они служили и что замышляли.

За Багдадским мостом путь к дворцу первого престоло¬

наследника пролегал по ар-Русафе и вдоль берега Тпгра

тянулся на юго-восток, пересекая аль-Мухаррем.

Всадники торопились. Мухаммед аль-Амин поджидал

белых рабынь к завтраку, но утро уже прошло. Станови¬

лось жарко. Фадль опаздывал. Ему не терпелось доложить

об удачной покупке, и он, стараясь наверстать упущен¬

ное время, подгонял взмыленного скакуна.

Каждая услуга аль-Амину приближала Фадля к дости¬

жению заветной мечты — получению должности визиря.

Молодой повеса ненавидел Джаафара ибн Яхио за то, что

вознесшийся вольноотпущенник имел наглость поддержи¬

вать второго престолонаследника, выскочку аль-Мамуна;

эти Бармекиды совсем распустились, пи во что не ставят

хашммитов, этак они подберутся и к трону! Проклятого

перса выдвинул Харун ар-Рашид. Хорошо бы, конечно,

если бы эмир правоверных его и сбросил, но на это трудно

рассчитывать. В запасе у Фадля имелся другой план,

хитроумный и тонкий. Пробьет час, когда халифом станет

аль-Амин. Джаафару тогда несдобровать. Место визиря

будет свободно. Вот тогда-то и вспомнятся все услуги...

Освобождение Абуль Атахии тоже играло на руку, —

авось поэт тогда и пригодится. Словом, хорошо все то,

что может быть использовано против вольноотпущен¬

ника.

Ко дворцу Мухаммеда аль-Амина вела широкая, уса¬

женная буковыми деревьями аллея. Дворец был окружен

парком II защищен, словно крепость. Влево и вправо от

тяжелых железных ворот, которые с трудом Открывали

здоровенные стражники, расходились толстые камеипые

стены с бойницами для стрелков и выступающими баш¬

нями, где были установлены метательные машины. С обе¬

их сторон стены доходили до самого берега Тигра. Баг¬

дад бурлил, партии и группировки соперничали, боролись,

а потому загородные резиденции строились с распетом

на длительную осаду.

Фадль спешился не перед воротами, как обычно, а в

начале аллеи и подозвал Абуль Атахию. Чутье подсказы¬

вало ему, что у поэта есть новости. Небольшая прогулка

в этом случае была очень кстати.

На въездной площади, куда упиралась аллея, было

людно, как на базаре. Дежурившая днем и ночью стража

пускала за ворота только господ. Слуги и конюхи распо¬

лагались прямо возле крепостной стены, привязывали к

деревьям лошадей, задавали нм корм и поджидали хо¬

зяев.

То, что услышал Фадль, шагая с Абуль Атахней по

аллее, в конце которой уже виднелось белое здание

дворца, как громом поразило фаворита престолонаслед¬

ника.

—      Не может этого быть! Не верю я тебе! — восклик¬

нул он, впиваясь взглядом в озадаченного поэта и скорее

чувствуя, чем понимая, что тот сказал правду. — Ты все