взяла кусочек папируса и написала: «Приезжай, как
только освободишься! Вырви меня из вражьих ког¬
тей!».
Атба прошла в свою комнату, переоделась, набросила
плащ и повязала дорожную накидку, в каких приезжают
гонцы из Хорасана — так визирь скорей заметит, — а па
груди спрятала послание. Арабский скакун помчал ее на
ристалище.
Ристалище представляло собой большое поле с игро¬
вой площадкой в виде правильного круга, огражденного
двойным рядом канатов, которые были укреплены на
столбах. Со стороны замка Вечности к нему примыкал
огромный шатер. Солдаты разгоняли простолюдинов, со¬
бравшихся поглазеть на зрелище. Ровно в полдень из
шатра верхом на вороном жеребце выехал Харун ар-Ра¬
шид. На голове у него был надет легкий тюрбан, специаль¬
но предназначенный для игры; в правой руке он дер¬
жал бамбуковый савладжан, загнутый конец которого был
обит листовым золотом. Халифа окружила группа всад¬
ников — эмиров, сердаров, визирей и прочих придворных.
Над всадниками мелькали савладжаны. Вторая партия
игроков собралась на противоположном, отдаленном краю
площадки; наиболее нетерпеливые горячили лошадей —
разгоняли их и осаживали. Посредине ристалища лежала
большая гура. Ее остов образовывали обручи, изготовлен¬
ные из особым образом обработанных сухожилий крупных
животных. Сверху гура была обтянута плотной кожей,
для крепости прошитой тетивами.
Харун ар-Рашид взмахнул савладжаном, с гиком ри¬
нулся вперед, достиг центра и поддал гуру. Гура взлетела
в воздух. Со всех сторон на нее набросились игроки. Сав¬
ладжаны переплелись. Нужно было не отдать гуру про¬
тивнику, отбить в свою сторону. Некоторые всадники,
помня, что это любимая игра халифа \ уступали ему, на¬
рочно били милю; другие, войдя в азарт, сражались как
львы. Искусно владея савладжаном, Харун ар-Рашид вел
гуру к шатру. Наперерез ему стремительно бросился
всадник. Это был Джаафар ибн Яхья; его талию пере¬
хватывал широкий шелковый пояс, савладжан в руке
был такой же, как у халифа, но только без золотой от¬
делки. Он разогнал гнедого скакуна и, чуть было не про¬
считавшись, в последний момент с трудом осадил его.
Вороной жеребец эмира правоверных вздыбился и заржал.
— Нет! Не возьмешь!— крикнул Харун ар-Рашид,
ловко сворачивая в сторону.
Но уйти от Джаафара ибн Яхьи ему не удалось. Ви¬
зирь пришпорил скакуна, вытянулся и, перехватив гуру,
послал ее назад. От взрыхленной копытами земли взмет¬
нулись густые клубы пыли. Лошадиные морды покрылись
пеной, слюна стекала лошадям на грудь.
Играть визирю в этот день было тяжело. Прошлую
ночь он не спал. Руки не обладали обычной хваткой и си¬
лой. Стоило чуть-чуть прикрыть веки — и взору являлись
Риаш, дети (что-то станется с ними?). Вспоминалась
Аббаса — то робкая, тихая, нежная, то беспокойная, тос¬
кующая. Сам он привык к зависти врагов, к их ядови¬
тому злословию, но она не привыкла и никогда не при¬
выкнет. Таковы женщины... Разве можно их осуждать
за это?
Джаафар ибн Яхья пользовался покровительством ха¬
лифа, — но долго ли оно продлится? Да, он сейчас люби¬
мец. Но не слишком ли много сокровищ накоплено в его
руках — дворцов, селений, земельных угодий? Богатства
растут. Не пора ли остановить это? Не таят ли они опас¬
ность? Впрочем, время для беспокойства еще не наступи¬
ло... Разве не так? Ему позволено многое. В любой час
дня и ночи он может входить в замок Вечности и не спра¬
шивать предварительно разрешения. Ключи от дверей
казначейства и даже гарема находятся у его отца, старо¬
го Яхьи ибн Халида. Это тоже что-нибудь да значит!
Наконец, брачный контракт, пусть даже фиктивный, под¬
писан... Нет, беспокоиться пока нет причин.
Джаафар ибн Яхья отбросил мрачные мысли.
Игроки Харуна ар-Рашида, завладев гурой, повели
игру.
Глава XVII
ВО ДВОРЦЕ АББАСЫ
Атба никак не могла приблизиться к визирю. Джаафар
играл на противоположном краю площадки. Чтобы до¬
браться до него, нужно было пройти сквозь толпу, пере¬
лезть через канаты. Неожиданно она увидела старого слу¬
гу, который, приходя во дворец Аббасы, не раз выполнял
поручения хозяина.
— Хомдан! — назвала она громко.
Это был падежный человек. Ему можно доверить по¬
слание.
— Хомдан!
— Я самый, я! — отозвался он, выбираясь из толпы, и,
увидев необычный наряд Атбы, понял, что у нее секрет¬
нее поручение.
Верой и правдой служил Хомдан Бармекидам более
пятидесяти лет, сначала прислуживал Яхье ибн Халиду,
а затем его сыну Джаафару ибн Яхье. Несмотря на по¬
чтенный возраст, был он здоров и подвижен; хозяева отно¬
сились к нему скорее как к старому другу, чем к рабу, а
он в ответ глубоко почитал их. По национальности был
он персом, родиной считал Хорасан, хотя вряд ли помнил
его долины. Еще ребенком попал он в Багдад и никуда
с тех пор оттуда не выезжал.
— Что случилось, дочка? Это не навредит нам, нет? —
голос у старого слуги задрожал.
— Наша судьба в руках аллаха, Хомди! Я рада, что
тебя вижу! Ты ведь мне словно родной дядюшка, — вос¬
кликнула Атба и, убедившись, что за ними никто не сле¬
дит, тихо добавила: — Есть иослапие от ссйиды. Надо
срочно передать господину.
— Постараюсь, дочка, постараюсь. Игра скоро кон¬
чится. Плохо быот гуру. Смотреть больно. Нет сегодня
счастья, — ответил он громко, а затем, подражая ей, ска¬
зал едва слышно: — Вернется Джаафар к шатру — я пе¬
редам ему. Будь, дочка, спокойна! — С этими словами он
взял обрывок папируса и спрятал его в абу.
Во дворце Аббасы потянулись долгие часы ожидания.
Джаафар задерживался. Госпожа и служанка страдали
вместе.
Во дворце было два балкона: один — просторный, вы¬
ходивший на Тигр, с него открывался прекрасный вид на
излучину реки; второй, поуже, находился на восточном
фасаде, откуда хорошо просматривались расположенный
поблизости дворец Зубейды и укатанная дорога, которая
вела к скрытому за рощей замку Вечности. По ней обычно
приезжал визирь, и женщины устроили па балконе наблю¬
дательный пункт, скрытый от посторонних глаз густой
вьющейся зелеиыо.
От пристального рассматривания уходящей к горизонту,
прихотливо изгибающейся ленты дороги, ослепительно бе¬
лой под яркими лучами солнца, заболели глаза. О, часы
ожидания, томительные часы неизвестности!..
Вдали появился одинокий путник*
— Он! Он!
— Неужели?!
— Смотри, Атба!
— Почему не на лошади? Кажется, он пе торопится...
Не мираж ли это?
Путник дошел до развилки и свернул в сторону.
На крышу дворца Зубейды легла тень минарета. Про¬
тяжно заголосил муэдзин. Аббаса любила предвечерние
часы, они наполняли душу спокойствием и умилением.
Но сегодня высокие ноты призыва к молит пе будора¬
жили ее, напоминали, что скоро дорога исчезнет из вида,
скроется в ночном мраке.
У Атбы roftoc муэдзина пробудил иные думы и чувства.
— Как ты полагаешь, сейида,— обратилась она к гос¬
поже,— визирь ждет наступления темноты? Мепыпе будет
любопытных...
— Ты еще кого-нибудь подозреваешь? — всполоши¬
лась Аббаса.
Всех и каждого, сейида. И особенно Харуна ар-
Рашида.
— Что ты? С каких это пор мой братец подглядывает
за визирем? Я, право, такого не замечала. Насколько мне
известно, перед Бармекидами открыты все ходы и выходы.
