— Миска под моей кроватью, говорите? А зачем она там, Господи Боже!

— Честное слово! Пойдите сами посмотрите!

Они опрокинули миску на паркет и увидели,

что в ней был не только песок, но и яйца, булавки и, кроме всего, мелкие косточки. Дама была сильно заинтригована: кто положил туда все это и зачем?

— Попробуйте разузнать потихоньку среди соседей, — попросила она служанку, — нужно выяснить, что за этим кроется.

Служанка тотчас отправилась прогуляться по кварталу. Проходя то в одну сторону, то в другую, расспрашивая кумушек, она в конце концов узнала вот что: у ее хозяина до женитьбы была подружка, Катрин Жагури с улицы Буре, работница с табачной мануфактуры. Поговаривали даже, что эта Катрин Жагури имела от него ребенка. И уж она точно не простила ему то, что он ее бросил, и не раз слышали, как она грозилась отомстить тем ли, другим ли способом. Миска под кроватью явно какое-то колдовство, которое могла затеять только она, брошенная девица.

Служанка не придумала ничего другого, как, не дожидаясь, что скажет хозяйка, отправиться в полицию, там она все и рассказала. Комиссар немедленно вызвал Катрин Жагури в участок.

— Вы знаете, в чем вас обвиняют, не правда ли? Ну-ка, выкладывайте все начистоту.

Молодая папиросница побелела.

— Она таки умерла! — воскликнула она. — Очень хорошо! Да. Это я... Он мне клялся... Она не должна была выходить за него!

— Значит, вы поставили миску, чтобы она умерла?

— О, это не я ее поставила, но я не скажу, кто это сделал... Меня бы вытолкали за дверь.

— А что было в этой миске?

— Было что нужно: песок с кладбища, три свежих яйца, снесенных тремя разными курами, две булавки крестом и кусочки мощей. Вот. Я произнесла над всем этим заклинание...

— Какое заклинание?

— Спрашивайте у той, которая меня научила... это не мой секрет.

— Одним словом, вы хотели совершить преступление?

— Преступление — это когда убивают, а я не убивала, я хотела только призвать смерть.

— Да... хорошо... но не будем начинать сначала. Женщина, на которую вы призывали смерть, на ваше счастье, жива и здорова. Все, уходите отсюда!

Девице же лучше было сесть в тюрьму, чем услышать, что ее колдовство не удалось. От этого она даже заболела. Но и дама была раздосадована излишним усердием служанки: эта история стала известна всему городу, даже газеты о ней писали.

Есть еще один безошибочный способ избавиться от врага. Надо «вверить», «передать» человека, которого вы ненавидите, святому Иву Справедливости (в Трегье)[24].

Святой Ив — судья в спорах. Но вы должны быть полностью уверены в своей правоте. Если же не правы вы, вы и будете наказаны.

* * *

Человек, «переданный» святому Иву Справедливости, чахнет на ногах за девять месяцев. Но он испустит свой последний вздох только в день, когда тот, кто его «вверил» или поручил «вверить» святому Иву, переступит порог его дома. Измученный слабостью за такое долгое время, он и сам нередко зовет к себе того, кого считает своим «вручителем», чтобы поскорее умереть.

* * *

Чтобы «передать» кого-нибудь святому Иву, необходимо:

1) Опустить незаметно один лиард в башмак человека, которому вы желаете смерти.

2) Поститься и совершить одно за другим три паломничества к святому по понедельникам, в священный день.

3) Взять святого за плечо[25] и сильно его потрясти, приговаривая: «Ты маленький святой Справедливости. Я предаю тебе такого-то. Если правда за ним, осуди меня. Но если правда моя, сделай так, чтобы он умер в положенный срок».

4) Положить к ногам святого приношение — монету в восемнадцать денье, помеченную крестом.

5) Прочитать обычные молитвы, начиная с последней.

6) Обойти часовню трижды, не поворачивая головы.

* * *

Когда-то в часовне Святого Ива Справедливости позади статуи святого хранилось шило, похожее на то, каким пользуются сапожники.

Чтобы быть уверенным, что святой тебя услышал, это шило трижды втыкали в спину деревянной статуи, каждый раз приговаривая: «Раз ты великий судья, то услышь меня».

Жил когда-то один кузнец, звали его Фанши, он держал кузню в Кауннеке. Кроме того, у него было несколько арпанов земли рядом с кузней и две или три коровы. Ему, должно быть, везло в делах, в награду за упорный труд. К несчастью, жена у него была — редкая расточительница. Денег, которые он ей приносил, он никогда больше не видел и не интересовался, на что они уходили. Он, истинный мужчина, и не сомневался в том, что Мари Бенек’х, его несчастная половина, пока он бил по наковальне, проводила время бродя из харчевни в харчевню, и там тратила деньги на микамо — «подсоленный кофе с водкой» — для всех «жанетт»[26] в округе.

У Фанши был ученик, его звали Луиз. Он давно жил в доме Фанши, и тот ему очень доверял.

Однажды вечером он говорит ученику:

— Завтра встанем пораньше. Мари Бенек’х считает, что ее кошелек пуст. Пойдем в Ла-Рош-Деррьен, продадим рыжую корову. Там будет ярмарка, может, нам дадут хорошую цену.

Рыжую корову они и вправду продали выгодно, три сотни звонких экю, не считая еще и аванса.

Когда Луиз и Фанши возвращались в Кауннек, ученик сказал хозяину:

— На вашем месте я не давал бы эти деньги Мари Бенек’х все сразу. Я бы их сложил в ящик комода и давал бы ей столько, сколько надо на хозяйство.

— Хорошая мысль, — ответил Фанши, который никогда раньше об этом не думал.

Вернувшись к себе, он разложил все триста экю на несколько кучек в ящике большого дубового шкафа, а ключ от него положил под свой траверсен[27]. Но это не ускользнуло от взгляда Мари Бенек’х. Как только она услышала, что муж, уставший после ярмарки, стал похрапывать, она тихонько поднялась, вытащила ключ, подбежала к шкафу и принялась шарить в поисках денег.

Кто наутро был потрясен, так это Фанши-кузнец! Он обрушился с обвинениями на своего ученика.

— Луиз, — закричал он, бледный от гнева, — я сделал, как ты посоветовал. И вот что получилось! Верни мои триста экю!

— Я их не брал!

— Не брал? Ладно. Ты сейчас же пойдешь со мною к святому Иву Справедливости!

— Я готов с вами идти, куда вам будет угодно.

И они пустились в путь.

Когда они пришли к дверям часовни, кузнец произнес священные слова. Святой наклонил голову трижды, показывая, что он понял и готов к справедливому суду.

Фанши вернулся в Кауннек успокоенный. А Луиз как уходил с легкостью, так и вернулся.

Входя в село, Фанши ему сказал:

— Ты, думаю, понимаешь, что теперь мы больше не будем работать вместе.

— Воля ваша, хозяин, — ответил Луиз. — Я верю, однако, скоро вы поймете, что я не виноват.

И они расстались.

Мари Бенек’х поджидала мужа на пороге кузни.

— Где ты был? — спросила она его.

— У святого Ива Справедливости.

— Зачем?

— Чтобы через двенадцать месяцев предать смерти человека, который украл у меня триста экю.

— Ах ты несчастный, несчастный! — вскричала Мари Бенек’х, у которой на шее уже обозначилась смертная бледность. — Хоть бы ты предупредил меня! Триста экю не украдены. Это я их взяла этой ночью, пока ты спал. Вернись поскорее, исправь то, что ты сделал.

— Слишком поздно, жена. Святой трижды кивнул головой.

И с этого дня Мари Бенек’х начала чахнуть, а двенадцать месяцев спустя она умерла.