Несвятипасха(после паузы). Есть у меня пушка — для себя держал… На хуторе в соломе стоит. Коли такое дело — даю пушку! (Достает из-под стола бутылку, наливает.)

Мамай (нюхает стакан). Молоко сам делал?

Несвятипасха. А что, крепок? Это только дух такой страшный, а на градус терпимо. Первачок! До тридцати лет греет жена, после тридцати — чарочка, а потом уже и печь не согреет.

Мамай. Не шуми, разве при таком крике напишешь декрет? Вот я корня у человека доискиваюсь. Какая у него мечта? Долетают ли до нее слова, как голуби, или камнем падут, и не найдешь… Какая у тебя мечта, Петро?

Несвятипасха(задумчиво). Ишь ведь — я двенадцать годов тебя, Лавро, не видал и двенадцать годов никому не признавался… Есть у меня мечта. Днем и ночью о ней думаю. Кадеты в хате застукали, бездымный порох глаза ест, гранаты рвутся, смертью запахло, как гречкой в поле… А мне жалко не жизнь, а мою мечту…

И такая это мечта ты не смейся, не военная и не хлеборобская… Мечтаю я в театре петь. (И отошел к окну, застыдившись.) Вот так — встать и петь. А людей тысячи, и мой голос всем до сердца доходит, и что я захочу, то с ними и делаю… Ученые ли они или вовсе простые одинаково мои, и только… Вот какая мечта!.. У панского пастуха, а теперь красного партизана Несвятипасхи. Все кричат — Несвятипасха! (Взглянул в окно и вдруг иным тоном.) Ты гляди, какую тучу гонит! Полные окопы нальет!

Мамай. Я и отсюда вижу.

Несвятипасха. Боишься с престола встать? Ха-ха-ха!..

Мамай. Вот и думаю, какую теперь мечту революция просит? Республику сердцем отстоять! Понимаешь это слово — республика!

Несвятипасха. А деники издалека встанут и снарядами сожгут и окопы и колючую проволоку… Вся империя — дымом…

Мамай молча смотрит.

Значит, нечего сидеть! Соберем кавалерию да тачанки — и в степь… А деникинцы в село. А мы железную дорогу перережем, эшелоны разобьем, кадетов — в хвост, в хвост!

Ганна (входит). Может, вы бы, Лавро, вышли, посмотрели, хозяйский глаз нужен, накопали этих окопов, аж страшно. Вон и карты на землю у помещика в сундуке нашли, пора уже и делить. (Кладет карты на стол.)

Мамай (берет карту). Ишь ты, и карты нашлись. Я о них на каторге тысячу раз думал. Вот она какая, значит, наша земля… Слезами политая, потом и кровью окропленная. Навеки поделим…

Ганна (Несвятипасхе). И тебя уже тут уродило? Живой?

Несвятипасха(Ганне). Я Лавра двенадцать годов ждал.

Ганна (Несвятипасхе). Рядовой командует — где это видано?

Несвятипасха. Сказать бы — жернов вокруг хаты обнесет? Тогда пускай командует.

Мамай. По этим картам воевать можно. Наш Коваль без карт, как без рук.

Несвятипасха. И опять же — люди попадаются разные.

Входят Мамаиха, Пасечник.

Здравствуйте, бабушка Мамаиха. Помогай бог в вашем лазаретном хозяйстве!

Мамаиха. Остерегись, хлопец, а то кислицы приснятся… А тебе, Лавро, хоть поесть кто-нибудь принес? (Кладет ломоть хлеба и огурец.) Ох, этот лазарет жизни мне поубавит. Фершала своего нынче даже побила… Напился, басурман…

Мамай (ест). Вот спасибо. Бейте его, бабушка, на здоровье.

Пасечник. За хлеб, за картошку будем платить, Лавро Устинович? Или силком брать? Банка у нас нет, а республику еще не все понимают.

Ганна. Тянут меня землю делить, а нешто я землемер? И ведь всем хочется ровной, удобной. На Коваля злобятся — из окопов никого домой не пускает… Старые и малые на площади топчутся, как овцы.

Мамай (ест). Знамя уже кончили вышивать? Ведь нам без него, как без рук.

Мамаиха. Лучше Гапки никто не вышьет. На земство вышивала, панам угождала…

Мамай. Не трогайте мать, пускай поскорей вышивает. (Ест.) Нашего Коваля советую полюбить… А то заплачут у меня такими — с боб… Вот… (Ест.) Декрет пишется, я вас тогда позову. Чтобы армия была накормлена, комиссары! А земля не уйдет, увидим, кто еще за нее биться будет. Тому земля и слава… Нарежем земли после боя.

Ест, все уходят, кроме Несвятипасхи.

Несвятипасха. Какого черта им еще надо? Объясни ты мне!

Мамай. Время придет — увидишь. (Развертывает карту.)

Коваль (входит по-военному). Неизвестные в количестве двадцати сабель с двумя пулеметами скрытно вошли в село… Спрятались в одной клуне. Я приказал окружить, ждать меня…

Мамай. Садись, садись… Хорошо сделал. Коваль.

Несвятипасха(удивленно). Дак это и есть Коваль? А жернов обнесешь вокруг хаты?

Коваль (сердито). В данный момент это вопрос второстепенный.

Несвятипасха(откидывает полы рясы). Ты, может, драться хочешь?

Коваль. Разве без этого не обойдемся?

Мамай. Нашел место, Петро!

Несвятипасха. Минуточку. (Потянул Коваля в одну сторону, в другую — не одолел, отпустил.) Да…

Мамай (ударив кулаком по столу). Хватит, говорят тебе!

Несвятипасха(вздохнув). Обнесет жернов! Ничего не скажешь, обнесет!

Вбегает Роман, за ним трое повстанцев — Замухрышка, Рыжий и дед.

Роман. Дяденька Лавро, вот послушайте!

Дед (басом). Значитца, екстренно дело.

Несвятипасха. Не кричите, декрет пишется.

Дед. Несвятипасха! Ах, нечистая сила! Тебя не повесили?

Несвятипасха. Веревка оборвалась.

Замухрышка (тенорком). Я первый увидал.

Рыжий. Дайте мне хоть слово сказать…

Мамай. Тихо! Говори ты, Роман.

Роман. Они меня хотели догнать, чтобы первыми прибежать… и сказать… А я так шибко бежал…

Дед. Батога бы тебе дать…

Роман. Они грозили уши надрать, если я побегу.

Замухрышка. И надерем, так и знай…

Роман. Меня грех драть… Я — сирота.

Рыжий. Дайте хоть слово…

Роман. Если бы вы знали, дяденька Лавро, как я бежал, чтобы первым! Колючку в ногу загнал. Свиридова собака за рубаху схватила… А я бегу, а я бегу!..

Гапка (входит). Лавро, я хмеликом знамя вышью… Иль, может, пшеничкой лучше? Как ты скажешь, чтобы попрочнее.

Мамай. Вышивайте, мама, вышивайте… Революция от вас все примет — и хмелик, и пшеничку.

Гапка. Так я хмеликом. (Ушла.)

Несвятипасха. Душу из меня вытянут.

Роман. Дяденька Лавро, Середенко вернулся… Кривопатра платком закуталась.

Мамай. Знаю. Двадцать сабель?

Дед. Пулеметы на возах, значитца.

Мамай. Знаю. Два пулемета.

Рыжий. Не те, не те…

Мамай. Тише! Дайте подумать… (Пауза.) Говори, Роман.

Роман. В Свиридовой клуне пулеметы. Кони — за соломой. Сам дядька Середенко пьет самогон, Кривопатра патроны раздает. Я все видел, а Свиридова собака за рубашку как схватит…

Замухрышка. Самогон пьет, подлюга, а нас из-за него батогами!

Дед. Отблагодарим, за все отблагодарим.

Коваль. Середенко в клуне сидит или где?

Роман. Я скажу. Он в хате прячется.

Несвятипасха. Стойте, граждане! Ничего не понимаю. Это про какого Середенка речь? Про Гната?

Рыжий. Про него, идола.

Несвятипасха. Разве он не с нами?

Мамай. Был с нами. Да изменил…

Несвятипасха. Слава тебе боже! А я думал, что он с нами! Я его когда-то водой облил. Он до сих пор обижается, потому что дело было на снегу да на морозе…