Макс припарковал машину недалеко от дома, но так, чтобы не выбираться потом очень долго из хитросплетений кривых и узких подъездов к парадной. В тот момент, когда он открыл дверь машины, чтобы выйти, его внимание привлек странный звук. Он был очень похож на глухое рычание, смешивающееся с низкой вибрацией. То, что он услышал слева от себя, больше напоминало инфразвук. Тяжелый, проникающий к сердцу, ломающий, давящий, прессующий тело и разум. Рык то становился громче, усиливаясь, то тише, почти исчезая. Первой мыслью была идея, что обычное животное такие звуки издавать не может ни при каких обстоятельствах. Это для начала. А вторая идея просто подкупала своей новизной и оригинальностью — это необычное животное. Набежавшие легкие облака стремительно темнели, небо стало графитно-серым и низким, каким бывает перед бурей. Воздух стал осязаем. Казалось, именно он давил на сосуды мозга, вызывая ощущение тяжести и неподвижности, напрягал клетки мозга излишней жидкостью, которую напряженные сосуды не могли вывести за пределы черепной коробки, что и вызвало сильную головную боль. Мерзкий страх, цепкими липкими пальчиками пробежался по всем позвонкам, разжигая адреналиновые огни и заставляя сердце стучать быстрее. Внезапно звук оборвался. Небо прояснилось. Тяжелая убивающая головная боль исчезла. Страх пропал также мгновенно, как и появился. Макс не слышал ничего, но продолжал сидеть в машине, дверь была открыта. Он не боялся. Он просто ничего не понимал. Третьей мыслью, полностью завладевшей мозгом была ещё более новая и более странная, но абсолютно точно выражавшая то, что он понял: это не животное вовсе.
Ему казалось, что за ним кто-то наблюдает. Он ощущал тяжелый взгляд. Макс обернулся. На мгновение Александровскому почудилось, что слева мелькнула какая-то бесформенная тень. Макс видел движение, почувствовал его кожей, услышал тихим шелестом ветра, ощутил изменением времени и пространства. Он вышел из машины, закрыл дверь, нервно нажал кнопку сигнализации. Стоя около машины, он всем телом ощутил, что Оно стоит за его спиной. Макс знал, что сейчас любое его движение может стоить ему жизни, каждый шаг может быть последним. Но всё, что ни происходит в жизни, правильно. Стоя спиной к врагу, а Макс не сомневался в том, что за его спиной находится враг, он знал, что всё происходящее закономерно, хотя и ошибочно. Но не случайно. Почувствовав движение, Макс обернулся. Недалеко стоял крупный зверь, похожий на помесь овчарки с волком. Тяжелый корпус, сильные лапы и широкий лоб, желтые глаза и белые острые и очень длинные клыки. Темно-коричневая шерсть с подпалинами, местами отливающая в лучах заходящего солнца огненно-рыжим. Тело животного не было напряжено, наоборот, зверь был расслаблен и уверен в себе и бурлящей в нем Силе. Он следил за Максом, чувствовал его, видел и слышал. И Макс понял, что зверь читал его мысли. Происходящее напоминало сюрреалистический сон, в глубинах спящего разума порождающий чудовищ. Сгущавшаяся тьма вокруг них делала происходящее незаметным для прохожих. Рык животного с легкостью расколол границы пространства. Зверь постепенно приближался, оттесняя его к машине. Макс инстинктивно подался назад, ощутил спиной холодный металл дверцы машины. Зверь в рыке обнажил клыки. Белые ровные и длинные они казались совершенным орудием смерти. Макс ждал, когда зверь кинется, чтобы показать жалкой псине, что она выбрала не ту цель для вечерней охоты, и что он с легкостью отправит её туда, откуда она пришла — в небытие. Ведь Макс знал о тенях практически всё, и если он смог прожить такую длинную и интересную жизнь, встречаясь с куда более грозными противниками, то уж разобраться с какой-то псиной, он сможет в два счета.
Зверь приблизился ещё немного. Он стоял готовый к смертельному броску, изучая. Страх, покинувший Макса некоторое время назад, вернулся. Александровский понял, что пес необычен. Животное нельзя вернуть в небытие. Никакими способами. Как можно обратить в тьму то, что ей и является, как сделать несуществующее ещё более несуществующим? Эта загадка слишком сложна даже для такого сильного и опытного Древнего, каким был Макс. «Что же тогда? Неужели просто бежать? Или что?» — лихорадочно соображал Макс, но ничего нормального и подходящего к этой ситуации в голову не приходило. Зверь, прочитав его мысли, стал медленно опускаться к земле, чтобы сильнее от неё оттолкнуться для смертоносного прыжка. Пасть приоткрылась ещё больше, обнажив все идеально-ровные ослепительно белые зубы, капля слюны, сорвавшись с легким звоном, упала на землю. Тварь облизнулась, демонстрируя свои намерения ясно и четко, не допуская двойственного толкования происходящего. Длинные острые когти впивались в асфальт, оставляя глубокие следы. А ведь завтра какой-нибудь прохожий будет недоумевать, кто же оставил эти следы на асфальте. И его счастье, что он этого не узнает. Ярко-желтые глаза приобрели красновато-зеленый фосфорический оттенок, шерсть на загривке встала дыбом. Страх держал Макса, не давая ему возможности сосредоточиться, лишая его способности к действию. Резко выпрямившись, оттолкнувшись сильными лапами от дороги, зверь прыгнул. Легко оттолкнувшись, он взлетел вверх, одновременно преодолевая несколько метров, отделявших его от Макса. Макс ощутил на шее горящее дыхание, почувствовал тяжесть тела, прижимающего его к темно-зеленому боку машины. Макс не успел ничего сделать. Он пережил лишь состояние ясности и вечности происходящего. В псе чувствовалась сила, глубина тьмы, но не было злости и ненависти. Чье бы это не было создание, его создал некто, достигший баланса, стоявший на границе разных сил, осознавший Свет и Тьму, как единую силу, ведущую по пути. Создание скользнуло клыками по шее Макса. Горящие глаза внимательно смотрели в холодные глаза Макса. Секунда, но Александровский понял, что в следующий раз, когда он столкнется с этим созданием в реальности или в пределах сновидений, всё будет иначе. Никто не сможет уйти незамеченным, никто не уйдет обиженным, каждый получит свое. Словно потеряв интерес к происходящему, зверь легко перепрыгнул через машину и исчез в предвечерних закатных сумерках, словно его не было вовсе.
Макс встряхнулся. «Надо же! Существо неясной структуры, но имеющее определенную цель. Странно. — думал Макс. — Существо, созданное кем-то за пределами реальности, свободно разгуливает и нападает на кого ему вздумается. Или на кого ему указали? И, ко всему прочему, мешает мне получить свое». Макс посмотрел на часы. Всё происходящее заняло не более пяти минут.
Что бы это ни было, и кто бы не создал Это, они не смогут помешать ему. Сейчас он зайдет домой, чуть-чуть отдохнет, может быть Марии не будет дома, тогда не придется ничего объяснять. Впрочем к чему объяснять? Мария настолько зависит от него, что если начнет возникать, он сможет просто указать ей на дверь. И она уйдет. Таких как она он сможет найти себе не один десяток. Женщины готовы были ради него на всё. Они унижались, наступая на горло собственной песне, позволяя относиться к себе как к безвольным дешевым вещам. Они предлагались, они отдавались, даже если он об этом не просил. А уж если Макс просил, или даже просто намекал, что он готов снизойти до них, то тут не было предела их фантазии. Мария вытащила, как она думала свой счастливый билет, она стала единственной из многих. Но была ещё Ольга, солидная деловая брюнетка. Она искала любви Александровского, готова была на любые условия, даже готова была платить ему деньги, в виде беспроцентных кредитов навсегда. Была экстремалка Крис — безбашенная девица с ярко-красными волосами, вечно курящая, и не расстающаяся с банками и бутылками с зажигательными смесями энергетических напитков. Крис готова была заниматься сексом в любое время и в любых условиях. Она всегда была готова к экспериментам и к любым самым извращенным путям удовлетворения одного из основных инстинктов. Была интеллектуальная и меланхоличная Анастасия, студентка филологического факультета, свободно говорящая на пяти иностранных языках и изучающая древние мертвые языки, объездившая полмира, получившая признание как переводчик с редких языков. Анастасия всегда терялась в его присутствии, она вела себя как малолетняя дурочка, не способная критично мыслить и адекватно реагировать на происходящее. Была Татьяна, безгранично любившая его и готовая даже встать на колени на улице на глазах у нескольких десятков людей перед ним, стоящим на автобусной остановке и лениво курившим. Татьяна, даже не протестовала когда эта фотография появилась на просторах сети, порождая море комментариев, не всегда доброжелательных, а нередко и оскорбительного характера. Она считала, что это очень прикольная шутка. Сколько их было ещё? Единственных, неповторимых и всегда ждущих, хотящих и готовых на всё. Сколько их было, а сколько их ещё будет? А ещё была Вероника, говорившая, что любит и что готова на многое. Она так говорила, но он не верил ей. Максу казалось, что Вероника что-то не договаривает. Да, безусловно, она любила его, но за её обещаниями любить его бескорыстно и вечно, за её уверениями, что ей от него ничего не нужно, скрывалось что-то ещё. Что? Что хотела она от него? Он не знал, но был уверен, что она точно хотела от него нечто большее, чем обычное мужское внимание. В сознании отголоском знания проявился кусочек сновидения.
