Вероника стояла и смотрела на него. Рядом с ней он заметил черную тень, очень плотную, напоминавшую ему или крупную собаку или волка. Словно желая впечатать каждое слово в его разум, Вероника произнесла:

— Ты понимаешь, что ты мне нужен? Не сомневаюсь, что понимаешь, хотя и делаешь вид, что тебе всё абсолютно по фигу. Мне бы очень хотелось встретиться с тобой.

Макс молчал, ему не хотелось ничего. Он не любил, когда кто-то без спросу влезал в его сны. Но Вероника не вошла, она ворвалась в его сновидение, ломая установленные им самим правила, навязывая свои и путая вероятности развития событий. Её взгляд проникал за пределы сознания, за границы бессознательного, требовал, вырывал ответ, убивал.

— Ты же понимаешь, что я не могу сейчас встретиться с тобой, — оправдывался Макс, — понимаешь? Понимаешь меня? Не могу! Я хочу, конечно, очень сильно этого хочу, но не могу.

— Хорошо, — процедила Вероника.

Макс подумал, что лучше бы она убила его сразу, разрушив всё то, что он создавал так долго.

— Хо-ро-шо, — повторила она, подчеркивая каждый слог. — Тогда ты отдашь мне то, что я попрошу. Не сейчас. Потом. И когда я попрошу, ты выполнишь это, не сможешь мне отказать. У тебя нет на это права. И ты это знаешь. Я же говорила тебе, что я тебя всё равно достану. Готовься, мой дорогой друг. И, пожалуйста, будь осторожен.

Разорвав цепи сна, она исчезла, сопровождаемая тенью, так словно её не было.

Вспоминая сейчас этот отрывок сна, Макс поежился. Он знал, что она попросит, не забудет. Впрочем, нет. Она не попросит. Она потребует. И когда это произойдет, то она захочет получить не что иное, а жизнь. Его жизнь. Ни больше, ни меньше. Да уж, куда больше-то. Макс успокаивал себя, что это был всего лишь сон, простой сон. Но утешения-успокоения не работали. Вероника обычная женщина, она ничего не смыслит в магии, она неуверенна в себе, она не способна на какое-либо серьезное действие. Даже Маруся понимает в магическом искусстве намного больше. Так Макс уговаривал себя, но почему-то верилось ему во всё это с очень большим трудом. Да, Вероника обыкновенная женщина, и в этом её сила, в этом его слабость. «А, может быть, она не так и проста?» — осведомился внутренний голос. Макс ему не ответил.

Стряхнув остатки воспоминаний, Макс направился к дому. Сколько ещё можно тупо стоять около машины и размышлять о всяких глупостях? До вечерней встречи с Вероникой было достаточно времени, чтобы отдохнуть и даже поваляться на диване, может быть, даже в компании Марии. А почему бы и нет?

Через пару часов, спустившись к машине, Александровский осмотрелся. Всё было более чем обычно. Ничего странного, никаких неожиданных гостей, никаких теней, никаких монстров не наблюдалось. Решив, что это всё какой-то бред, Макс сел в машину, и позвонив Веронике, вырулил на проспект. Вероника ответила почти мгновенно, будто держала трубку в руках, впрочем, Макс не исключал и этого. Вероника и правда могла ждать его звонка, нервно сжимая телефон в руках, это было очень похоже на неё. Он вспомнил, как она обычно ещё за полчаса до его прихода, смотрела в окно, ожидая и страшась, что он передумает и не приедет, а может быть, чувствуя его истинную сущность, опасалась, что он придет. Она всё время говорила, что в её отношении к нему ничего не изменилось. Но так ли это? Сегодня он узнает. Сегодня он увидит это. Если, конечно, сможет…

Через пару часов Макс подъехал к дому Вероники. Когда он смотрел на неё, выходящую из подъезда, его первой мыслью было бросить всё, ничего не объясняя, выжать газ по полной и скрыться в ночи. Вторая мысль была ещё лучше — навсегда остаться с ней, послав и Марусю, и Вику, и Кристину, и Катю, и Татьяну и всех-всех-всех остальных. И после такой резкой смены идей появилась третья, вполне гармоничная. Поживем — увидим, что и как. На этой оптимистичной мысли Макс и решил пока остановиться, пока первая и вторая не разнесли его умудренный опытом разум на мелкие кусочки, которые вполне могли сложиться хаотично, что испортит полжизни точно. А учитывая его почти стопроцентное бессмертие половина жизни вполне логично превращалась в бесконечность.

Когда Вероника нерешительно села в машину, и попыталась успокоиться, он заметил, что она с трудом сдерживала волнение, дышала тяжело, и сквозь природную бледность ярко проступала красная сеть напряженных пульсирующих сосудов. Макс слышал её сердце, чувствовал, как каждый сердечный толчок направляет разгоряченную фантазиями кровь по артериям. Они говорили о всякой чепухе. Макс удивился тому, что Вероника достаточно быстро взяла себя в руки. Через некоторое время рядом с ним была уверенная в себе и сильная женщина с темными глазами, на дне которых едва уловимо проскальзывали красновато-зеленые искры.

— Здорово, что ты вытащила меня в кино.

Вероника недобро усмехнулась:

— Это было не так-то просто.

— Спасибо тебе.

Макс начал удивляться самому себе, чувствуя свое возбуждение и нервозность. Он надеялся, что в кино будет несколько проще. Два часа в темном зале придется концентрироваться на содержании простенького фильма.

Подъехав к кинотеатру, они ещё немного посидели в машине. Вероника спросила:

— А как твоя книга? Не издал ещё?

— Нет, я же говорил тебе, что сложно издателя найти. Да и раскритиковала ты её тогда.

— Я не критиковала, — возразила Вероника. — Я только высказала свое мнение.

— Может быть, займешься моей книгой? Станешь моим литературным агентом?

— Агентом? Я же не знаю никого в этой среде, да и не знаю я как все это делают. Вот поредактировать — это можно.

Разговор оборвался. Когда-то давно они могли молчать долго, ненапряженно. Теперь это было нереально. Теперь молчание напрягало. Наконец-то время ожидания закончилось. Они вышли из машины. Макс шел так быстро, что Вероника еле успевала за ним. Всё больше его напрягало происходящее, Вероника, её дурацкая идея сходить в кино, и больше всего то, что он на это согласился, и то, что она нравилась ему. Сейчас Макса Александровского напрягало всё. Обратного пути не было, потом, когда всё это закончиться, он не будет больше ей звонить, писать, отвечать на её звонки и письма, он будет игнорировать её и всё будет как прежде.

В темноте зала находиться рядом с Вероникой стало невыносимо. Причиной тому было не растущее сексуальное возбуждение, а ощущение, что она за ним наблюдает, словно дикий зверь, вышедший на ночную охоту в полнолуние. Вероника то придвигалась, то легко отстранялась от него. Он чувствовал тепло её тела, слышал её кровь, шумно летящую по сосудам, знал, что она чувствует. Или думал, что знает? С начала фильма и до конца он ни разу не посмотрел в её сторону, но ощущал её взгляды обжигающие кожу и проникающие глубокого в его мысли и чувства, в тело и душу. Такое он испытывал только при встрече с Анханой, когда только начал своё восхождение к вершинам темного искусства. Да, Анхана была очень похожа на Веронику. Или это Вероника была похожа на Анхану? Сейчас для Макса уже не было никакой разницы. Чтобы не решать нерешаемые загадки, он снова попытался сосредоточиться на содержании фильма. Фильм был вполне нормальный, ему нравились темы автобоевиков с красивыми сексуальными женщинами, быстрыми шикарными тачками. Фильм ему нравился. Ему нравилось всё, кроме присутствия Вероники рядом с ним. «Скорее бы отвезти её домой! Скорее бы закончился этот глупый вечер! Довезти домой и забыть. Теперь точно навсегда», — судорожно думал Макс. Странно, но ведь он хотел этой встречи. Для чего? Что толкало его вновь и вновь стремиться к воссозданию иллюзии нужности? Что заставляло его возвращаться и проверять, надежно ли закрыта дверь в прошлое? Что заставляло его проверять, хорошо ли спрятан ключ, все ли забыли то, что было? Иногда ему казалось, что это чьи-то чужие мысли, случайно оказавшиеся в его мозге. Когда фильм закончился, Макс испытал неописуемое облегчение. Вероника еле-еле успевала за ним, когда он, подгоняемый инстинктом самосохранения, почти бегом направился к машине. Он так торопился, что пару раз нарушил правила, но сейчас это была сущая ерунда. Главное было, как можно скорее довезти её домой. Когда он довез её до дома, Вероника спросила: