Если распространение рязанской дани на территорию Переяславля-Рязанского было связано с деятельностью Всеволода Переяславского, его «мужей», то в таком случае рязанская территория по Оке, вверх от старой Рязани к 70-м годам XI в. охватывала еще незначительное пространство. На этом пространстве, между Переяславлем-Рязанским и Ужеском, или Ожском, ближе к первому, лежал летописный Ольгов. По Воскресенской летописи, Ольгов — «город»[700]. В 15 км вост. — ю-вост. от (новой) Рязани лежит село Льгово (Ольгово, Ольхово). В окладной книге 1676 г. Ольгов значился селом и назывался также Старым Льговом[701]. В списке городов этот г. Льгов обозначен по ошибке «Старый Львов», вместо «Старый Льгов»[702]. «Старым» он назывался в отличие от «нового городка Ольгова на усть Проне», помянутого в том же списке. Остатками древнего Ольгова является, вероятно, как указал Городцов, городище близ д. Новоселки, лежащей несколько западнее с. Льгова[703]. Происхождение самого названия «Ольгов» возможно связывать, таким образом, с деятельностью Святослава Черниговского и сына его Олега.
В восточном направлении, вниз по Оке, рязанская дань дошла до устья Пры (Тепры). В 1187 г. крайним местом рязанских владений было Кононово, как видно из рассказа Академической, Радзивилловской и Лаврентьевской летописей. Из слов летописи можно заключить, что селение лежало близ Оки. По дороге из Спасска к Касимову поныне находится «Кононов перевоз», а близ него за Окой находится деревушка Кононово, на левом, берегу Оки[704]. Деревня Копоново (б. Касимовского у. Рязанской губ.) Ерахтурского района Рязанской области расположена недалеко от устья р. Пры, или Тепры.
Как известно, близ Касимова Ока из вятичской становится кривичской[705]. Перешла ли Рязанская территория за пределы поселений вятичей, неизвестно. Никоновская летопись под 1209 г. сообщает, что в Кадоме был убит тысяцкий рязанский Матвей Андреевич. Может быть, это известие следует понимать, что рязанцами была сделана неудачная попытка захвата Кадома, Может быть, просто это известие искажает историческую действительность. Во-первых, мы ниже отметим ряд искажений исторической действительности в известиях XII в. Никоновской летописи. Во-вторых, старый Кадом лежал на р. Мокше, в земле мордвы, причем там обнаруживаются следы пребывания мордовского Пургаса, разбитого только в 1229 г.[706] Близ старого Кадома имеется село Пургасово, Кадомского района Рязанской области, а в 60 км к востоку было известно в XVII в. «Пургасово городище»[707]. Никаких указаний на борьбу рязанцев с мордвою летописи не дают. Вместе с тем они указывают на борьбу с мордвою муромских князей. Уже в начале XII в. часть мордвы платила дань, как видно из «Повести временных лет». На рубеже XI–XII вв. в Муроме садится Ярослав Святославич. Известие Ипатьевской летописи под 1103 г. свидетельствует, что Ярославу Муромскому приходилось вести с мордвою борьбу и не всегда успешно. В 1228 г. муромский князь Юрий Давыдович «вшед в землю Мордовьскую, Пургасову волость пожгоша, жита и потравиша и скот избиша, полон послаша назад, а Мордва вбѣгоша в лѣсы своя, в тверди»[708]. К сожалению, мы не можем быть уверены, что «Пургасова волость» лежала на Мокше, а не охватывала более обширную территорию. Не совсем ясно, почему Пургас на следующий год, после нападения на его волость муромского князя, воевал не Муром, а Нижний Новгород[709]. Мордва, подвластная Пурешу, который подчинялся владимирскому князю Юрию, обитала ближе к Волге, чем мордва Пургаса. По крайней мере, Пуреша воевали Болгары; на волость Пургаса, как мы видели, нападал муромский князь, и на Пургаса одновременно с Пурешом нападали половцы[710].
Распространяясь вдоль течения р. Оки, преимущественно на северо-запад от старой Рязани, рязанская дань вместе с тем не проникла далеко от течения Оки, на север от старой Рязани. Во-первых, все известные нам из источников домонгольской эпохи рязанские поселения, расположенные к северу от течения Оки, лежат близ ее побережья. Во-вторых, прямых путей от старой Рязани, от Оки к Клязьме, во Владимир-Залесский через леса Мещерской стороны не существовало. От старой Рязани попадали во Владимир или через Коломну, или через Муром. Нет оснований, таким образом, предполагать, что к северу от старой Рязани рязанская территория в XII в. соприкасалась с ростово-суздальской. Последнее подтверждается тем, что в начале XIII в. течение р. Пры (Тепры) еще не было освоенным. Так, в 1210 г. Всеволод Суздальский посылал «полком» своего меченошу Кузьму Ратынича на Тепру: «и взя Тепру и възвратися со многымъ полономъ в Володимерь»[711].
Как далеко распространялась рязанская дань на запад? Доходила ли она, как утверждают рязанские известия XII в. Никоновской летописи, до Тулы, Ельца, Мценска и Тешилова?
Уже беглое знакомство с текстом Никоновской летописи, содержащим описание событий XII в., не может не возбудить некоторых сомнений. Так, например, рассказывая о знакомом уже нам новгородском сборщике дани Даньславе Лазутиниче, собиравшем дань в Заволочье, Никоновская летопись, сообщив о том, что он взял другую дань на «суздальцах», прибавляет: «и на резанцех»[712]. Само собою разумеется, что рязанских владений на далеком севере не существовало. Но автор счел необходимым, очевидно, объяснить по-своему участие рязанцев в походе Андрея Боголюбского на Новгород, последовавшем вскоре после этих событий.
Под 1146 г. Никоновская летопись после рассказа о болезни Иванки, когда Святослав Ольгович пришел в Дедославль, содержит следующее известие: «князь же Святослав Ольговичь иде в Рязань, и быв во Мченслѣ, и в Тулѣ, и в Дубкѣ, на Дону, и в Ельцѣ, и в Пронскѣ, и приидев Резань на Оку, и поиде по Окѣ, и пребыв вверхѣ во градѣ Осетрѣ». Известие это в соответствующем рассказе Ипатьевской и Воскресенской летописей отсутствует. Разберем обстоятельства, при которых происходили события.
Когда Святослав узнал, что на него идут не только Давыдовичи, но и Изяслав Мстиславич с киевскою силою, он решил покинуть Новгород-Северский; союзники его советовали итти в «лесную землю», ибо оттуда «близ слати к отцю своему Гюргеви»[713]. Таким образом, двигаясь в «лесную землю» с Иванкой Юрьевичем, Святослав прежде всего имел в виду возможность получения новой помощи от Юрия Суздальского, которую, как увидим, он и получил в действительности. Изяслав Давыдович, отделившись от своих союзников, поехал быстро наперерез Святославу к Карачеву, но был разбит Святославом. Когда Святослав получил весть о движении главных сил неприятеля, он бежал из Карачева «за лес у Вятиче», и прибыл в Козельск, где узнал, что Изяслав Мстиславич повернул в Киев, а Давыдовичи с Ростиславом Смоленским хотят на него итти. Давыдовичи прошли в Брянск, а Святослав — в Дедославль. Из Дедославля Святослав проехал «ко Осетру» и затем прибыл в «городок» Колтеск. Туда к нему пришла «помочь», от Юрия — тысяча белозерцев. Неприятель, достигнув Дедославля, узнал о прибывшей к Святославу помощи и повернул обратно. В это же время сыновья Юрия Суздальского ходили к Рязани на Ростислава Ярославича, и Ростислав бежал «в Половци». Дело в том, что раньше, еще до того как был послан из Суздальской земли в Новгород-Северск Иванко Юрьевич к Святославу, Изяслав, узнав о том, что сам Юрий двинулся в помощь к Святославу, послал в Рязань к Ростиславу Ярославичу Рязанскому с просьбой, очевидно, начать военные действия против Юрия. Ростислав начал воевать «волость» Юрия, и это вынудило тогда Юрия вернуться, а вместо себя послать в Новгород-Северск сына Иванку[714].
