Я поддержала это намерение и вызвалась сопровождать Людвика, дабы помочь ему в поисках новой матушки. Мы попросили добрую соседку присмотреть за детьми и на следующий день отправились в путь.

В городе мы узнали адрес брачного посредника и после недолгих блужданий оказались перед неприглядным грязновато-желтым двухэтажным зданием. Миновали двор, заваленный какими-то ящиками и ржавыми железными обручами. Потом в сырой полутьме карабкались по винтовой лестнице, пока не остановились у двери с фарфоровой табличкой владельца брачной конторы. Людвик потянул за ручку звонка. Послышался хриплый кашель, затем недоверчивое шарканье войлочных шлепанцев.

В щель просунулся красный нос, оседланный мутными очками.

Красный нос спросил:

— Чем могу служить?

Мы поведали о цели своего посещения, после чего владелец красного носа, отступив в сторону, прохрипел:

— Пожалуйте.

И провел вас в комнату, где мы были встречены скрипучим криком белого попугая с желтым хохолком. Усадив нас на плюшевую кушетку, хозяин попросил обождать, а сам исчез на кухне, где гудел огонь и шипело жареное сало.

Оглядевшись, мы увидели, что стены комнаты сплошь увешаны дагеротипами и гравюрами. В углу, у окна, стоял письменный стол, на нем — лампа под бумажным абажуром. Над письменным столом висела гитара без струн, зато украшенная разноцветными лентами.

Мы сидели на плюшевой кушетке и молчали: в чужой обстановке нам было не по себе, нас обоих пугала ответственность за нешуточное дело, которое мы затеяли.

Вскоре человечек вернулся, весь раскрасневшийся от плиты, пропахший жареным луком.

Он суетливо потер пухлые ручки и обратился к нам с профессиональной улыбкой:

— Простите великодушно. Пришлось отлучиться на кухню, я готовлю себе обед.

— Вы сами стряпаете? — удивился Людвик.

— Сам, сам. По-солдатски,— захихикал брачный посредник.— Я одинок. Нуждаюсь в нежной подружке, которая, так сказать, озарила бы счастьем закат моей жизни. Но что поделаешь, как всегда — сапожник без сапог, хе-хе… Другим нахожу невест, а о себе забываю. Перед вами устрашающий пример старого холостяка, который бесполезно прожил свой век, не оставив миру потомства.

Положив руку на голову Людвика, он елейным голосом спросил:

— Господин жених? Ваше решение похвально. Брак — священный долг каждого. Вот и в святом писании сказано…— он прокашлялся и добавил: — Для начала вам придется заплатить гульден.

— Я не жених,— промолвил Людвик.

— Да что вы! — удивился человечек и взглянул на меня.— Тогда, очевидно, перед нами юная невеста. На вид она несколько молода, но это не помеха. В брак лучше всего вступать в юные годы, как предписывают нам ученые мужи.

Я залилась краской.

— Она еще не собирается замуж,— объяснил Людвик.

Посредник явно охладел. Окинув нас подозрительным взглядом, он вдруг спросил:

— Тогда чего же вы от меня хотите?

Людвик объяснил цель нашего визита.

Человечек удивленно качал головой.

— Это первый случай в моей практике,— заметил он.— Обычно ко мне обращаются родители с просьбой пристроить детей. Гм, гм… Смотрите-ка! Так вы хотите женить папеньку? Отчего же пан отец не пришел сам, а препоручил столь важное дело несовершеннолетним чадам? Это для меня что-то новое…

Чтобы рассеять его подозрения, Людвик сказал, что папенька очень занят и, кроме того, не может отлучиться из дому, ибо на его попечении малые дети, которые требуют присмотра.

Брачный посредник задумался, но вскоре пришел к выводу, что проявлять недоверие не в его интересах, и предложил нашему вниманию пухлый альбом с фотографиями.

Перед нами предстали многочисленные изображения пожилых и молодых особ, в старинных кринолинах и в турнюрах новейшего образца. Дамы в пелеринах с модными капюшонами и без головных уборов — с прической словно башня или стрижкой «под горшок».

Каждую из них брачный посредник рекомендовал в самых восторженных выражениях, нахваливал их душевные свойства и хозяйственность, с почтением отзывался о размерах приданого. Нигде бы вы не обнаружили столько женских добродетелей, сколько их было собрано в этом альбоме. Правда, с приданым, к сожалению, всегда оказывались пожилые дамы, тогда как молодые, кроме прелестного личика, не располагали никакими материальными преимуществами. В лучшем случае, по уверениям посредника, они ожидали наследства после дальних родственников.

От этой нескончаемой вереницы невест кружилась голова. Красный и взмокший, Людвик отер со лба пот и с отчаянием в голосе воскликнул:

— Я в полной растерянности, сударь. Никогда бы не поверил, что выбрать невесту так трудно. В подобных делах я не искушен и опасаюсь, как бы не привести в дом женщину, с которой папенька не будет счастлив.

— Позвольте дать вам совет,— услужливо заметил брачный посредник,— я бы обратил ваше внимание на эту даму,— и он показал фотографию гладко причесанной барышни с розой в волосах и книгой в руке. На ее плече сидела голубка, через шею был переброшен шнур, на котором висела муфта.

— Единственная дочь покойного мельника,— продолжал он.— Отнюдь не бесприданница, рассудительная и скромная. Пользуется доброй репутацией.

— А родня у нее есть?

— Никакой. Одна на белом свете. Отец умер, дав ей неплохое воспитание.

— Каковы ее нравственные правила?

— Ах, уважаемый! Я же сказал, ее репутация безупречна. Она ненавидит легкомысленные интрижки и предпочитает жить в полном одиночестве.

— Есть ли у нее какое-нибудь занятие?

— Дамская портниха. Земляки хвалят ее вкус и мастерство. Доход у нее вполне приличный.

— И такая девица согласится выйти за нашего папеньку? Не забудьте, сударь, у него пятеро детей, из коих лишь один я стою на собственных ногах.

— Убежден, она будет польщена вашим предложением.

— В таком случае когда бы мы могли ее посетить?

— Когда вам будет угодно. Я безотлагательно ей напишу, а вам дам ее адрес. Или нет, погодите: я сам поеду с вами.

— Нужно захватить с собой и папеньку?

— Разумеется! Должна же она увидеть жениха.

— Ладно,— согласился Людвик.

Посредник, кланяясь, проводил нас до дверей, пожал нам руки и пожелал счастья в связи с предстоящим вступлением в брак. А в передней сладким голосом произнес:

— Да, еще… Чуть не забыл. Мне причитаются комиссионные — два процента с приданого. Надеюсь, у вас нет возражений?

Людвик подтвердил свое согласие.

Папенька Индржих одобрил наш план. Он сказал:

— Детки мои, само провидение вверило мне вас, и моя обязанность привести в дом матушку, которая будет заботиться о вашем благе.

Мы готовились к посещению невесты. Пригласили портного, заказали папеньке костюм по последней моде. Людвик подарил ему элегантную трость с серебряным набалдашником. Увидев Индржиха в изящном фраке цвета корицы, мы не могли скрыть восхищения. Очаровательный жених! Какое женское сердце устоит перед ним? Он вновь помолодел, походка стала пружинистой, на лице появилось самоуверенное выражение этакого светского льва, покорителя женских сердец.

Когда настал день визита к невесте, я сама повязала Индржиху галстук, опрыскала его фрак тонкими духами. Жених был подвергнут тщательному осмотру, и все признали, что выглядит он безукоризненно. Брачный посредник, суетливый и разговорчивый, прибыл точно в назначенный час, с видом знатока оглядел фигуру Индржиха и не удержался от громких похвал. Потом подал знак к отъезду.

Перед трактиром «У звезды» нас ожидал желтый приземистый дилижанс. На козлах восседал кучер в форменном плаще с тройной пелериной, оглаживая кнутом широкие зады нетерпеливых коней. Когда мы уселись, пришло множество знакомых, дабы пожелать нам счастья и удачи. Одно сиденье заняла я в своем новом кринолине, напротив разместились Людвик с брачным посредником, а между ними — жених. Кроме нас, в уголке примостился красноносый человечек с печальными голубыми глазками.

Кучер причмокнул, описал кнутом восьмерку, и вскоре мы выехали за городские ворота, на императорское шоссе. Вокруг синью и зеленью переливался весенний день, и тяжесть, томившая нас, рассеялась. На полях трудились люди, при виде дилижанса они распрямляли спины, с любопытством глядели нам вслед и приветствовали, желая всяческих благ. Вся округа знала, что мы едем за невестой.