Именно в таких ситуациях наиболее заметно, что Ингвар – прирожденный руководитель. Я никогда не встречал более терпеливого человека. Вместе с тем я никогда не встречал человека, который бы лучше него понимал, как его воспринимают окружающие, и использовал бы это как важный рычаг власти. Гениальность Ингвара заключается в том, что он остается в тени и дает окружающим возможность действовать, даже если он не одобряет того, что видит. Он открыт к обсуждениям и ждет предложений. Иногда между предложениями проходят дни, иногда годы. Но он, кажется, точно знает, когда и где ему вмешаться в процесс, чтобы сохранить правильное направление. Хороший пример – система «могу все», на которую ушло 30 лет болтовни вперемежку с молчанием, длившимся годы.

Система «могу все» заключается в идее общего стандарта для кухни, ванной, спальни и гостиной, которую Ингвар вынашивал в 1970-х гг. и которая вновь обуяла его только в 1996 г. Почему? ИКЕА только что прошла через большую реорганизацию, в результате которой IKEA of Sweden AB (IOS), компания по ассортименту и закупкам, стала силовым центром Группы компаний. Должность начальника бизнес-единицы в IOS стала сильной позицией. Ряд не слишком успешных начальников был заменен на новых, со стороны. Возможно, Ингвар хотел подбросить идею и посмотреть, что будет. Ниже я расскажу об этой системе более подробно.

Примерно то же произошло в 1995 г., когда он вынашивал идею составления совершенно нового осветительного ассортимента из Китая и вдохновлял своих мужчин (а это действительно были одни мужчины) на интенсивные поиски по-настоящему дешевых энергосберегающих ламп в этой стране. В результате они нашли лампу на 90 % дешевле, чем у конкурентов, тем самым вписав в историю небольшую страницу.

А когда все начиналось, Ингвар ничего особенного не делал – стоял в самом центре мужской компании, принимал участие в обсуждении, слушал, спрашивал и иногда призывал: «Ну же, мои способные электрики, разве нельзя сделать, чтобы…»

Однако я на все сто уверен, что он уже знал многие ответы или, во всяком случае, догадывался. И скорее всего ему было известно, к каким поставщикам надо обращаться. Но его каменное лицо, как всегда, было на редкость непроницаемо. И вот, спустя год, когда задача была выполнена, те же мужчины, окружив Ингвара, чуть ли не лопались от гордости за то, что справились со всеми вызовами. Поскольку они сами решили проблему, вера в себя еще больше укрепилась, да и престиж возрос.

На первый взгляд эта щедрость по отношению к сотрудникам может показаться странной – ведь она исходит от человека, который претендует на самое большое место в лучах прожекторов, особенно при общении со СМИ. Но Ингвар необыкновенно многогранный человек, полный парадоксов и трудный для глубокого понимания.

Чаще всего участие Ингвара в столь важной работе над ассортиментом ограничивается тем, что он кидает идеи и вдохновляет других. Он знает, что стоит только нужным людям оказаться в комнате, как идеи, по крайней мере некоторые из них, рано или поздно начнут осуществляться.

Еще он часто и много шутит, особенно при обходе ассортимента. Шутит он безостановочно, оригинально и с глубоким сарказмом. Но нередко он и сам становится объектом насмешек. Почти всегда ему удается удержаться на грани наглости и создать бодрое настроение. Ведь не все понимают убийственную иронию и воспринимают его как большого шутника.

Ингвар стоит в центре группы из двадцати человек. Внезапно он хочет задать вопрос какому-то специалисту, чтобы продолжить обсуждение.

– Буссе, а где Буссе? – своим скрипучим голосом спрашивает он.

Никто не успевает ответить, включая самого Буссе, как Ингвар продолжает:

– Он что, уже ушел домой, Буссе? Жаль.

Каждый раз всем становится весело – возникает суета, а предмет насмешки смотрит загнанным взглядом, пока его не обнаружат.

– Вот как. Ты, оказывается, еще здесь, Буссе. Как мило с твоей стороны, что у тебя нашлась для нас лишняя минутка. Понимаешь, мы как раз проходимся по твоему ассортименту, – говорит Ингвар с подчеркнутой четкостью.

Когда остаешься с ним с глазу на глаз, его юмор становится еще острее.

Многолетний разработчик продукции только что представил мне и Ингвару придиванный столик, с его точки зрения очень удачный. Встреча подошла к концу, и коллега ушел. «Ну что ж, Юхан. Если на нем что и растет, так это усы», – сказал Ингвар с сожалением в голосе по поводу субтильного разработчика маленького роста с богатой растительностью на лице.

Именно этот юмор – еще одна черта руководства Кампрада. Интересно, что он шутит только в присутствии избранных, то есть в обычной компании в «Блосиппан» в Эльмхульте, но никогда на стратегической закупке или другом совещании с начальниками-тяжеловесами. Это действительно изощренная ловкость.

Иногда, когда представителей бизнес-единицы заставляют в минутном порыве обещать Ингвару слишком много и это начинают понимать разработчики продукции, начальники и стратеги по закупкам, Ингвар может внезапно отпустить:

– А когда до Рождества у вас будет готов новый ассортимент?

Разумеется, все присутствующие мгновенно открывают рот, и только потом до них доходит сарказм его немыслимой просьбы. На разработку нового ассортимента уходит два-три года. Неделя ассортимента проводится в начале сентября. То есть за несколько месяцев сотрудники должны сделать то, на что уходят годы. Внимательный участник одновременно понимает, что это не только изысканная шутка, но и способ Ингвара выразить свою заинтересованность.

Если бы сотрудники ИКЕА, занимающиеся ассортиментом, несмотря ни на что попытались бы проигнорировать требование Ингвара о быстрой поставке какого-либо продукта, они без сомнения получили бы саркастическое замечание на скрипучем смоландском диалекте: «Ну что ж, в наши дни люди могут делать луноходы и летать на Луну, а вот сделать кофейную чашку за пять крон не могут…»

Когда при обсуждении надо взвесить все аргументы «за» и «против», Ингвар неутомим и изобретателен. Он знает больше всех практически обо всем, что имеет отношение к ИКЕА, вплоть до мельчайших деталей: материалы, цены на материалы, продукция, сырье, ассортимент, дизайн, коммерческая сторона дела. Он блестяще переходит от молекулярного уровня до качества стекла, сырья, цен и стратегий Группы компаний, которые определяют ассортимент и закупки, и обратно. Как никто другой, Ингвар поразительным образом может переключаться с деталей на всеобъемлющие принципы. Ненавязчиво, почти осторожно, выдвигая в качестве аргумента свои немалые познания и 70-летний опыт в той или иной области, он всегда выступает инициатором дискуссии. Иногда он предпочитает отстаивать такую точку зрения, которая, как ему известно, спровоцирует участников дискуссии к спорам. На следующей встрече он без предупреждения может внезапно поменять свое мнение. Делается это для того, чтобы услышать контраргументы к тому решению, за которое он сам втайне ратует.

Если к людям трудно найти подход и они отмалчиваются, он обращается к ним напрямую и задает разные вопросы в зависимости от того, кто за что отвечает. Если Ингвар в ударе, он может поддерживать дискуссию часами. Люди почти падают в обморок, им надо в туалет или поесть. А Ингвару хоть бы что. Ему уже за восемьдесят, а он стоит в центре группы, сложив руки на животе, явно источая запах снюса, и потирает пальцы. Он слушает, аргументирует, рассматривает все «за» и «против». Если дискуссия становится жаркой или он получает отпор, Ингвар никогда не теряет ни самообладания, ни нити спора. Его колоссальная память складирует дискуссии, их развитие и людей, принимавших в них участие. Часто он может воспроизвести реплику за репликой. (Много раз я был свидетелем того, как он в деталях воспроизводит тот или иной вопрос, обсуждавшийся на встрече, которая проводилась несколько лет назад, за тысячи встреч до той, на которой этот вопрос снова всплыл.) Само собой разумеется, он помнит имя каждого человека, с которым вступает в контакт, скажем, во время Недели ассортимента. Ингвар также знает подноготную каждого, включая возможную плохую репутацию.