Курить на территории школы ИБ запрещал категорически и учителям, и школьникам, пытаясь воспитать на личном примере отвращение к этой вредной привычке. Каждое утро перед началом занятий он становился на пороге школы и здоровался со всеми идущими на занятия, справлялся у некоторых о самочувствии, если видел непорядок во внешности – подсказывал, а некоторых просил зайти на большой перемене. Расскажу, зачем.

Спросил я как-то у ИБ, почему в 15-й школе учащиеся все так прилично подстрижены, совсем не видно лохматых юношей (в это время пришла мода носить волосы до плеч), а рядом в соседней школе большинство парней похожи на нечесаных Робинзонов. И как это только ему удается поддерживать такой «старомодный» стиль?

ИБ поделился:

- Если, стоя утром на пороге школы, я замечаю «нарушителя», то прошу его зайти на большой перемене и начинаю издалека: «Я понимаю, что сегодня в моде длинные волосы, а с прической «бокс» девушке понравиться нельзя. А чтобы понравиться, за волосами нужно ухаживать, стричься красиво, причесываться, чаще мыть голову. Вот посмотри. Примерно так: и достаю из стола американский журнал «Playboy», специальный выпуск, в котором демонстрируются новейшие модели причесок. Выбираем с ним нужный вариант.

Против такого авторитетного издания никто не может возражать, и потом переговоры переходят в конструктивное русло: какой у тебя сейчас урок? История? Что у тебя по истории, четверка? Возьми 2 рубля (потом отдашь) и иди в парикмахерскую, которая рядом за углом, там тебя ждут, скажешь, что я прислал. А учителю скажешь, что отсутствовал по моему указанию. Пока идет, звоню в парикмахерскую, готовлю «почву», вот и все премудрости.

Такая деятельность не могла не давать свои плоды: школа стала пользоваться очень хорошей репутацией. Не без гордости, например, мне рассказывал ИБ, как однажды в область нежданно нагрянула комиссия из Москвы, а «показательная» школа №1 по какой-то причине к проверке готова не была. Тогда комиссию без всякой подготовки направили в пятнадцатую школу и, несмотря на все строгости со стороны проверяющих, выводы были сделаны самые блестящие.

Но наиболее значительным достижением педагогического коллектива школы было то, что практически все ее выпускники продолжали учебу в высших учебных заведениях.

Ветта закончила школу без медали, но с аттестатом 5 и мечтой об изучении астрономии в Ленинграде. Я стал наводить справки через Орлова Бориса Дмитриевича, директора Ленинградского института «Гипромашобогащение». Орлов меня мало утешил: факультет сложный, конкурс огромный, поступить провинциалке без связей невозможно. Но дочь твердо настаивала на своем: «Только в Ленинград! Только на матмех в ЛГУ!».

Я не стал возражать, только попросил Аллу поехать с ней: поддержать морально, да и проследить за питанием, а то «сядет» на одно мороженое и отощает вконец. Кроме того, успокаивало, что экзамены в ЛГУ начинались раньше, чем в других ВУЗах страны, и поэтому была возможность в случае неудачи сделать вторую попытку получения высшего образования.

Мои уехали, а я стал ожидать. Первый экзамен по математике письменно. Написала, сдала задание одной из первых, прокомментировала так: «Задачи очень простые, все будет в порядке!». Действительно, вывешивают результаты – «отлично». Второй экзамен - литература – «хорошо». В тот же вечер радостные звонят: «Поздравь нас, мы зачислены!». И таким образом первая «птичка» упорхнула из нашего семейного «гнезда».

Для некоторых студентов ЛГУ к этому времени жизнь складывалась, по моему мнению, совершенно неполноценной. Дело в том, что территориально университет переводился за город: неподалеку от залива, сразу за Петергофом, если ехать по железной дороге, в чистом поле было начато строительство академического городка. Построили несколько учебных корпусов, студенческих общежитий, домов для преподавательского состава, перевели три факультета, в том числе и матмех.

Предполагалось, что когда строительство закончится и городок превратится в студенческую автономию по подобию Кембриджа или Оксфорда, учиться и жить здесь будет очень здорово. Ну а пока сказывался «эффект чистого поля», и студентам жить на новом месте было, по-моему, очень скучно. Далеко были Эрмитаж и Русский музей, концертные залы, разводные мосты и вся прочая ленинградская атрибутика, а это значит, что настоящая жизнь ленинградских студентов была недоступна части студентов ЛГУ.

Я был в студгородке поздней осенью 1982 года, когда Ветта решила выйти замуж, а я знакомился с ее избранником. Внешне очень не понравилось: растительности никакой, все серо и уныло, в общежитии грязь и мириады тараканов, в столовой одно блюдо – сосиски с синими холодными макаронами.

Перед отъездом произошел запоминающийся эпизод: Ветта меня провожала до гостиницы, и мы зашли с ней пообедать в ресторан на Невском.

Раньше у нас была постоянная проблема – как накормить дочь? «Клюнет» пару раз из тарелки, и уже сыта. А тут вдруг произошла метаморфоза: дочь моя орудовала ножом и вилкой как заядлая обжора и буквально сметала все со своих тарелок - огромные порции салата, отбивную и еще что-то. На мое восхищение ее аппетитом она пояснила: «Сосиски очень надоели».

В конце учебы мужу Ветты Сергею предложили продолжить учебу в военной Академии связи – два года занятий, хорошая стипендия, комната в общежитии. По окончании учебы ему присвоили офицерское звание и предоставили работу в Москве.

Жили сначала молодые с нами, потом сняли квартиру в Теплом Стане, а затем в 1992 году мы помогли им купить кооперативную двухкомнатную квартиру в Северном Бутово. После начала перестройки офицерам довольно долгое время квартиры не предоставлялись, а для вступления в кооператив требовалась довольно приличная сумма – 50 тысяч рублей. Таких денег у нас не было.

Помог случай. Перестройка принесла много нового во взаимоотношения между предприятиями, в частности, появился бартер – товарный обмен вместо денежного. Создавались сложные схемы потока товаров. Причем цены на товары никем не контролировались, были договорными. Часто предприятие закупало по оптовым ценам товар за рубежом, а затем выдавало в счет зарплаты своим работникам по ценам, близким к рыночным.

Однажды мой старый приятель предложил мне приобрести по оптовой цене (просто символической) японскую «двойку» (телевизор в комплекте с видеомагнитофоном), которую с рук можно было купить за 60-70 тысяч рублей, а в магазинах она вообще не продавалась.

Я не стал раздумывать, приобрел, в тот же вечер позвонил по газетному объявлению и без лишних хлопот стал владельцем необходимой нам суммы. Примечательно, как изменились цены за 20 лет: сейчас за эти деньги (тем более за телевизор с «видиком») нельзя приобрести даже одного квадрата жилья, а тогда мы стали обладателями двухкомнатной квартиры.

Будучи еще в Ленинграде, Ветта начала работать программистом ЭВМ на заводе имени Кирова, а после переезда в Москву закончила курсы бухгалтеров.

Казалось бы, семья создала необходимый минимум для нормальной жизни: получено образование, имеется работа, квартира, подрастает сын Миша, но семейная жизнь «дала трещину», и они расстались.

Ветта вскоре во второй раз вышла замуж, пошла на госслужбу. В 2004 году у нее родился второй сын Федор, всеобщий наш любимчик, чрезвычайно шустрый ребенок – непоседа, очень милый и забавный.

* * *

Настала пора рассказать об Ирине, нашей «младшей любимой дочери». Она росла очень славной девочкой: русоволосая, вся в кудряшках, подвижная, всегда улыбчивая. Любила, когда с ней занимаются, и легко поддавалась обучению: есть у нас магнитофонная запись, на которой она в три года наизусть рассказывает по картинкам всю «Муху – цокотуху» - бабушка Ира научила.

Училась прилежно. Надо отметить, что кроме занятий в школе у нее постоянно были какие-то увлечения: то это был кружок рисования, то прыжки на батуте, то плавание. Было еще одно занятие – пианино, но в музыкалку Ира ходила с большой неохотой, а мы с Аллой надеялись, что у нее, как и у старшей сестры, со временем наступит "просветление".