Ирине Николаевне и Василию Антоновичу, родителям моим, посвящается

М О З А И К А

Невыдуманные истории о времени и о себе

Москва – ст. Шарапова охота – Москва, 2014 год

Оглавление

Предисловие

Наша старшая дочь, которая с малых лет подбрасывала нам с Аллой (с Аллой мы женаты уже более 50 лет) какие-либо новые идеи, (разумные, как правило, но иногда и не слишком), на этот раз на полном серьёзе выдала мне:

- Ты обратил внимание, что сегодня многие что-то пишут? Мемуары, воспоминания, впечатления, размышления… Почему бы и тебе тоже не засесть и написать книжку?

- ?

- Объясняю: ты прожил довольно долгую жизнь (скоро уже восемьдесят), получил высшее образование, 23 года отдал машиностроительному заводу, с молодых лет был солидным руководителем, причем и при советской власти, и после нее. Со временем стал довольно крупным чиновником, часто встречался с интересными людьми. То есть накопил определенный жизненный багаж. Устные твои рассказы о прошлом времени очень увлекательны, но жаль только, что их мало кто слышал.

А книжка такая была бы очень кстати: ведь современные молодые люди практически незнакомы с вашим неоднозначным, но интересным временем. Мемуарной литературы издается много, но в ней зачастую много необъективного, а одни и те же события излагаются с полярно противоположных позиций. Либо: «Мы созидали, а они разрушили», либо: «Мы строим новое, а они мешают».

Ты всегда был вне политики. И сегодня от тебя требуется одно - беспристрастно описать факты и случаи из своей жизни, что позволит каждому читателю воспроизвести для себя это время хотя бы частично.

- Ты предлагаешь мне сотворить что-то вроде ремейка художественных мемуаров Ильи Эренбурга «Люди, годы, жизнь...»? Так у меня ничего не получится! В кругу моих знакомых не было знаменитостей, близких по масштабу к Пикассо, Роллану или им подобным. Да и жанр эпистолярный мне совсем не ведом. Пойми: я никогда ничего не «творил», кроме служебных писем и скучных докладов.

- Да это не имеет большого значения! Пиши так, как ты рассказываешь. От тебя не требуется жесткой хронологии, нужно просто показать картинки из своей жизни, а читатель сам составит из этой мозаики общую картину жизни советской и постсоветской, пусть неполную, но правдивую.

Я вначале наотрез отказался. Потом подумал: «А почему бы и нет? Времени у меня – вечность. Компьютер имеется. Материала достаточно. Если не получится чтиво для широкого читателя, будет что почитать внукам-правнукам».

Позже у меня созрела и более тщеславная идея: пусть эти самые внуки-правнуки дополняют книжку фрагментами своей жизни, рассказывают, кто с кем переженился, кто у кого родился, какие заслуживающие внимания события происходили у них на глазах. Если предполагаемое соавторство состоится, через пять-десять поколений получится, как минимум, подробное описание нашего «генеалогического дерева», а как максимум (даже страшно себе представить, но хочется) – некое подобие «Повести временных лет».

Говорите, «Мозаика»? Пожалуйста, так и назовем: «Мозаика. Невыдуманные истории о времени и о себе».

Итак.

Глава 1. Георгиевск - немного истории

Я родился в понедельник 13 сентября (какое зловещее сочетание!) 1937 года (год выглядит еще более зловещим, так как является периодом расцвета сталинских репрессий) в небольшом районном центре на Ставрополье, городе Георгиевске.

Чем знаменит или просто известен Георгиевск?

Город возник в 1777 году как крепость на Азово-Моздокской укрепленной линии для обеспечения безопасности новых границ Российской империи, возникших после победы в русско-турецкой войне 1768-1774 годов.

Георгиевская крепость занимала важное стратегическое положение: она контролировала значительную территорию в районе рек Кумы, Подкумка, Малки и Баксана, и потому считалась самым сильным форпостом в числе первых пяти учрежденных укреплений на Северном Кавказе.

Уже через два года после основания крепости в ее окрестностях произошло крупное сражение, в результате которого горцы были окончательно повержены. Кабардинские князья, заплатив большой штраф, дали новую клятву верности России и отказались от притязаний на земли Пятигорья, занимаемые под российские поселения.

В 1783 году в крепости был подписан так называемый Георгиевский трактат о покровительстве России над Восточной Грузией, Картл-Кахетинским царством. Царь Ираклий II признал верховное главенство России, отказался вести независимую внешнюю политику и обязался в случае надобности участвовать со своим войском на стороне России. Взамен Картл-Кахетинскому царству была предоставлена внутренняя автономия, а Россия обязалась защищать целостность владений Царства во время войн.

Трактат в качестве дружественного договора скрепил союз двух народов. Примеру Ираклия II вскоре последовали и некоторые другие феодальные владетели Закавказья, в частности, царь Имеретии Соломон, правители Армении.

В первые же годы своего существования Георгиевская крепость приобрела большое значение в качестве одного из важных административных центров на Северном Кавказе.

Указом Сената от 5 мая 1785 года из Кавказской и Астраханской областей было образовано Кавказское наместничество в составе шести уездов, центром одного из которых, наряду с Екатеринодаром и Ставрополем, становится Георгиевск. В 1787 году, после возобновления войны с Турцией, наместник Кавказа генерал Теккели переносит свою резиденцию из Екатеринодара в Георгиевск, а вскоре в Тифлис - ближе к театру военных действий, оставив в крепости штаб-квартиру командующего войсками Кавказской линии.

В начале XIX века, в 1802 году, город стал центром Кавказской губернии и оставался таковым на протяжении двадцати лет - до той поры, пока новый наместник Кавказа генерал Ермолов не преобразовал губернию в область и не перевел все административные учреждения в Ставрополь, оставив Георгиевску функции окружного центра Кавказской области.

После этого Георгиевск становится лишь заштатным провинциальным городом, его развитие сильно замедляется, и по данным «Кавказского календаря на 1883 год» в крепости проживало 2220 мужчин, 2027 женщин, имелось лишь 59 каменных домов, 256 деревянных и 627 саманных и турлучных.

Примечание: саман – высушенный на солнце кирпич из смеси сырой глины с соломой, а турлук - обычный плетень, обмазанный с обеих сторон глиной; материалы применялись в данной местности в качестве строительных материалов для бытовых сооружений.

В городе было три православных и одна армянская церковь, военный госпиталь, тюрьма, артиллерийский парк, шесть гостиниц, 30 лавок, более 50 ремесленных и промышленных заведений.

Единственно, чем славился Георгиевск в XIX веке, так это огромнейшими ярмарками, известными далеко за пределами Северного Кавказа. Они размещались на громадных территориях между крепостью и казачьими станицами. Сюда на продажу сгонялись неисчислимые косяки лошадей и стада коров, привозили пшеницу, соль, мануфактуру, кустарные изделия. По масштабам своего оборота георгиевские ярмарки среди российских уступали лишь нижегородским.

Ярмарки эти отличались не только своим размахом, но и весьма необычным стремлением со стороны их организаторов создать атмосферу честного партнерства в торговле. Об этом любил рассказывать наш сосед по улице Анджиевского Иван Григорьевич Капранов, который еще в конце XIX-го века долгое время служил приказчиком в продуктовой лавке и был очевидцем событий. По его словам, при ярмарках существовало подобие общественного суда, где рассматривались «обманные дела» и зачастую принимались совершенно экзотические решения, самым распространенным из которых была публичная порка нагайками изобличенного жулика.