Наконец последовала команда «Стоп!», и началась удивительная для меня рыбная ловля - на «самодур». У нас было две удочки. На каждой была катушка с толстой леской длиной 120 метров, с массивным свинцовым грузилом весом граммов триста. На конце лески были прикреплены поводки с крючками, на которых в качестве наживки использовались лишь мелкие кусочки цветных птичьих перьев).

Процесс ловли был предельно простым: следовало забросить удочку подальше от партнера (чтобы не запутаться лесками), отпустить стопор катушки и ожидать, когда грузило достигнет дна. После этого следовало несколько раз не торопясь оторвать грузило от дна, и, почувствовав, что на крючки попалась добыча, начинать без излишней спешки тащить ее на поверхность. Это, конечно же, доставляет огромную радость рыбаку, когда при вытаскивании улова он начинает видеть под собою в темной глубине несколько сверкающих белизной рыбин, мечущихся и пытающихся сорваться с крючка и улизнуть, что некоторым иногда и удается. Их следует побыстрее вытащить, снять с крючков и повторять процесс сначала.

На поводке у Петровича было 13 крючков, а у меня 7 (как сказал «мастер», больше новичкам не положено), и зачастую на каждом крючке у нас билась стандартная ставридка, каждая длиною 15-20 сантиметров.

Петрович объяснил мне премудрости черноморской осенней рыбалки: в это время к северным черноморским берегам приходят бесчисленные стаи годовалой ставриды – небольшой по размеру, но очень жирной и вкусной. Стаи собираются в ямах, которых имеется несколько на ялтинском рейде, нужно только уметь находить их по береговым ориентирам, а дальше – дело техники.

Петрович хорошо знал местоположение этих ям. Мы сделали первую остановку и взяли хороший улов. Затем нас, видимо, снесло немного, глубина стала меньше, и лов прекратился. Переместились немного – лов опять продолжился. Потом переехали на совсем новое место, и наша металлическая складная авоська к 8 утра уже была полна отборной ставриды. И не только ставриды: можно смеяться над темой везения новичкам, но в этот день мне действительно повезло – на пресловутый «самодур» мне удалось поймать около десяти видов рыб. Не смогу вспомнить все, но знаю точно, что тут были морской окунь, морской ерш, пикша, морской дракон, еще что-то.

Петрович своевременно заметил дракона на моей снасти и уберег от тяжелой травмы, которую может нанести эта рыба человеку: у нее на лбу и по обе стороны головы расположены три ядовитых шипа, укол которых в осеннее время оказывает длительное нервно-паралитическое воздействие на мышечные ткани пострадавшего.

Такого пострадавшего мы с Петровичем встретили, когда ловили рыбу в следующий раз. Тот по неопытности пытался снять дракона с крючка голой рукой, за что и получил несколько резких уколов в ладонь. Рука сразу же распухла, посинела, и всякое движение причиняло горе-рыболову нестерпимую боль - он даже не мог грести веслами, и до берега ему пришлось добираться с помощью нашего буксира.

А с «моим» драконом Петрович поступил просто: он осторожно отрезал и выбросил за борт его голову с ядовитыми шипами, а туловище зажарил к ужину – мясо дракона, как и утверждал Петрович, было необычайно вкусным.

Но самым вкусным оказалось мясо морского петуха, очень редкой черноморской рыбы, которая в этот день дважды попалась мне на крючок к неописуемому удивлению и зависти Петровича. Рыба эта получила свое название из-за необычайно пестрой раскраски преимущественно красного и синего цветов, а также из-за огромных круглых плавников, делающих ее похожей на аквариумную рыбу фантастической красоты.

Рыба эта всегда высоко ценилась гурманами, и когда еще в дореволюционное время «их величество» находились на отдыхе в Ливадии, всякому рыбаку за каждого пойманного петуха, принесенного на царскую кухню, выплачивали по одному рублю (Петрович уверял, что это он лично слышал от непосредственного участника событий).

В нашем случае мы петухов никуда не сдали, а съели в тот же вечер, поделив на крошечные кусочки – вкус, действительно, был потрясающий.

А основной улов ставриды Петрович почистил, промыл и засолил со специями, чтобы через пару дней ранним утром в день моего рождения погрузить всю нашу компанию в два такси вместе с этой ставридой и множеством других корзинок и картонок со снедью и увезти всех за город, на природу. Мы ехали довольно долго, потом шли по какой-то знаменитой тропе и остановились на лесной поляне сказочной красоты: вокруг огромные сосны, а украшали эту сказку хрустально чистый ручей и небольшой водопад в центре.

Петрович сразу же охватил всех поручениями: одни расстилали скатерть и расставляли закуски, другие собирали сухой валежник и старые сосновые шишки, третьи устанавливали гамак и т.д. Сам же Петрович собрал обломки камней и соорудил из них некое подобие печки, в которой развел огонь. Затем он нанизал ставриду на небольшие шампуры и установил их в уже нагретой печи, засыпал на тлеющие угли подготовленные шишки и, когда пошел процесс копчения, подал команду «Начинать!».

И мы начали: сначала «под холодную закусочку», потом, через пару часов, под обещанный «местный деликАтес» - ставриду горячего копчения. В жизни мне довелось перепробовать много вкусностей, но вкуснее блюда, приготовленного Петровичем в этот день, никогда есть не приходилось.

Конечно, нашему аппетиту помогали и чудесная погода ялтинского бархатного сезона, и прекрасный горный воздух в окружении соснового леса, и чистейший ручей, в который можно было в любой момент окунуться, но общим мнением было: Петрович приготовил кулинарный шедевр, который превзойти невозможно.

Мы ели, пили, купались, снова пили-ели весь день и вернулись домой уже поздно ночью, впервые нарушив «устав пансионата» - не собрались на вечерний «пир горой» - не было уже сил. Для тех, кто не захотел участвовать в пикнике, Петрович захватил «от барского стола» несколько деликатесных ставридок, достал что-то из холодильника и порекомендовал в дальнейшем не отрываться от коллектива.

Две пары не принимали участие в нашем мероприятии. Обе были настолько оригинальны, что о них стоит упомянуть.

Первая пара, довольно еще молодые муж и жена из Минска, отдыхали практически отдельно друг от друга. Ночевали, правда, иногда вместе, вместе утром завтракали, а потом разбегались в разные стороны Крымского побережья. Бывало так, что в обед он вдруг спрашивал: «Не знаете, куда Тайка поехала? Если вдруг она появится, передайте ей, что я буду в Форосе, пусть свой нос туда не сует!». Примерно то же можно было иногда услышать и от Таисии. Как ни пытались мы, но так и не смогли понять, в чем же заключалась «фишка» такого отдыха.

Другая пара была полной противоположностью первой. Как их звали, я уже не смогу припомнить. Им было далеко за 60, он (внешне и даже внутренне – абсолютная копия Дон-Кихота из грузинского фильма) родился и всю жизнь прожил в Тбилиси, она (также во всем похожая на актрису Ханаеву) родилась в Лондоне, но больше 40 лет прожила в Москве. У каждого из них была своя семья, но более 30 лет подряд свой отпуск, по их словам, они всегда проводили только вместе. Он недавно перенес инфаркт, и поэтому они тщательно соблюдали режим: пили ситро, ели мороженое, избегали находиться на солнце.

И еще у него была страсть – коллекционирование винных этикеток, и поэтому в Ялте они оказались не случайно. Оказывается, здесь живет мальчик, имеющий большую коллекцию таких этикеток, а его папа, работающий в Одесском пароходстве штурманом дальнего плавания, часто пополняет его коллекцию, возвращаясь из зарубежного плавания. Надо было видеть, как тщательно готовились они к визиту к этому мальчику: перебирали несколько раз свой обменный фонд, рассматривали варианты обмена, спорили, какой торт купить – кремовый или песочный, и т.д. Сходили, вернулись с восторженностью – визит был очень удачный!

Мы все, конечно, потихоньку посмеивались над этими милыми и безобидными чудаками, но им можно было и позавидовать: столько лет сохранять взаимную привязанность и общность интересов дано не каждому.