Когда я работал заместителем директора по производству, начальником цеха самоходных вагонов был Иван Сергеевич Трущенков. Это был молодой мужчина, выше среднего роста, крупный в кости, черноволосый, очень энергичный. В моем представлении он олицетворял казаков, которые могли рубить красных пролетариев шашками «от плеча до седла» - такой у него был зловещий вид, (между прочим, именно за это его любили женщины).

К водке ИС относился оригинально: если ее не было – нисколько не страдал, но если появлялась возможность - мог пить без удержу. Как-то ИС мне жаловался:

- Понимаешь, у меня дурацкий характер: когда в компании за столом готовятся выпивать и расставляют рюмки – мне кажется, что мне досталась самая маленькая, а если уж налили – кажется, что у меня меньше всех. Казалось бы, водки – море, пей – не хочу, так ведь что-то гложет изнутри!

Однажды ИС был послан в командировку в Джезказган на медный комбинат. Поехал он по претензии комбината на низкое качество поставленной партии самоходных вагонов.

Что такое самоходный вагон?

По принятой тогда классификации, вагон считался особо сложной продукцией тяжелого машиностроения: самодвижущаяся машина для транспортировки руды в подземных условиях, с электроприводом во взрывобезопасном исполнении, вес - около 15 тонн, на пневмоходу, все колеса приводные, все поворотные, в кузове – донный конвейер для саморазгрузки, более десятка редукторов, в том числе несколько планетарных, сложная гидравлическая система и т.д.

Конструкция была впопыхах «слизана» с американской, запущена в серию без необходимой адаптации, плюс заводской брак. Поставленная первой партия вагонов у заказчика встала. Возник скандал: остановилась добыча медной руды на крупнейшем комбинате Союза! Директор комбината, депутат Верховного Совета Гурба доложил в ЦК и в Совмин, оттуда последовала команда в Минтяжмаш министру Жигалину, а тот нашему директору Хрустачеву: «Выехать, тщательно разобраться и …».

В Джезказган отправилась достаточно представительная делегация заводчан: заместитель главного инженера Степан Виссарионович Чиханов, заместитель главного конструктора по вагонам Александр Иванович Головешкин и «главный бракодел» - уже знакомый нам ИС.

Эту удивительную историю рассказывали мне потом подробно все участники событий.

Прилетели, спустились под землю. Горняки на них чуть не с кулаками полезли: «На ваши вагоны нам накинули план, заработков нет, кто нас будет кормить?» и т.д. Вернулись в комбинатовскую гостиницу в прескверном настроении.

Вечером спустились в ресторан поужинать, заняли свободный столик. Пригляделись к публике и узнали: за соседним столом сидит бригада во главе с бригадиром, с которым только что расстались. Вежливо раскланялись.

Подошла официантка: «Что желаем?».

Чиханов, большой мастер приколов, как старший по рангу и по возрасту, взял в свои руки инициативу:

- Мы еще не придумали, а пока принесите нам, пожалуйста, кружечку водки.

- Может быть, вы имели в виду - кружечку пива?

- Нет, милая барышня, я никогда не ошибаюсь. Вон смотрите, люди пьют у вас пиво из кружек? Так Вы налейте в такую же кружку поллитровочку «Столичной» и дайте ее этому молодому человеку (показывает на ИС).

Через минуту кружка стояла на столе.

- Ваня, пей! До дна, сразу и без разговоров!

ИС выпил, потянулся за хлебом (в то время хлеб всегда стоял на столах). Но Чиханов его одернул:

- Ваня, не смей притрагиваться!, – потом официантке: – повторите пожалуйста.

Та пожала плечами и принесла вторую кружку.

- Ваня, выпей и можешь закусить маленьким кусочком хлеба.

- Да ты что, Степан? Издеваешься надо мной, что ли?

- Ваня, пей без разговоров, так надо!

Ваня выпил и «закусил» (это уже литр!) – а бригада перестала жевать и стала внимательно наблюдать за происходящим.

Потом заказали еду и еще выпить, конечно же.

Потом завязался разговор с недавними знакомыми, потом сдвинули столы и до самого закрытия ресторана ели-пили и говорили о том, что нужно делать с вагонами, и как все друг друга уважают. Кончилось тем, что самым трезвым оказался Ваня: он помогал слабым выйти из-за стола, ловил такси и рассаживал особо нуждающихся и даже собирался с кем-то подраться, но его противник, испугавшись, очевидно, боевого вида соперника, поспешно ретировался.

На следующий день совещание у Гурбы. Обстановка тяжелая. Спрашивают мнение у бригадира. Тот сказал так:

- Вчера мы вместе с заводчанами допоздна подробно обсуждали, что делать. Договорились, какие нужны первоочередные запчасти. Как организовать доводку конструкции. И вообще, я в воронежцев верю, неплохие мужики.

В результате родился акт, позволивший без спешки и ажиотажа, как и положено при создании новой техники, обеспечить работоспособность наших машин, а также обойтись без ожидаемой в подобных случаях «гильотины» при поисках виновников случившегося.

А что бы могло случиться, если бы Иван Сергеевич не умел пить водку пивными кружками? Трудно себе представить!

* * *

Английский язык нам преподавала Вера Васильевна Кочина – очень обаятельная женщина, прекрасно знавшая несколько языков и любившая свой предмет до самозабвения. Она слышала музыку во французской речи, английский ей нравился точностью, а немецкий ритмичностью.

Когда в нашем прокате показывали трофейный фильм «Мост Ватерлоо» с Вивьен Ли в главной роли, очарованная ВВ смотрела его несколько раз и в темноте законспектировала весь текст – получилось полное либретто на английском языке.

После этого она пыталась привить нам навыки разговора, считая записанные речевые обороты характерными для английской речи, а мы же, стыдно признаться, считали такие занятия излишеством и всячески их избегали.

Как и другие предметы, английский мне давался просто, но, сознаюсь, я иногда халтурил, в особенности, когда нужно было сдавать «тысячи» - так назывались задания по переводу технического текста, объем которого измерялся количеством тысяч буквенных знаков.

Как обычно, с «тысячами» я тянул до последнего, а непосредственно перед сдачей садился и переводил первые два-три абзаца. Потом по одному предложению в двух-трех местах в середине текста, делал пометки, чтобы можно было легко найти. Сдавать приходить старался, когда было много желающих (под шумок - надежнее). Садился отвечать и бойко переводил начало текста. Потом старался перехватить инициативу:

- Вера Васильевна! Здесь мне все понятно. А вот дальше в некоторых местах хоть умри, никак не могу разобраться!

Я показывал отмеченный текст, делал неправильный перевод, потом в качестве варианта правильный.

Вера Васильевна всегда пыталась старательно объяснить особенности морфологии и синтаксиса английского языка, с нею можно было спорить, а время шло, и если была необходимость – задавался второй вопрос. До третьего, как правило, не доходило.

Впоследствии я горько сожалел об упущенной в свое время возможности учиться английскому языку у классного преподавателя, каким была милая женщина Вера Васильевна Кочина.

Много лет спустя я попытался вернуться к занятиям английским языком: приобрел комплект грампластинок, специальный магнитофон со «стоп-возвратом», самоучители (ведь был же у меня положительный опыт самообучения игры на аккордеоне!).

К сожалению, попытка не дала желаемого результата – я столкнулся с проблемой запоминания. Помню, раньше встретишь в тексте новое слово, посмотришь в словарь – и навсегда запомнил. Теперь вроде только что слово запомнил, а приходится снова заглядывать в словарь - уже «вылетело».

Поэтому по своему опыту настоятельно рекомендую всем начинающим жизнь: учите иностранные языки, пока вы молоды, иначе потом появится в голове «дырка», через которую все будет вылетать.

* * *

О материальной стороне студенческой жизни. Практически все студенты (кроме тех, кто схватил неуд в сессию), получали стипендию, размер которой позволял жить без особой нужды. На первом курсе стипендия была 390 рублей, потом ежегодно увеличивалась на 20 – 30 рублей и к концу учебы достигала 520 рублей. Это были довольно приличные деньги! А если удавалось сдать всю сессию на «отлично», стипендия автоматически увеличивалась на четверть, и можно было вообще о деньгах не беспокоиться (мне удавалось это два семестра).