Меньше всего сейчас мне хочется выставить свое поколение наивными папуасами, впервые увидевшими зеркальце, хотя что-то общее, очевидно, есть. Сейчас мне хотелось бы выразить мысль, что для моих сверстников, начинавших жить даже без электричества, встреча с многочисленными проявлениями технического прогресса на бытовом уровне благотворно отразилась на массовом сознании и дала серьезный толчок развитию у них здоровой тяги к знаниям, ответственному отношению к труду, культурному развитию. Мне кажется, к сожалению, у современных молодых людей эти ориентиры начали размываться.

Впрочем, не стоит брюзжать по этому поводу: оценочные критерии нравственных категорий могут меняться со временем, и я могу ошибаться.

Лучше возвратимся к танцам.

Танцплощадка нашего института пользовалась бешеной популярностью у студентов города.

Во-первых, богатый выбор невест и женихов.

Во-вторых, всегда современный репертуар танцевальной музыки - каждый желающий мог принести новую пластинку или магнитную пленку и прокрутить модную мелодию для всех.

В-третьих, мероприятие было бесплатное. (Расходами на приобретение трамвайного билета можно было пренебречь, так как студенты в Орджоникидзе их не покупали практически никогда).

А главное - мероприятие было безопасным. Правда, одно время здесь активизировались пришлые хулиганствующие элементы, но однажды местными силами им был дан запоминающийся отпор: во время очередной драки кто-то вбежал в общежитие с криками "Наших бьют!".

Все похватали, что попалось под руку - палки, сковородки, табуретки - и началось, как потом сказал секретарь парткома Давидянс, «зверство». Музыка не прекращалась, но «дружинники» хватали подозрительных и после небольших разбирательств начинали жестоко их избивать, в особенности, если находили «финку».

Кончилось тем, что музыка прекратилась, прибыла милиция, вызвали скорую помощь, пострадавших увезли, остальные разбежались. Свидетелей не нашли ни одного (все в это время «спали»). Давидянс долго проводил следствие, но безрезультатно.

Результат превзошел все ожидания: драк на танцах больше не случалось никогда.

Правда, были последствия другого характера: на танцы стал ходить для наблюдения за порядком сам Давидянс. Поскольку грубых нарушений не случалось, Давидянс стал отлавливать танцующих "под хмельком" (такое явление среди студентов было нередким).

Давидянс появлялся на танцплощадке в сопровождении двух-трех гренадерского ттипа молодых людей из числа комсомольских активистов, медленно прогуливался по периметру танцплощадки, всматривался в лица (площадка освещалась слабо), иногда останавливался, заговаривал, в необходимых случаях приглашал на беседу в комитет комсомола, что само по себе было плохим признаком. Во время одного из таких своих рейдов Давидянс стал невольным виновником трагикомического случая.

Пришел на танцы студент-геолог третьего курса, кажется, его звали Сергей. Как потом Сергей объяснял, он пришел после свадьбы, и поэтому явно был кандидатом на беседу с Давидянсом. Сергей жил в общежитии, и приятели отвели его домой, а для верности дверь закрыли снаружи.

Воспользовавшись, что комната находилась на первом этаже, Сергей перемахнул через подоконник и через минуту «под большим креном и дифферентом» снова появился на танцплощадке, чем вызвал настоящий переполох среди своих приятелей. Один из них, живший на четвертом этаже, предложил отвести Сергея к себе (надежность 100 процентов - четвертый этаж здания старой постройки, где высота потолков под четыре метра, соответствовал уровню не ниже пятого в современном исполнении).

Так и сделали, отвели, снова заперли. Но не успели вернуться на площадку, Сергей опять был тут как тут. Но был неузнаваем: совершенно трезвый на вид, одежда местами порвана в клочья, лицо и руки исцарапаны в кровь. Сергей бессвязно бормотал: "Ребята, что случилось? Где я? Объясните!" и т.п.

Версия, что Сергей вновь посчитал себя находящимся на первом этаже, подтвердилась: на двери висел замок, окно было распахнуто, а прямо под ним, в подстриженном декоративном кустарнике зияла огромная вмятина, по форме напоминающая человеческую фигуру. Кустарник уберег Сергея от серьезной травмы, испортил одежду, расцарапал лицо и лишний раз подтвердил, что чудеса на свете бывают!

К вечеру в "танцевальный" день в наш институтский городок съезжались сотни желающих развлечься.

Я не ходил на танцы после института примерно лет 50, никогда не считал себя специалистом в них, но принципиальное отличие современных дискотек от прежних танцев видно невооруженным глазом: сегодня выработался, если так можно выразиться, карнавальный стиль - все одновременно танцуют со всеми. Можно в любой момент начать танцевать, можно прекратить или поменять партнеров - свобода!

А в те времена танец был серьезной процедурой. Как только по репродуктору звучало объявление типа: "Новая мексиканская мелодия "Бессаме мучо", что в переводе на русский язык означает "Целуй меня крепче!", или: "Кубинское танго "Голубка!", кавалеру необходимо было подойти к даме, пригласить ее, получив согласие, взять за талию и за правую руку, и начать довольно однообразное шарканье подметками по пыльному асфальту.

Примитивность обстановки (плохой звук, тусклый свет, асфальт вместо паркета) не мешали, а лишь способствовали романтическим настроениям молодых людей, которые иногда заканчивались ЗАГСом. (Гражданские браки у целомудренного в то время студенчества не практиковались и считались, согласно комсомольской оценке, безнравственной аморалкой).

Ранее упоминавшийся мой земляк Николай Гусев, например, на втором курсе познакомился со студенткой местного пединститута Лидой, вскоре они зарегистрировали свой брак и живут вместе уже более пятидесяти лет.

Хотел сказать «счастливо живут», но не смог: их единственная дочь Ирина, умница и красавица, про которую вполне обоснованно можно было говорить «девка – кровь с молоком», совершенно неожиданно скончалась от банальной простуды. Остался сын Дима, который стал теперь у четы Гусевых центром приложения всех их моральных и физических сил.

Дима растет (а точнее, даже уже вырос) хорошим парнем: высокий, стройный, красивый, здоровый (тьфу–тьфу - это я сплюнул, чтоб не сглазить), читающий не только современных писателей, но и классику, с большим уважением относящийся к старшим. Закончил военное училище в Москве. В моем понятии, Дима – идеальный молодой человек, глядя на которого никак нельзя сказать, что молодежь нынче «не та».

Глава 22. Студенческая жизнь. Прогулки на велосипедах

Кроме танцев, у нас были и другие развлечения. Одно время мы увлеклись поездками на велосипедах. Мы - это я, Виктор Пидорич и Геннадий Бейтоков. Иногда к нам присоединялись один-два других наших сокурсника. Мы брали велосипеды в пункте проката и в свободный от занятий день отправлялись в путешествие по красивейшим местам, которые в пригородах Орджоникидзе были всюду, куда бы ты ни поехал. Не буду даже пытаться передать словами окружавшие нас красоты: ведь нельзя рассказать музыку или, скажем, вкусовые ощущения от деликатесной еды. Это надо самому почувствовать!

Любимый маршрут наш был по Дарьяльскому ущелью мимо замка царицы Тамары до селения Казбеги на расстоянии километров 70-80 от Орджоникидзе. Добирались мы туда полдня, много шли пешком, так как на "дорожнике" в гору не всегда поедешь, делали небольшие привалы, перекусывали. В Казбеги устраивали большой привал: обмывались в холодном озерце, обедали в местном придорожном кафе, отдыхали в укромном месте и отправлялись домой.

Кафе было известно тем, что здесь готовили изумительные хинкали (кавказское блюдо, похожее на огромные пельмени), и потому сюда часто заглядывали перекусить проезжие водители. С одним из них нам довелось как-то познакомиться.