— Не психуй, — сказал Лейверс.

— Повторите это еще раз, и я заверещу прямо вам в ухо, — пригрозил я.

— Оставь его в покое, — сказал вдруг Паркер. — Уилер, на револьвере вообще нет отпечатков. Это означает, что убийца позаботился их стереть. И это, конечно, мог быть ты. Но твой рассказ начинает подтверждаться. Прежде всего, разрешение на этот револьвер принадлежит человеку по имени Роусон, Джон Роусон, который работает у Гроссмана ночным сторожем…

— Надо же! — вставил Лейверс. — Уилера однажды все же уличили в том, что он говорит правду!

— …во-вторых, — продолжал Паркер, — ты попал в самую точку насчет этих бриллиантов, которые были на девушке. Они стоят целое состояние. — Он повернулся к Лейверсу: — Так что нам, видимо, придется поверить его рассказу о спасении девушки из гроссмановского дворца. — Он ухмыльнулся. — Может быть, окружной прокурор и сочтет, что этого мало, но, поскольку сейчас его нет в городе, мне не придется его об этом спрашивать.

— Значит, убийство на меня теперь не навешивают? — обрадовался я.

— Не вижу оснований задерживать тебя, — согласился Паркер. — Что скажешь, шериф?

— Думаю, это правильно, — сказал Лейверс. — Но мы не будем возбуждать дело и против Гроссмана, так как в нашем распоряжении только слова Уилера о том, что девушку он обнаружил в его доме.

Взгляд Паркера был хмурым.

— Так что же, мы опять пришли к тому, с чего начинали?

— Возможно, — задумчиво произнес Лейверс. — Почему бы тебе не повидаться с Брайеном, Уилер? — Он ехидно улыбнулся. — Зная, что мы не можем обратиться к самому окружному прокурору?

— Я это сделаю непременно, — ответил я. — Но сначала я должен повидать еще кое-кого.

Патрульная машина домчала меня до дому. Была почти что полночь. Я выпил виски, чтобы немного прийти в себя, и вновь вышел на улицу. Машина Греты все еще стояла возле дома, и я подумал, что она не стала бы возражать и разрешила бы мне воспользоваться своим «кадиллаком». Разве сама она не собиралась пользоваться моим «хили»?

Я отправился в Гленшир и в двенадцать тридцать уже подъехал к дому Луис Тил. Мне пришлось позвонить раз семь, прежде чем дверь приоткрылась на несколько дюймов, насколько позволяла цепочка.

— Кто там? — с беспокойством спросила Луис.

— Эл Уилер, — назвался я.

— Что вам надо?

— Я хотел сказать вам пару слов, Луис.

— Уходите, — испуганно произнесла она. — Если вы не оставите меня в покое, я позвоню в полицию.

— Успокойтесь, — терпеливо сказал я. — Я знаю, что вас вынудили участвовать в этом представлении с мнимым изнасилованием. Вам, наверное, пригрозили, что Лили не поздоровится, если вы не согласитесь на этот трюк? Я не виню вас за это, Луис, но выслушайте меня теперь — речь идет о вашей сестре.

— Лили? Что с Лили? — прошептала она.

— Плохие новости.

Звякнула цепочка, затем дверь широко раскрылась. Луис стояла в затейливом неглиже, которое каким-то образом прикрывало тело, одновременно оставляя его обнаженным. Светлые волосы, свободно распущенные по плечам, отозвались во мне острым и мучительным воспоминанием о Лили, какой я увидел ее, когда открыл ту дверь времени во дворце Гроссмана. А ведь это было всего несколько часов назад!

— Вы не обманываете меня? — спросила Луис.

— Никакого обмана, — сказал я.

— Тогда заходите, — осторожно пригласила она.

Как только мы вошли в гостиную, она повернулась ко мне. В глазах ее было нетерпение.

— Что с Лили?

— Вы лучше присядьте, Луис, — предложил я.

Она медленно опустилась в ближайшее кресло, глядя на меня широко открытыми глазами.

— Если с ней что-нибудь случилось, если вы…

— Это так, но я тут ни при чем, — ответил я. — Мне очень нелегко сообщить тебе это, Луис, но… твоей сестры больше нет.

— Нет? — оцепенело повторила она за мной.

— Ее убили сегодня вечером, часа три тому назад.

— Я не верю этому! — истерично закричала она. — Ты лжешь! Это гнусный, подлый обман!

— Это правда. — Я закурил сигарету, больше всего на свете желая оказаться где-нибудь подальше отсюда. — Ты можешь убедиться в этом, если хочешь. Позвони в отдел убийств.

— Лили… — прошептала она. Голос ее прерывался. Из глаз ручьем хлынули слезы. — Бедная Лили!

— Можно я налью тебе виски?

Она отрицательно покачала головой:

— Лучше расскажи, как все это случилось.

Я рассказал ей всю историю — как я нашел ее сестру в одной из запертых комнат дома Гроссмана, как привез ее к себе, как убийца оглушил меня ударом по голове, а затем застрелил Лили.

— Тебя заставили сыграть со мной злую шутку, — сказал я. — Тебе обещали, что с Лили ничего не случится до тех пор, пока ты будешь помогать им. Но сегодня они убили ее, чтобы спасти собственные шкуры. Неужели ты позволишь им выйти сухими из воды?

Луис медленно подняла голову, и я увидел в ее глазах нескрываемую ненависть.

— Что я могу сделать? — хрипло спросила она. — Как я могу отплатить им за Лили?

— Это зависит от того, чем ты готова пожертвовать, — сказал я. — Потребуется, может быть, даже жизнь.

— Это не имеет значения, — проговорила она. — Во всяком случае, теперь. Скажи мне просто, что делать.

Я глубоко вздохнул:

— Единственный способ добраться до Мартина Гроссмана — это Большое жюри. Пусть они расследуют все его делишки. Но никто не станет собирать присяжных, не имея доказательств и свидетелей, которые дали бы показания. Если ты согласишься быть свидетелем и дать показания, то это будет достаточно серьезным основанием, чтобы назначить заседание. Ты станешь важной фигурой в разоблачении Гроссмана и его сообщников.

— Я согласна, — тихо ответила Луис. — Где это Большое жюри?

— Я могу отвезти тебя к человеку, который позаботится о том, чтобы оно было созвано, — сказал я. — Если ты теперь подтвердишь, что попытка изнасилования была подстроена, меня оправдают и я тоже смогу стать свидетелем. И тогда я дам показания о том, как я разыскал Лили в доме Гроссмана и что она рассказала мне о похищении и принудительном содержании ее в этом доме.

— Так чего же мы ждем? — нетерпеливо вскричала Луис.

Она вскочила с кресла и исчезла в спальне. Когда я докуривал следующую сигарету, она вернулась одетая, с сухими глазами и свежим макияжем.

— Я готова, — спокойно произнесла она.

Я уточнил адрес Брайена в телефонной книге, затем мы с Луис вышли из дому и сели в «кадиллак». Пока мы ехали через город, она не сказала ни слова, и я не старался с ней заговорить. Так мы добрались до дома помощника окружного прокурора. Я позвонил несколько раз, и внутри зажегся свет.

Входная дверь открылась, за ней стоял худой седовласый человек и смотрел на нас.

— Мистер Брайен? — вежливо осведомился я.

— Да. А вы кто?

— Меня зовут Уилер.

— А! — тихо отозвался он. — Простите, мне не удалось повидать вас вечером. Я вернулся домой несколько позднее, чем ожидал, и, когда приехал к вам, в квартире была какая-то неразбериха, мне сказали, что вы уже уехали.

— Как вы деликатно обрисовали ситуацию! — оценил я. — Ведь там были полицейские, верно? И я не уехал, а меня увезли. Но это длинная история, и я бы хотел, чтобы вы ее выслушали. Девушка, ради которой я просил вас приехать, убита вчера в моей квартире. Я хочу представить вам ее сестру — Луис Тил.

— Мисс Тил, — церемонно поклонился он.

— Она готова дать показания против Гроссмана перед Большим жюри, если потребуется, — сказал я.

Минуту он испытующе смотрел на нее.

— Вы понимаете, на что вы идете, мисс Тил?

— Конечно понимаю, — холодно ответила Луис. — Они думают, что можно убить мою сестру и не поплатиться за это!

— Это может быть очень опасно для вас, — сказал он. — Ведь о ваших намерениях выступить с показаниями они узнают гораздо раньше, чем будет слушание дела. Я полагаю, они сделают все, чтобы помешать вам.

— Пусть попробуют, — зло бросила она.

— Думаю, нам лучше войти в дом, — пригласил он.