56
Tammi тоже выделяет эту параллель, справедливо отмечая, что этот опыт «лежит в самой основе литературной системы автора» (Р. 16–17).
57
Nabokov V. Strong Opinions. P. 309. В других интервью (см. Р. 55, 310) Набоков делится весьма интересными воспоминаниями о «первом настоящем толчке», связанном с «Бледным огнем» и «первым проблеском» «Ады». В предисловии к английскому переводу «Защиты Лужина» он описывает конкретное место, которое помнит с «особой ясностью», где его «впервые осенила главная тема книги». Сходным образом миг вдохновенья описан в «Докторе Живаго» (т. 2, ч. 14, гл. 8; известно, впрочем, что Набоков весьма презрительно отзывался об этом романе).
58
Цит. по: Field. Nabokov: His Life in Part. P. 192.
59
Nabokov V. Prof. Woodbridge in an Essay on Nature. P. 15.
60
Nabokov V. Lectures on Don Quixote. P. 157.
61
В письме к Э. Уилсону, говоря о ненависти ко «всем Идеальным Государствам», Набоков упоминает Платона (The Nabokov — Wilson Letters. P. 159).
62
В лекции об эпопее Пруста Набоков сочувственно ссылается на слова Марселя: «…все эти материалы для литературного произведения… я запасал их, не думая ни о роли, им предуготованной, ни даже о сохранности, как не думает семя, набухая в почве, о будущем ростке» (Nabokov V. Lectures on Literature. P. 249).
63
Кузмин. С. 9.
64
См. также: Nabokov V. Strong Opinions. P. 16–17, 32.
65
На вопрос, можно ли сравнить охоту за бабочками и писание книг, Набоков ответил: «Нет, они принадлежат к совершенно разным типам наслаждения» (CIII, 583). Из этого вовсе не следует, что автор отрицает сходство между космической синхронизацией и яркой вспышкой сознания, случающейся, когда видишь бабочек в их естественной среде. Возможно, ответ Набокова был подсказан тем, что интервьюер спросил об «охоте». Любопытно отметить, что Набоков рассуждает о радостях занятий бабочками в терминах, несколько напоминающих азарт охотника, предчувствующего, что, быть может, попадется ему «первый образец неизвестного науке вида».
66
Nabokov. Poems and Problems. P. 157.
67
См., например, высказывания Д. Апдайка: «В любую пору подход Набокова показался бы радикальным из-за подразумеваемого им разлада между реальностью и искусством»; и далее: «в его эстетике мало внимания уделяется скромной радости узнавания и непосредственному достоинству истинности» (Nabokov V. Lectures on Literature. P. XXV–XXVI).
68
Nabokov V. Strong Opinions. P. 330.
69
Ibid. P. 154.
70
Nabokov V. Strong Opinions. P. 118.
71
Критик, напротив, утверждает, что для Набокова «реальность неуловима не потому, что есть сомнения в ее объективности, но как раз потому, что она существует и утверждает свое существование со всей решительностью и в самых разнообразных и сложных формах, явно превосходящих возможности человеческого восприятия и разумного объяснения» (Boyd. Nabokov's Ada. P. 50). В упоминавшейся диссертации Sisson'a, прослеживаются переклички между набоковским подходом к акту познания, «принципом неопределенности» Вернера Гейзенберга и «принципом дополнительности» Нильса Бора; показательным в этом смысле автору кажется рассказ «Terra Incognita».
72
Nabokov V. Strong Opinions. P. 160, 39.
73
Об этих и иных «потусторонних» перекличках между Набоковым и его матерью см.: Field. Nabokov: His Life in Part. P. 87–88). Тут же приводятся слова Набокова, как-то заметившего в разговоре, что все его романы «насыщены атмосферой… не совсем этого мира, вам не кажется?»
74
Набоковским представлениям об акте чтения в некотором роде близки соображения, высказанные на эту же тему Жоржем Пуле (Poulet).
75
Набоков В. В. Лекции по русской литературе. С. 184.
76
О взаимосвязи поэтического вдохновения, шахмат, бабочек и любви в набоковской иерархии ценностей см.: Stuart. P. 180.
77
Хотя в мемуарах мы читаем, что самые интересные «столкновения» в литературном произведении всегда происходят между автором и «миром», а не между персонажами, Набоков явно имел в виду, что по-настоящему столкновения происходят между автором и читателем (Nabokov V. Strong Opinions. P. 183).
78
Nabokov V. Poems and Problems. P. 15.
79
В. В. Набоков: Pro et contra. С 747.
80
Там же.
81
Roth. P. 57, 44.
82
Можно уловить известные переклички между спиралевидной формой времени, о чем писал в ряде своих произведений весьма чтимый Набоковым Андрей Белый, и мыслями самого Набокова, автора мемуаров «Память, говори» (см. мою книгу: Alexandrov. Andrei Bely. P. 49–52, 61–62, 87–88, 147–148, 190).
83
Nabokov V. Speak, Memory. P. 301.
84
Различные варианты этой повествовательной техники в творчестве Набокова приводятся в статье: Rowe. Nabokovian Superimposed and Alternative Realities. P. 59–66. В системе приемов писателя исследователь усматривает «попытку превозмочь границы времени и пространства» (Р. 65). В диссертации Sisson'a. в качестве возможного источника метафоры «сложенного ковра» называется рассказ Г. Уэллса «Удивительные глаза Дэвидсона» (Р. 147).
85
Nabokov V. Strong Opinions. P. 327.
86
Nabokov V. Lectures on Literature. P. 249.
87
Nabokov V. Strong Opinions. P. 95, 75 (см. также р. 177). Ho стоит отметить, что в другом случае, когда его попросили «объяснить роль судьбы» в своих романах, Набоков ответил: «Я не могу найти так называемые главные мысли, вроде судьбы, у себя в романах». В то же время следует подчеркнуть, что Набоков восставал не столько против понятия судьбы, сколько против неправомерных обобщений по поводу своего творчества.
88
Nabokov V. The Tragedy of Tragedy. P. 326, 341. В книге об «Аде» Б. Бойд пишет, что помимо судьбы Набоков верил в свободную волю, и ссылается в этой связи на одно неопубликованное высказывание Набокова, где тот отвергает «убогую идею детерминизма, тюремный распорядок причин и следствий. А настоящая жизнь показывает, что, как бы послушно мы ни следовали путями причинности, какая-то странная и чудесная сила, которую мы за неимением лучшего определения называем свободой воли, позволяет нам или нам кажется, что позволяет, вновь и вновь уходить от причинности». Впрочем, из этих слов явствует, что отношение Набокова к свободной воле было двойственным — ведь он, как видим, допускал, что это просто иллюзия (нам кажется…). Б. Бойд отдает себе отчет в том, что соотношение свободы и роковых узоров в романах Набокова проблематично. В целом, я согласен с его проницательными суждениями по поводу набоковских взглядов на суть сознания, узоров и всего иного, запредельного дольнему миру. (См.: Boyd. Nabokov's Ada. P. 56, 67–88).
