— Ответ верный. Ответ верный. Техника безопасности! Чистота опыта!

— Опыт, — наморщила лоб мамочка. — Я должна произвести какой-то опыт?

— Получить опыт, — поправило Яйцо. — Наработать опыт. Применить опыт.

— Да, я поняла. Кое-какой опыт я уже получила. Честное слово, как будто током ударило. Эти встречи — со старухой, с мужем… да и Птица Счастья тоже… Словно граблями по лбу, прямо искры из глаз!

— Искры из глаз — электрический удар — просветление, — немедленно выдало Яйцо. — Короткое замыкание ведет к отключению. Просветление ведет к пониманию. Понимание — постоянный поток энергии.

— У моего сына короткое замыкание? Значит, мне нужно получить просветление? А в среднем будет хорошо? Я правильно поняла?

— Разность потенциалов ведет к уравновешиванию. Зажечь Внутренний Свет!

— Внутренний Свет, — повторила мамочка. — Да! Мне об этом уже говорили. Только как его зажечь, этот Внутренний Свет?

— Любовь и Благодарность, — торжественно провозгласило Яйцо. — Альфа и Омега, Начало и Конец, Свет и Тьма — Принятие и Слияние. Прими Тьму в себе — и зажжется Свет.

— Какую Тьму? Как принять? — чуть не плача, спросила мамочка. — Где, ну где во мне Тьма? Это неправда!!!

Яйцо затрещало, заискрило, пошло трещиной повдоль — и раскололось.

— Готова посмотреть Правде в глаза? — раздался свистящий голос, от которого мамочка обмерла — такой он был… неприятный. По спине сразу прошел холодок, и почему-то заныли виски и славило грудь.

— Кто здесь? — спросила она, всматриваясь в голубые всполохи.

— Это я, Голая Правда. Я тут как тут. Ты меня увидишь, если есть готовность. Но меня редко кто хочет видеть, хе-хе…

— Если это поможет моему ребенку — я готова! — отважно крикнула мамочка. — Покажись, какой бы страшной ты ни была!

— Ну, смотри… — сказала Правда и проявилась. Мамочка удивилась: она ожидала увидеть кого угодно — чудовище, монстра, калеку, но только не вот это…. Ей явилась обычная женщина, обычного облика, средней такой комплекции, вот только лицо… Не хотелось почему-то смотреть Правде в глаза. Словно она знала и в любую минуту могла сказать что-то такое, что мамочке слышать не хотелось, ой как не хотелось! И еще смущало то, что она и правда была голая, и похоже, совсем этим не тяготилась, зато мамочка невольно все время отводила глаза.

— Ну, что ты хочешь узнать о себе? — негромко спросила Голая Правда.

— Простите… А вы не могли бы на себя что-нибудь накинуть? — попросила она. — А то я как-то смущаюсь.

— Нет уж, милая моя. Какая есть, такая есть. Правда почему-то всех смущает. Все стремятся рядить меня в какие-то одежды, так что потом уже и не разобраться: где тут Правда? Никто не хочет меня видеть.

— Я хочу, — сказала мамочка. — Мне надо знать правду: почему мой мальчик такой неуверенный в себе и в будущем. Я уже слышала, что у него отцовские программы, но мне кажется, что дело не только в этом.

— Конечно нет, — подтвердила Правда. — Это половина правды. А вторая половина… Скажи, а зачем ТЕБЕ надо, чтобы рядом с тобой мужчины становились беспомощными и неуверенными?

— Мне? Но мне вовсе этого не надо! — возмущенно ответила мамочка. — С чего вы взяли?

— Из жизни, — пожала плечами Голая Правда. — Вот скажи, почему ты привлекла в свою жизнь по меньшей мере двух мужчин, которых постоянно надо спасать, вытягивать, мотивировать, подталкивать и направлять? Муж и сын — уже двое. А может, их было больше, а?

— Я… я не знаю, — смешалась мамочка. — Я не думала об этом.

— А ты подумай, подумай, — посоветовала Голая Правда. — Люди вообще никогда не делают того, что им невыгодно. Во всем есть вторичная выгода. Ее бывает не видно, но она непременно присутствует. Какова твоя вторичная выгода?

— Нет у меня никакой выгоды. Это неправда. Я хочу помочь сыну стать самостоятельным.

— М-да? То есть ты хочешь стать ему ненужной?

— Как ненужной? Почему ненужной?

— Потому что чем самостоятельнее дитя, тем меньше он нуждается в мамочкиной заботе. Разве непонятно?

— Послушайте… Это бред какой-то! При чем тут это? Я хочу быть сыну поддержкой, опорой, заботливой матерью, в конце концов!

— Ну так ты уже всем этим являешься. И всегда будешь являться. Чем тогда недовольна? — усмехнулась Голая Правда.

— Он не хочет жить! — крикнула мамочка. — Он боится жизни! Он не сможет без меня!

— Вот над этим и надо работать. Тебе работать, не ему. Зачем ТЕБЕ надо, чтобы он не мог без тебя?

— Я не могу больше слышать эту демагогию, — заявила мамочка. — Это все неправда!

— Правда, правда, — неумолимо подтвердила Голая Правда. — А что не хочешь слышать — так кто ж правду слышать хочет? А только я тебе скажу: хочешь получить другой результат — пойди другим путем. Ну-ка, посмотри мне в лицо! Посмотри Правде в глаза, говорю!

Мамочка глянула, хотела отвести глаза — но заставила себя смотреть, хоть и было неприятно. Голая Правда пристально вглядывалась в нее, и чувство было, что видит насквозь, как рентген.

— Мне правда нравится проявлять заботу, советовать, направлять, — призналась мамочка. — Так я чувствую себя нужной, а свою жизнь осмысленной.

— Ну так заботься, советуй, направляй, — посоветовала Голая Правда. — Только перестань на сыне упражняться. Тоже, полигон нашла! Помогай людям! Стань Звездой!

— Какой Звездой? — опешила мамочка.

— Путеводной, — охотно пояснила Голая Правда. — Людям помогай. Займись собой. Своей жизнью! Станешь уверенной ты — станет уверенным и сын. Найди опору в себе — появится опора и в нем. Найдешь себе дело ты — и он найдет! Захочешь сама жить — и он захочет! Ты ж пойми, он тебя отражает, твой внутренний мир! На то дети и даны, чтобы мы через них себя видели… То, что больше всего не нравится, тревожит или пугает в детях, — это твое и есть. Только хорошо запрятанное. То, в чем себе сама не признаешься.

— Тебя просто слушать страшно, — тихо сказала мамочка.

— Да, все говорят, что Голая Правда — не подарок, — согласилась та. — Но от этого я не перестаю быть Правдой, пойми! Ну, есть еще вопросы?

— Неужели я действительно такая? — ошеломленно спросила мамочка. — И что мне теперь с этим знанием делать?

— А это тебе решать. Хочешь — так броди тут, на границе Тьмы и Света, до скончания веков. А хочешь — так возвращайся с тем оружием, которое здесь получила, и начинай бороться с Тьмой внутри себя.

— Какое оружие? Не получала я никакого оружия! — растерянно сказала мамочка.

— Ну как же? А осколок зеркала? А кольцо-талисман? А перо Птицы Счастья? Вот страхи протянут к тебе свои липкие щупальца — а ты его осколком! Одолеет память прошлого — а ты кольцо в руки возьми да сожми покрепче. Ну а когда вера в светлое будущее ослабеет — тут уж Перо поможет. И я тебе на память кое-что дам. Вот, держи!

И Голая Правда протянула мамочке… Звезду. Самую настоящую, только светящуюся.

— Возьми ее и вложи в грудь, туда, где сердце. Пусть сияет! Помни: победить Тьму можно только Светом!

— Внутренний Свет, — вспомнила мамочка. — Мне говорили, что только это поможет моему сыну.

— Это поможет тебе, — ответила Голая Правда. — Помоги себе — и ты исцелишь многих. Ну, на этом все. Аудиенция окончена. Тебе пора.

— Я благодарю тебя, — сказала мамочка. — Мне нелегко было посмотреть тебе в лицо, но я рада, что сделала это. Я смогла! Значит, и все остальное — тоже смогу.

— Подойди, женщина, — велела Правда. И когда мамочка приблизилась, легонько стукнула ее ладошкой в лоб, от чего у мамочки в голове взорвалась целая галактика.

…Она снова стояла в телефонной будке, и отчаянно звенел-заливался телефон. Она машинально сняла трубку.

— Я люблю тебя, дитя мое, — шепнул ей голос. — Ты — мое лучшее творение.

Мамочка сразу поняла, кто это говорит.