В русской летописи сохранилась запись эпического сказания о походе хазар на полян. На требование какой-либо дани поляне «въдаша от дыма — мечь», т. е. символически выразили свою полную независимость и возможность силой оружия отстоять ее. Выплата дани хазарам ограничивалась, очевидно, только окраинными, выдвинутыми в степь, районами, где она являлась, по существу, откупом. Хазары взимали торговые пошлины в Керченском проливе (которым широко пользовались русы) и в Итиле на Волге, через который проходили маршруты разных славянских купцов. Однако взять в свои руки русскую внешнюю торговлю и сделать ее транзитной с выгодой для себя хазары не смогли.
Никакого содействия зарождавшемуся Русскому государству хазары не оказывали.
Поиски внешних импульсов безрезультатны. Государственность не импортируется извне и не может возникнуть из необходимости уплаты дани окраинными племенами тем или иным воинственным соседям.
Общеславянский процесс накопления хозяйственных и социальных предпосылок государственности для VIII–IX вв. обозначен достаточно ясно; южные лесостепные области безусловно первенствовали, став уже известными во внешнем мире, но процесс шел и в северной лесной зоне, постепенно приближавшейся по уровню развития к более передовому югу. Важен момент скачка из первобытности в феодализм, тот момент, когда веками складывавшиеся предпосылки интегрируются в масштабе союза племен или «союза союзов», каким стала Русь где-то в VIII–IX вв. Признаком такого перехода в новое качество следует считать «полюдье», громоздкий институт прямого, внеэкономического принуждения, полувойна, полуобъезд подчиненного населения, в котором в обнаженной форме выступают отношения господства и подчинения, равно как и начальная фаза превращения земли в феодальную собственность. Произведенное выше уточнение географических сведений восточных авторов позволяет впервые провести интереснейший в историко-социологическом плане сопоставительный анализ одного из восточнославянских племенных союзов, с одной стороны, и рождающегося государства из пяти-шести племенных союзов — с другой. Время — начало IX в. В обоих случаях на видное место выступает полюдье, сравнительно небольшое для союза племен (поперечник земли 250–300 км) и грандиозное для Руси: около полутора тысяч километров пути объезда и двух-трех тысяч километров пути сбыта дани в Византии и Халифате.
2.2. ПЛЕМЕННОЙ СОЮЗ ВЯТИЧЕЙ
Ценнейшие сведения о племенном союзе Вятичей, содержащиеся у Ибн-Русте, Гардизи, в «Худуд ал-Алем», (см. Приложение 1) не были в надлежащей мере использованы наукой, т. к. расценивались не как описание конкретного региона, а как общие сведения о славянах или даже более узко — славянах западных, подданных князя Святополка Моравского. Главный город страны славян искали то в Хорватии, то в Прибалтике; отождествляли его то с Киевом, то с Краковом, исходя из предполагаемой общеславянской сущности рассказа Ибн-Русте и Гардизи[25].
Несмотря на то что первое местоположение славян с востока ВАН-ТИТ давно сопоставлено с Вятичами{129}, исследователи продолжают искусственно отделять этот важный географический признак от всего остального описания славян, что сильно размывает эти сведения, мешает их исторической конкретности и, по существу, отодвигает на второй план. Существенно влияет на восприятие смысла источника и то, что ВАНТИТ часто определяется как «город», хотя употребленное в источниках арабское слово «мадина» означает и город, и подвластную городу округу, и страну, территорию. Будем опираться на тот анализ географии Восточной Европы, который произведен в разделе о восточных источниках.
«Вабнит — первый город на востоке (страны славян), и некоторые из его жителей похожи на русов» («Худуд ал-Алем»){130}.
«В самом начале пределов славянских находится город, называемый ВаТ (Ва. иТ). Путь в эту сторону идет по пустыням и бездорожным землям через ручьи и дремучие леса» (Ибн-Русте). «И на крайних пределах славянских есть город, называемый Вантит» (Гардизи).
Путь по лесам, пустым местам и бездорожью, который приводит к «городу», или стране Вятичей, — это магистральный путь из Булгара в Киев, точно измеренный в почтовых станциях. Его восточная половина действительно идет по лесам и незаселенным полустепным пространствам. На середине пути находится граница государства Руси. Это приходится примерно на район современного Воронежа. До этих же мест действительно доходят южные поселения ранних вятичей с характерными для них погребениями «в столпах», прикрытых земляными насыпями курганов{131}. Есть здесь и городища, среди которых встречаются и очень значительные по размерам. Таково, например, городище у Михайловского кордона, равное по периметру своих стен одному из важнейших городов Волжской Болгарии — Сувару{132}. Такой город, расположенный среди вятических курганов, вполне мог носить имя «Вантит», т. е. «вятический». Впрочем, восточные географы часто употребляли одно и то же слово для обозначения и города и страны. Персидский Аноним отмечает смешанный состав населения города Вантит; археологические материалы подтверждают это, обнаруживая в Михайловском городище смесь славянских и салтовских признаков{133}.
О русах и Руси наши авторы говорят особо, в другом месте. Здесь же, упомянув город вятичей, они описывают самих вятичей под именем славян. Понимать этих славян расширительно нельзя, т. к. они отделены от всего остального славянского мира широкой полосой племен, уже вошедших в состав Руси, простирающейся теперь до «необитаемых пустынь Севера». Путешественник, ехавший из Булгара, достигал восточной границы Руси, и здесь же начиналась (к северу) неподвластная Руси земля вятичей, которая совершенно справедливо описана как земля славян. Это утверждение подкрепляется еще одним очень важным аргументом — местоположением главного города «славян» — Хордаба.
«Местопребывание его (царя) находится в середине страны славян… Город, в котором он живет, называется Джарваб и в этом городе ежемесячно в продолжении трех дней проводится торг, покупают и продают» (Ибн-Русте){134}.
«Хордаб — большой город и место пребывания царя» («Худуд ал-Алем»){135}.[26]
Разноречия в определении местонахождения этого города проистекали прежде всего оттого, что его искали как центр всего славянского мира, и тогда в равной мере подходил (или не подходил) и Киев и Краков. Если же мы можем искать его только в той крайней с востока части славянства, которая отрезана владениями Руси от остального славянского мира, то область поиска сильно сужается, до трех племенных союзов Вятичей, Радимичей и Кривичей. Упоминание Вантит еще более сужает район поиска. Физическая география Восточной Европы, разработанная автором «Худуд ал-Алем» (см. Приложение 1), окончательно определяет место города славян-вятичей.
«Река Ука (другое чтение Рута) течет от горы, расположенной на пограничье между печенегами, мадьярами и Русью. Потом она входит в пределы Руси и течет к славянам. Затем достигает города Хордаба, принадлежащего славянам…»{136}.
В.Ф. Минорский правильно определил эту реку как Оку. Вытекая из сердцевины пространной Среднерусской возвышенности, Ока касается северо-восточного края «Русской земли» и течет к славянам-вятичам, для которых Ока была главным географическим определителем («а Вятко седе с родом своим на Оце…»). К нашему счастью, местоположение Хордаба определено персидским Анонимом еще раз в разделе о горах. Следует напомнить, что, как выяснено выше, этот географ называл горами не только настоящие горные хребты, вроде Кавказа, но и все водоразделы, отделяющие одну речную систему от другой. На Русской равнине он с поразительной точностью обозначил шесть самых главных водоразделов, сведения о которых были, очевидно, получены от степняков-кочевников, для которых эти «горы» были не менее важными географическими ориентирами, чем реки, расположенные меридионально. Водоразделы являлись отличными дорогами для летне-зимних перекочевок. Описав Донецкий кряж и огромный водораздел, идущий к Авратынской возвышенности (с которого стекают в Днепр его правобережные притоки), автор пишет:
