Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Мы проследили от начала до конца судьбу одного из князей — разорителей Руси. Прозвище «Гориславич», данное автором «Слова о полку Игореве», полностью подтверждено всеми делами Олега Святославича. Но он был не одинок, он был типичен для той эпохи.

Другой печальной фигурой русской истории рубежа XI–XII вв. был великий князь Святополк Изяславич, с которым отчасти мы уже знакомы. Историк В.Н. Татищев, сподвижник Петра Великого, сохранил любопытную характеристику этого князя, почерпнутую им из недошедших до нас источников: «Сей князь великий был ростом высок, сух, волосы черноватые и прямы, борода долгая, зрение острое. Читатель был книг и вельми памятен., К войне не был охотник и хоть на кого скоро осердился, но скоро запамятовал. При том был вельми сребролюбив и скуп».

Последние слова характеристики подтверждаются многими источниками. Князь Святополк изыскивал любые способы обогащения казны. Сын его пытками вынуждал монахов указывать места зарытых сокровищ. Сам Святополк изобретал новые налоги; введенный им соляной налог был очень тяжел для народных масс и вызвал возмущение. Вопреки ожиданиям киевского боярства, Святополк не сумел оградить Русь от половцев и только разорял ее лишними войнами.

Как только умер князь Святополк, в Киеве тотчас же вспыхнуло народное восстание.

17 апреля 1113 г. Киев разделился надвое. Киевская знать — те, кого летописец обычно называл «смысленными», собралась в Софийском соборе для решения вопроса о новом князе. Выбор был широк, князей было много, но боярство остановилось на кандидатуре переяславского князя Владимира Мономаха.

В то время, пока боярство внутри собора выбирало великого князя, вне стен собора уже бушевало народное восстание. Народ, истомленный финансовой политикой Святополка, взял с бою дворец крупнейшего киевского боярина, тысяцкого Путяты Вышатича (брата Яна), и разгромил дома евреев-ростовщиков, которые пользовались какими-то льготами великого князя. В разгар восстания боярство вторично послало гонцов к Мономаху с просьбой ускорить приезд в Киев: «Князь! Приезжай в Киев! Если ты не приедешь, то знай, что произойдут большие несчастья: тогда не только Путятин двор или дворы сотских и дворы ростовщиков будут разгромлены народом, но пойдут и на вдову покойного князя, твою невестку, и на всех бояр и на монастыри. Ты, князь, будешь в ответе, если народ разграбит монастыри!»

Восстание бушевало четыре дня, пока в Киев не прибыл Мономах. Советские историки Б.Д. Греков и М.Н. Тихомиров справедливо полагают, что восстание не ограничилось только городом, но охватило и деревни Киевской земли, те многочисленные боярские и княжеские вотчины, которые широким полукругом располагались в лесостепи на юг от Киева.

Восстание, несомненно, имело успех, т. к. Владимир немедленно издал новый закон — «Устав Володимерь Всеволодича», облегчающий положение городских низов, задолжавших богатым ростовщикам, и закрепощенных крестьян-закупов, попавших в долговую кабалу к боярам.

По Уставу Владимира было сильно ограничено взимание процентов за взятые в долг деньги. Поясним эту статью примером. Предположим, что какой-то крестьянин занял у боярина в тяжелую годину 6 гривен серебра. По существовавшим тогда высоким нормам годового процента (50%) он ежегодно должен был вносить боярину 3 гривны процентов (а это равнялось стоимости трех волов). И если должник не в силах был, кроме процентов, выплатить и самый долг, то он должен был нескончаемое количество лет выплачивать эти ростовщические проценты, попадая в кабалу к своему заимодавцу.

По новому уставу срок взимания процентов ограничивался тремя годами — за три года должник выплачивал 9 гривен процентов, что в полтора раза превышало сумму первоначального долга. Мономах разрешил на этом и прекращать выплаты, т. к. в. эти 9 гривен входил и долг («исто») — 6 гривен — и 3 гривны «роста». Долг погашался. Фактически это приводило к снижению годового процента до 17% и избавляло бедноту от угрозы длительной или вечной кабалы. Это была большая победа восставшего народа. В вотчинном хозяйстве новый закон защищал некоторые человеческие права должников-закупов. Закуп уже имел право уйти с господского двора, если он открыто отправлялся на поиски денег или если шел жаловаться судьям или князю. Закуп уже не отвечал за господское имущество, если его расхищали другие люди. За «обиду», за несправедливые наказания, нанесенные закупу, господин должен был платить штраф в казну князя. Еще больший штраф (в 12 гривен) грозил господину в случае самовольной продажи закупа как холопа. При этом «обиженный» закуп освобождался от долгов: «наймиту свобода во всех кунах». Крестьянин-закуп получал уже право свидетельствования в небольших судебных делах. Все это тоже явилось завоеванием восставшего народа. Феодалы вынуждены были пойти на некоторые уступки, улучшившие экономическое и юридическое положение городских ремесленников и крестьян.

4.6. ВЛАДИМИР МОНОМАХ — БОЯРСКИЙ КНЯЗЬ (1053-1113-1125 гг.)

В оценке исторических лиц для нас очень важно определить не столько их субъективные качества, которые могут дойти до нас в искаженной передаче пристрастных современников, сколько объективное значение их деятельности, — шла ли она против течения жизни или, наоборот, способствовала ускорению наметившихся жизненных явлений.

Пожалуй, ни об одном из деятелей Киевской Руси не сохранилось столько ярких воспоминаний, как о Владимире Мономахе. Его вспоминали и во дворцах и в крестьянских избах спустя много веков. Народ сложил о нем былины, как о победителе грозного половецкого хана Тугоркана — «Тугарина Змеевича», и из-за одинаковости имен двух Владимиров влил эти былины в старый цикл киевского эпоса Владимира I.

Когда века феодальной раздробленности и татаро-монгольского ига сменились неожиданно быстрым расцветом Московского централизованного государства, великий князь Иван III, любивший в политических интересах «ворошить летописцы», обратился к величественной фигуре Владимира Мономаха, возвышавшейся, как и сам Иван, на грани двух эпох.

Неудивительно, что в конце XV в. московским историкам заметнее всего в родном прошлом была фигура Мономаха, с именем которого они связали легенду о царских регалиях, будто бы полученных Владимиром от императора Византии. «Шапка Мономаха» стала символом русского самодержавия, ею короновались все русские цари вплоть до тяжелого дня ходынскои катастрофы, когда венчали ею последнего царя.

При Владимире Мономахе Русь побеждала половцев, и они на время перестали быть постоянной угрозой. Власть киевского князя простиралась на все земли, заселенные древнерусской народностью. Усобицы мелких князей решительно пресекались тяжелой рукой великого князя. Киев был действительно столицей огромного, крупнейшего в Европе государства.

Неудивительно, что в мрачные годы усобиц русские люди искали утешения в своем величественном прошлом; их взгляды обращались к эпохе Владимира Мономаха. «Слово о погибели Русской земли», написанное накануне татаро-монгольского нашествия, идеализирует Киевскую Русь, воспевает Владимира Мономаха и его эпоху. Гигантским полукругом очерчивает поэт границы Руси: от Венгрии к Польше, от Польши к Литве, далее к прибалтийским землям Немецкого ордена, оттуда к Карелии и к Ледовитому океану, оттуда к Волжской Болгарии, буртасам, мордве и удмуртам.

Это все с давних пор было покорно Владимиру Мономаху, «которым то половци дети своя полошаху в колыбели, а литва из болота на свет не вы — никываху, а угри твердяху каменыи городы железными вороты, абы на них великий Володимер тамо не въехал». Перемешивая правду с вымыслом, поэт считает даже, что византийский император, побаиваясь Мономаха, «великыя дары посылаша к нему, абы под ним великый князь Володимер Цесаря-города (Царьграда) не взял».

Единодушие оценок Владимира II в феодальной письменности, дружинной поэзии и народном былинном эпосе заставляет нас внимательнее рассмотреть долгую деятельность этого князя. Перед нами прошла уже галерея его современников, князей «Гориславичей», и мы уже видели Мономаха во взаимоотношениях с ними, но стоит взглянуть на него специально.

95
{"b":"267885","o":1}