У крестьян существовала круговая порука; если, например, около какой-то деревни находили мертвое тело, а убийца не был найден, то штраф распределялся между всей вервью. Вервь — первоначально родовая, а впоследствии соседская община; она могла охватывать и несколько деревень. Мы не знаем точных соответствий, но можно думать, что иногда погост был центром верви.

Жизнь древнерусского крестьянина была трудной не только потому, что трудна была его борьба с природой, но и потому, что развивавшиеся феодальные отношения всей своей тяжестью ложились на крестьянство. Помимо той доли труда и отчуждаемого крестьянского продукта, которая шла на общественно полезные функции государства (постройка оборонительных линий, прокладка дорог, строительство городов), много тратилось на княжескую роскошь, на бессмысленные усобицы.

Произвол княжеских и боярских сборщиков налогов и штрафов был велик; их аппетиты — безграничны. Только классовая борьба, только вооруженные выступления смердов могли положить предел их притязаниям. Судя по грозным статьям Русской Правды, смерды в XI в. упорно отстаивали свои права и с оружием выступали против княжеской администрации.

Буржуазные историки долгое время не могли выяснить истинную сущность древнерусского города. Одним город представлялся небольшим административным центром, другим — пестрой торговой ярмаркой, а третьим — только военной крепостью. Советские археологи организовали широкие раскопки в таких городах, как Киев, Чернигов, Переяславль, Новгород, Псков, Смоленск, Москва, Владимир, Рязань, Минск, Полоцк.

В результате многолетних работ раскрылся подлинный облик древнерусских городов. Типичным следует считать сочетание в городе следующих элементов: крепости, дворов феодалов, ремесленного посада, торговли, административного управления, церквей. По количеству населения на первом месте стоят, конечно, «ремественники» — мастера различных специальностей: кузнецы, гончары, плотники, строители, мастера золотых и серебряных дел. Всего в крупных городах можно насчитать свыше сотни различных специальностей. Специализация ремесла шла по чисто средневековому принципу — не по материалу, а по готовому изделию. Щитнику, например, нужно было уметь и ковать сталь, и делать деревянную основу щита, и оснащать его кожаными ремнями. Седельник знал кожевенное дело, но должен был уметь ковать стремена и чеканить узорчатые накладки на седельные луки^{285}.

Ремесленники селились группами по сходству профессий. Так образовывались целые районы и улицы города: Гончарский конец (Новгород), Кожемяки (Киев), Щитная улица (Новгород) и т. д.

Дома ремесленников были несколько крупнее, чем деревенские хаты, т. к. нередко жилище совмещалось с мастерской. В некоторых городских домах встречены даже дымари — вытяжные трубы, стоящие рядом с печью и выводящие большую часть дыма. Бытовая утварь горожан была несколько более разнообразной и богатой, чем у смердов: здесь встречаются светильники, амфоры для вина, бронзовые кресты, хитроумные замки и ключи, но жены ремесленников также мололи муку на тяжелых жерновах и пряли пряжу веретенами с пряслицами.

Свои изделия и инструменты ремесленники часто надписывали; поэтому мы знаем об их грамотности и знаем целый ряд имен первоклассных мастеров XI–XIII вв.

Работа ремесленников в основном производилась на заказ, но в XII в. многие признаки говорят о более прогрессивной работе на рынок.

В это время происходит дифференциация ремесла, выделяются более обеспеченные мастера, которые, возможно, владеют местом на торгу и сами продают свои изделия, являясь и производителями и торговцами.

Ряд дешевых массовых товаров, изготавливаемых в городах, шел при посредстве купцов-коробейников в деревню, в дальние углы русских земель: бусы, стеклянные браслеты, крестики, пряслица и т. п.

Городские ремесленники тоже ощущали феодальный гнет и нередко испытывали тяжелую нужду. Феодалы иногда владели ремесленниками как холопами, иногда облагали их оброком.

Особенно тяжела была зависимость от ростовщиков. Проценты по займу иногда превышали половину взятой суммы, и в случае невозможности выплатить долг задолжавший горожанин попадал в вечную кабалу, вынужден был все время выплачивать ростовщические проценты, хотя их общая сумма могла уже намного превышать первоначальный долг. Только восстание 1113 г. заставило феодалов изменить законодательство в пользу лиц, нуждающихся в ссудах.

Городские ремесленники были большой общественной силой. Есть косвенные данные о том, что они объединялись в корпорации, аналогичные западноевропейским цехам, что, разумеется, усиливало позиции «черных людей» городских посадов.

Ремесленники активно участвовали в классовой борьбе и городских антицерковных движениях XII–XIII вв. Если деревня была основой феодальной рутинности, то город, и прежде всего городские ремесленники — творцы орудий труда, оружия, утвари и всевозможного узорочья — были носителями нового, изменяющегося; они сами в непрерывной борьбе и восстаниях создавали то новое, что делало город «точкой роста» феодальной социально-экономической формации.

Летописцы, смотревшие на жизнь из окон монастырской кельи или княжеского дворца, не любили заносить на страницы летописи рассказы о мятежах и восстаниях; они считали своей задачей только повествование о битвах и храбрости воинов. Поэтому мы знаем очень мало о ходе классовой борьбы в эпоху раннего феодализма. Из отдельных случайных упоминаний летописи нельзя создать даже ее приблизительной картины^{286}. Рассказ о выступлении древлян в 945 г. против князя, нарушившего нормы сбора дани, летопись сохранила потому, что оно закончилось небывалым событием — убийством князя. Случайно, для объяснения причин отсутствия князя Ярослава в Киеве, летописец мимоходом сообщил о восстании бедняков в Суздальской земле в 1024 г. во время голода.

Значительно полнее знакомит нас с социальными конфликтами и с размахом классовой борьбы Русская Правда. Особенно примечательны те периоды, в освещении которых сходятся и грозные нормы законов и скупые слова летописцев; такими были 1060-е годы и 1113 год. К середине XI в. противоречия обострились прежде всего на самом верху феодальной общественной лестницы, в системе княжеских хозяйств, и именно для княжеского домена была составлена тремя сыновьями Ярослава Мудрого в 1050–1060-е годы Правда Русской земли (Правда Яроелавичей). В составлении ее участвовало несколько бояр. Без всяких предисловий закон трех князей приступает к ограждению жизни княжеских администраторов и неприкосновенности замкового имущества.

«Если убьют огнищанина…», — так начинаются три первых параграфа закона. Убийство огнищанина каралось то смертью преступника («во пса место»), если было совершено грабителем, то огромным штрафом в четверть пуда серебра, если огнищанин сам кого-то обидел и его убили из мести. Если огнищанина на дороге убили разбойники, то этот же штраф возлагался на всю ту общину, в которой было найдено его тело. Размер виры за убийство огнищанина, княжьего подъездного, тиуна или конюшенного боярина (80 гривен) равнялся годовой дани с крупной волости и, таким образом, удваивал налоговое бремя для целой округи. Необходимость такой решительной защиты диктовалась, очевидно, тем, что крестьяне, доведенные до крайности, брались за оружие.