4. Временем вытеснения древнего имени полян именем росов или русов следует считать V–VI вв., когда после гуннского разгрома начиналось сложение новых племенных союзов, строительство новых городов и противостояние новым врагам. Имя полян еще главенствует в сказании о постройке Киева, но внешний мир, судя по географическому очерку Захарии Ритора, знал уже народ рос.

Поразительное совпадение ареала археологической богатой дружинной культуры VI–VII вв. с областью «Русской земли» (в узком смысле), установленной по киевским, новгородским и владимиро-суздальским летописям, позволяет утверждать, что именно в это время, в VI в., сложился мощный союз славянских племен, носивший по главному племени название Руси. Область русского союза племен, в который входили северяне, какая-то часть древних племен, сохранившая название полян и, возможно, другие племена, была примерно в пять раз больше территории первичного племени руси.

Русь VI–VII вв., во-первых, отстояла свою независимость от новых кочевников авар («обров»), разрушивших соседний союз дулебов, а во-вторых, приняла известное участие в общеславянском (славяно-антском) движении на Дунай, что отразилось и в археологическом материале (пальчатые фибулы на левом берегу Дуная) и в архаичной топонимике на левобережье Нижнего Дуная от Видина до р. Серета^{68}.

5. Между «Русской землей» в узком смысле, представлявшей собою союз лесостепных славянских племен VI–VII вв. и «Русской землей» в широком смысле, охватившей все восточнославянские племена от Балтики до Черного моря и от бассейна Вислы до Волги, хронологически лежит интереснейший промежуточный ареал Руси, начавшей поглощать славянские племенные союзы, но еще не завершившей этот процесс.

В «Повести временных лет» между рассказом о княжении Кия (VI в.) и событиями, близкими к временам императора Ираклия (610–641), помещена интереснейшая справка, обрисовывающая территорию этой промежуточной Руси. Рассуждая о различных народах и их языковой принадлежности, летописец очерчивает круг тех славянских племенных союзов, которые в какое-то время (VII–VIII вв.) вошли в состав Руси:

В этом перечне сомнительными кажутся «новгородцы», т. к. все народы даны по своим племенным (точнее земельным) именам, обозначающим определенный союз племен. Если бы список писала одна рука, то следовало бы ожидать обозначения «словене». Примененное же здесь слово образовано по городу, возникшему не ранее IX в., и обличает вставной характер «новгородцев».

Приведенный перечень представляет очень большой исторический интерес, т. к. обрисовывает нам важный промежуточный этап процесса превращения Руси из союза племен в суперсоюз и из суперсоюза в восточнославянское государство. Конфигурация владений Руси напоминает перевернутую букву Т: ее горизонтальная перекладина проходит главным образом по лесостепи — от Западного Буга на западе (где был город Волынь) до Курска или Воронежа на востоке. От середины этой полосы поднимался на север перпендикуляр, охватывающий почти весь бассейн болотистой Припяти и доходивший на севере до правого берега Западной Двины в области Полоцка и речки Полоты. Среднеднепровские дружинники VI–VII вв. уже шли по пути подчинения себе ряда славянских племенных союзов, у которых ранее были свои княжения.

6. Для нас чрезвычайно важно было бы установить более или менее точную дату этого этапа собирания славянских племен в рамках рождающейся Руси.

Нестор четко обозначает два этапа:

1) Поляне, древляне, дреговичи, словени, полочане имели «свои княжения»; это было при потомках Кия.

2) Большинство перечисленных союзов племен вошло в состав Руси, что подразумевало утрату самостоятельности этими землями. По прямому смыслу порядка летописных статей вхождения древлян, дреговичей, волынян и полочан в состав Руси должно было происходить до прихода болгар на Дунай; рассказав о славянских землях, вошедших в Русь, летописец непосредственно продолжает: «Словеньску же языку, якоже рекохом, живущю на Дунай, придоша от скиф, рекъше от козар рекомни българе и седоша по Дунаеви и насильници словеном быша»^{70}.

Здесь речь идет о походе болгарского хана Аспаруха в 681 г. на порубежные с Византией славянские племена около Варны, где находился «союз семи племен» и северяне (быть может, выселенцы из области Руси). К сожалению, события в этой части летописи несколько перепутаны и датировать интересующий нас рост территории Руси концом или второй половиной VII в. было бы несколько неосторожно.

Географ первой половины IX в. (так называемый персидский Аноним, автор книги «Области мира») уже знает о далеких северных владениях Руси и сообщает, что на север от Руси лежат «необитаемые пустыни Севера». Следовательно, утрату самостоятельности племенными княжениями древлян, дреговичей и полочан и их включение в Русь следует датировать отрезком времени в диапазоне от середины VII до начала IX в.

Знание действительной географии Руси VII–VIII вв. объясняет нам некоторые неясности в описании славянского мира восточными авторами: они пишут о славянах или на запад от Руси (приморские уличи и тиверцы) или же только о крайнем восточном союзе племен — вятичах, находившихся между Киевом и Волжской Болгарией. Славянский мир, действительно, был разрезан надвое новым образованием — Русью, владения которой шли в меридиональном направлении к северу на 700 км от степной границы.

7. По данным императора Константина Багрянородного (середина X), Русь еще больше расширила свои владения (включив кривичей и словен), но старое понятие исконной, первоначальной Руси (Руси в узком смысле) не исчезло. Константин делит Русское государство на «Внутреннюю Русь», соответствующую Русской земле VI–VII вв., и на «Внешнюю Русь», в состав которой вошел ряд союзов славянских племен, покоренных Русью на протяжении VII–IX вв.

Летописец Нестор перечисляет много неславянских племенных союзов (финно-угорских, литовско-латышских): «а се суть инии языци, иже дань дають Руси», но мы, к сожалению, бессильны определить время возложения на них русской дани.

Некоторые восточные авторы называют раздельно русов и славян. У исследователей рождалась мысль о том, что «русы» — не народ (хотя автор середины IX в. писал, что «русы — племя из славян»), а господствующая социальная группа. Эту мысль, неверную в такой прямолинейной формулировке, следует, очевидно, выразить так: русы — жители наиболее передовой из восточнославянских земель (получившей имя по племени-гегемону), подчинившей себе за три столетия ряд других славянских земель; не все жители Руси были главенствующей социальной группой, но князья и дружинники Русской земли стояли в VII–IX вв. над князьями и дружинами других славянских земель.

8. В IX и X вв. в Русскую землю начали проникать с севера отряды норманнов-варягов. Один раз при конунге Олеге они захватили даже Киев, но в дальнейшем они упоминаются чаще как наемные отряды.

Вливаясь в русские войска как наемники русов или их временные союзники, варяги принимали имя русов и считали это выгодным для себя, как это явствует из того, что в 839 г. шведы, служившие «русскому кагану», прикинулись в Западной Европе и сами русами (подробнее см. ниже). Ошибочность наименования варягов русами в русских летописях с исчерпывающей аргументацией выяснена (как уже говорилось) в работах М.Н. Тихомирова, А.Н. Насонова и И.П. Шаскольского^{71}.