Кенет, приподнявшись, оглядел своих стражей; все звучно храпели. Одна лампа погасла, другая коптила и бросала мерцающий свет. Наш герой потихоньку встал, отыскал свой карабин и пистолеты, брошенные на столе. Вооружившись как следует, он как можно осторожнее подкрался к спавшим спутникам, вначале намереваясь прикончить обоих. Но Кенет был великодушен по характеру, так что рука его не поднималась на беззащитного врага.

— Ведь это преступление! — прошептал он.

Не теряя ни минуты, он схватил в руку лампу, перескочил через тела спавших и вышел незамеченным из пещеры. Скоро он был на берегу. Лодка все еще была причалена к скале. Он вскочил в нее, чтобы скорее достигнуть открытой поверхности, но вдруг заметил, что весла убраны. Вероятно, Джон спрятал их куда-нибудь. Наш искатель приключений стал искать какой-нибудь обломок дерева, каким можно было бы заменить весло. Но поиски его оказались напрасными. Ему оставалось только карабкаться на скалы. Трудное было это предприятие, однако он решился и на эту попытку. Перекинув на спину карабин, Кенет уперся ногами в расщелины скалы, почти отвесной в этом месте, и после невероятных усилий, с помощью рук и колен, он достиг, наконец, маленькой площадки среди утесов. Он уже радовался своей удаче, как вдруг огромный осколок скалы оторвался от основания и со страшным шумом рухнул в озеро.

Кенет понял, что гибель неизбежна, если он останется в том же положении. С удвоенной отвагой он принялся взбираться выше, но тут заметил Джона и Криса, которые, выйдя из пещеры, по колени вошли в воду и внимательно осматривали темную гору. Кенет остановился, спрятавшись за выступ скалы. Он был на расстоянии шестидесяти футов от своих врагов. Кэрьер первый заметил его, хотя глаза его были еще затуманены недавними возлияниями.

— Вот он! Видишь? — спросил он у Джона. — Вишь как прирос к скале, словно гусеница к древесной коре. Не беда! Вот я сейчас покажу ему, как у нас в Техасе спускают белок с высоты.

Эти слова явственно долетели до слуха Кенета. Но Джон, не успевший протрезветь, выразил сомнение, которое несколько успокоило молодого человека.

— Полно тебе! — увещевал канадец. — Это просто какой-то пень, у тебя в глазах рябит.

— А вот сейчас увидим, — возразил Кэрьер, — спускайся вниз, молодец, или я угощу тебя по-своему. Кенет не пошевелился. Он действительно походил на пень или на черную расселину скалы; но глаза Криса было трудно обмануть. Он прицелился в Айверсона. К счастью, небо было сумрачно, и руки Карьера дрожали. Хотя предметы были в тумане, однако Кенет уловил это движение. Можно себе представить, какие ощущения переполняли его! Раздался выстрел, пуля ударила в скалу, осыпав Айверсона осколками, но не задев. Кэрьер, ожидавший увидеть его немедленное падение, повернулся к товарищу, выражая проклятием свое разочарование.

— Провались он сквозь землю! Я промахнулся. Дай-ка, Джон, свой карабин.

— Ну уж этому не бывать, — ответил тот, — ты слишком пьян, чтобы стрелять. Если там есть кто-нибудь, так я и сам сумею убедиться в этом.

— Ты-то? Да ты и скалы не видишь, не то что человека, — сказал Кэрьер с презрением и удалился к отверстию пещеры, где начал снова заряжать ружье.

«Глупо будет оставаться здесь и ждать, пока тебя убьют, как медведя на дереве», — подумал Кенет и снова принялся карабкаться вверх. Но в эту минуту пуля, вылетевшая из карабина Джона, задела его щеку. Такое предостережение нельзя было оставить без внимания. С удвоенной энергией он стал взбираться на вершину.

— Вишь как заторопился, окаянный! — закричал Джон. — Поспешай же, Кэрьер!

В это время Кэрьер зарядил свой карабин и, подбегая к товарищу, закричал:

— Так что же это такое? Пень, да? Сам ты глупый пень!

Потом, обратившись к Кенету, закричал:

— Будьте рассудительны и спуститесь к нам. Ведь после падения с такой высоты вас не узнают даже самые близкие друзья и ни один искуснейший судебный пристав будет не в силах установить вашу личность.

Вместо ответа Кенет столкнул обломок скалы, и, испугавшись, что он заденет их, оба негодяя скрылись в подземелье. Но как только обломок упал вниз, Кэрьер показался снова.

— Слушайте, я застрелю вас! — заорал он.

За это время Кенет успел добраться до углубления в скале, перед которым возвышался огромный камень, сорвавшийся, вероятно, с ближайшей вершины. Он спрятался за ним, пригибаясь к земле, насколько это было возможно.

— Мерзавец! — проворчал он. — Если мне суждено умереть от твоего выстрела, ты не будешь, по крайней мере, радоваться моей смерти.

Кэрьер искал место, откуда было бы удобнее стрелять. Потом, сомневаясь в твердости руки, он оперся на скалу и ожидал, когда луч света покажет ему часть тела Кенета, оставшуюся незащищенной.

Сердце Айверсона учащенно билось, и, конечно, положение его было самое что ни на есть критическое. Он старался припомнить многочисленные случаи, попадая в которые он презирал смерть, и укрепить себя воспоминаниями о прошлых опасностях. Но ничто, даже его последняя дуэль, не казалось ему таким тяжким, как теперешняя тягостная неизвестность.

Вдруг зоркие глаза Кэрьера что-то уловили во тьме: он переменил положение, голова его склонилась к стволу карабина. Прошла минута гнетущей для Кенета тишины — и раздался выстрел.

— Ну, на этот раз я попал в него, — крикнул Кэрьер.

— Нет еще! — возразил Кенет, приподнимаясь. — Ты снова промахнулся, гнусный убийца!

Тут он снял со спины карабин, но ему было так трудно сохранять равновесие, что ружье не могло послужить ему с толком. Глаза его с беспокойством искали внизу и вверху более безопасного места. Но, о горе! Не представлялось никакой возможности ни подняться вверх, ни вернуться назад. Он готов был предаться отчаянию. Но само отчаяние показало выход.

«Попробую-ка, — подумал он, — сдвинуть с места эту каменную глыбу. Если повезет, она рухнет в озеро и оставит мне достаточное углубление, чтобы спрятаться от выстрелов».

И он уперся плечом в глыбу, она шелохнулась, зашаталась и с грохотом скатилась в воду. Обрадованный счастливым исходом и надеждой, Кенет вжался в углубление, в котором на протяжении многих веков покоился сверженный им камень. Укрывшись в углублении, как лисица в своей норе, Кенет мог на минуту вздохнуть свободнее, в уверенности, что тут его не достанут карабины врагов. Потом, рассудив, что всякая попытка спуститься вниз для него невозможна, пока живы Крис и Джон, он решился, наконец, воспользоваться своим карабином. Он уже прицелился, но отблеск ствола предупредил Кэрьера, который вместе с товарищем поспешил укрыться в пещере.

Напрасно Айверсон подстерегал их до утренней зари: больше они не показывались.

Взошло солнце, и наш герой стал осматривать свою позицию: более скверного положения нельзя было себе представить. Никаких путей к спасению ни сверху, ни снизу. Отступление отрезано со всех сторон. Ему оставалось или умереть от голода, или броситься в озеро. Мысль о самоубийстве на один миг мелькнула в его голове, но он поторопился отбросить ее, чтобы не поддаться искушению. Привязав платок к шомполу своего карабина, он воткнул шомпол в щель над своей гранитной гробницей в надежде привлечь внимание каких-нибудь трапперов.

Медленно тянулся день; голод и жажда мучили несчастного молодого человека. Решившись сделать все от него зависящее, чтобы выбраться из этой ловушки, он несколько раз заряжал свой карабин и стрелял в воздух через равные промежутки времени. Около пяти часов вечера, утомленный физическими и нравственными страданиями, Кенет прилег на камень, еще раз спрашивая себя, не лучше ли разом покончить со всем этим, чем умереть после медленной и жестокой пытки. Он окунулся в бездну мрачных размышлений, когда до слуха его донесся собачий лай. В первую минуту Кенет испугался, опасаясь галлюцинаций. Он сел и внимательно прислушался. Лай не прекращался. Задыхаясь и дрожа от волнения, молодой человек выстрелил из карабина и из обоих пистолетов. Лай собаки доносился с горной вершины все громче и громче. Человеческий голос, окликавший собаку, отвечал на этот лай.