— Автомобиль! — воскликнул Ламойя.

— Металл, — уточнила Дафна. — Алюминий? Свинец? Не играет роли. Смысл послания прост: металлические фишки были игроками. — Болдту она пояснила: — Ты игрок в этом расследовании. Поджигатель нашел способ указать на разницу между одной из его жертв в доме и игроком — то есть тобой, — сказала она, глядя ему в глаза. — Шосвиц упоминал твое имя на каждой пресс-конференции.

— Будь я проклят! — выдохнул Ламойя.

Она предупреждала Болдта о том, что он может стать следующей мишенью, но оба не стали говорить об этом.

Дафна продолжала:

— Для нас особое значение имеет не только то, что он нашел возможность выбрать мишенью человека, ведущего расследование, но и то, что он достаточно упрям и решителен, чтобы довести начатое до конца. Твоя семья была в доме, — напомнила она ему. — Устроил бы он пожар, если бы ему представилась такая возможность? — Дафне нравилась ее версия. — Он поджег двух женщин только после того, как они остались одни, без детей, и именно поэтому мы полагаем, что он наблюдает за домами, прежде чем взорвать их. Он не хочет убивать детей. Это важно. С этим я уже могу работать. У него есть совесть, Лу, и, откровенно говоря, это делает его еще опаснее. Он не чокнутый, — презрительно заметила она Ламойе. — Более того, решение устранить старшего следователя указывает мне на человека с далеко идущими планами, которому нужно время, и он идет на все, чтобы это время получить. Для чего? — задала она риторический вопрос. — Чтобы достичь более значимой цели? Убить больше женщин? Кто знает? Но ему нужно что-то большее. Намного большее.

Болдта охватило нетерпение. Он встал и принялся расхаживать по комнате. «Монстр», — подумал он, как бы она ни называла предполагаемого убийцу.

— От ваших слов, — сказал Ламойя, обращаясь к Дафне, — у меня мурашки бегут по коже. Вы меня пугаете до смерти, понятно вам? Ведь вы гадаете на кофейной гуще, так? Потому что все не так просто. Все очень странно и противоестественно, я бы сказал.

— Это догадка, основанная на знании, — ответил вместо Дафны Болдт. Ему не хотелось говорить ей, что у него тоже возникло такое чувство и что им надо спешить. Неужели все дело в том, что загнанная в угол крыса нападает первой? Он не был в этом уверен. Но такое ощущение жило в нем и крепло.

— Я бы посоветовала внимательно изучить каждый аспект этого проклятого дела. И нам нужны еще люди, много людей.

— Последнее время я работаю по шестнадцать часов в день, — пожаловался Ламойя. — У меня накопилась куча дерьма, в которой я должен разобраться. У меня смола в волосах и сосновые иглы в трусах. Не говорите мне о тщательном изучении. Я-то думал, что вы предъявите нам свидетеля, этого вашего мальчугана. Где он?

— Полегче, — вмешался Болдт. — Для двух людей, испытывающих взаимное уважение друг к другу, у вас несколько странная манера выражать его.

Дафна разозлилась на детектива.

— Я добуду вам свидетеля, — резко бросила она. — Следовало рассмотреть и другие варианты.

— Я в этом не сомневался, — саркастически заметил Ламойя.

— Дети, дети, — вмешался Болдт.

Дафна отодвинула стул и взялась за кипу бумаг.

— Я доставлю вам свидетеля, — повторила она Ламойе. Она быстрыми шагами вышла из конференц-зала и с грохотом захлопнула дверь.

— Гордишься собой? — поинтересовался Болдт у своего детектива, который выглядел весьма довольным собой.

— Еще как, — ответил Ламойя. — Когда она злится, у нее соски набухают. Когда-нибудь замечал это?

— Остынь, Джон. Достаточно. — Болдт ненавидел изображать школьного учителя. Он решил перевести разговор на заботы Ламойи. — Ты сказал, что у тебя есть для меня кое-что? Что-то полезное?

— Сержант, это ведь я! Полезное? А ты как думаешь?

— Я думаю, что временами дерьмо из тебя просто фонтанирует, — сердито заявил Болдт.

— Точно. Но не всегда. — Он взял в руки свой блокнот.

Болдт не выдержал и улыбнулся. Ламойя знал, как вести себя с ним.

— Продолжай, — подбодрил его сержант, — я жду.

— Ну, во-первых, чеки на лестницы. Я бы сказал, что со сканером у нас начинает что-то получаться. Нам потребовалось некоторое время, чтобы устранить все неполадки, но вчера — как раз перед тем, как началась эта заваруха — мы закончили сканирование и загрузили данные в индексную машину, а потом отобрали более восьмидесяти совпадений: восемьдесят реальных сделок с покупкой лестниц Вернера, где указан номер кредитной карточки или номер специального счета, с которого снимаются деньги по чекам.

Болдту все это показалось устаревшим и утратившим актуальность, но он постарался не подать виду. Он сидел на дереве на том же самом месте, где сидел убийца; его жена недолго разговаривала с этим мужчиной; ему не хотелось слушать об отслеживании чеков на покупку лестниц, но, тем не менее, он понимал всю важность этих улик. Им нужны были имена и адреса. Если Ламойя действительно сможет представить их, как утверждал, то это будет интересно. А пока что Болдта так и подмывало сказать своему детективу, чтобы он оставил эти сведения себе. Но сержант понимал и то, что необходимо похвалить человека за его достижения, какими бы незначительными они ни были. Любой детектив чаще испытывал горечь поражения, чем радость победы. Любой успех заслуживал аплодисментов.

— Отлично, — произнес Болдт, пытаясь вложить в свои слова хоть сколько-нибудь энтузиазма.

— Завтра или послезавтра у меня будут имена тех, кому принадлежат эти счета. Мы прогоним список через наших армейских друзей, используем компьютер для сравнения его со штатным расписанием департамента пожарной охраны, нынешним и прошлым, и, может быть, найдем то, что нам нужно. Случались и более странные вещи. — Он подождал реакции Болдта и, когда тот ничего не сказал, спросил: — С тобой все нормально, сержант?

— Просто отлично.

— Это происшествие тебя здорово тряхнуло, я вижу. No problemo. Любой на твоем месте чувствовал бы себя так же. Хочешь отложить эту проверку на время?

Болдт сказал ему, чтобы он продолжал.

— Да, хорошо. Отлично. На очереди автомобили, — произнес он, перекладывая бумаги. — У меня нет вообще ничего. Ничего, на что стоило бы тратить твое время. До автомобилей, оказывается, не так-то просто добраться. «Мазда», принадлежавшая Хейфиц, была конфискована — на каком основании, не имею ни малейшего представления. А «форд» Энрайт, наоборот, отправился к бывшему мужу. Если хочешь знать мое мнение, то отсюда недалеко до обвинения в краже автомобилей, но он собирается позволить мне осмотреть шины, так что какая нам разница?

— Это все?

— Самое главное — напоследок, — объяснил Ламойя. — Эта возможная связь с ВВС — Мэтьюз и ее осведомитель говорят, что этот малый служил в военно-воздушных силах. Я подмазал одного парня из АТФ парочкой билетов на матч «Соникса». Сейчас предсезонье, так что небольшая потеря. А парень он приличный. Говорит, что уже не первый раз им приходится исследовать ракетное топливо.

— Техас, — напомнил Болдт.

— Да, правильно, то видео. Естественно. Но еще и поджог в Сент-Луисе. И еще один в округе Ралей-Дурхам. И еще один в Майами. Похоже, что ракетное топливо можно изготовить чуть ли не на кухне, достаточно иметь каплю знаний и немного храбрости. Но все дело в том, что это кустарное дерьмо оставляет после себя следы — металлы и прочую ерунду. Так что сразу можно сказать, что это не заводское производство. А по словам моего приятеля, Карстенштейна беспокоит тот факт, что если это — ракетное топливо, то оно чистое, а если оно чистое, значит, это — промышленное производство для военных нужд. В общем, можно быть уверенным, что это военное топливо принадлежит ВВС, поэтому я вроде как начал отщипывать кусочки по краям, ну, ты понимаешь: чтобы понять, как кто-то может раздобыть себе военное ракетное топливо. Этот парень из АТФ в таком же затруднении, как и я. И я верю ему, сержант. Я упомянул о Маккорде, — продолжал он, имея в виду базу к югу от Такомы, — но он не отреагировал. Зато сказал мне, что если это ракетное топливо, то им заправляют межконтинентальные баллистические ракеты МБР, потому что топливо для космических челноков производится на секретном заводике в Юте, и в их лаборатории есть описание этого топлива. Они могут распознать его post facto. — Он понизил голос. — Но Маккорд — это крупный воздушный мост, сержант. Самолеты постоянно прилетают и улетают. И вот что я подумал: а что если некоторые из них перевозят ракетное топливо? Ведь это возможно, а? У япошек есть космическая программа; может быть, они покупают наше дерьмо, чтобы запускать свои ракеты. Может, оно направляется в Корею в целях обороны. Все покрыто мраком. Но, черт меня побери, в этом стоит покопаться, как ты думаешь? Ты знаешь этих парней из департамента военно-технического снабжения. Они поднимут шум до небес, если узнают, что кто-то прикарманил чуточку их адской смеси. Все, что нам нужно сделать, это пощекотать их.