Набор сяньбийских стрел при совпадении некоторых форм наконечников с хуннскими имел довольно значительные отличия. Среди железных стрел сяньби использовали трехлопастные ярусные и асимметрично-ромбические, похожие на хуннские. Однако большая часть стрел у сяньби были двухлопастными и плоскими ромбической и ярусной формы. У них применялись наконечники с тупым, вогнутым или округлым острием, необычные для других кочевников Центральной Азии (рис. 26, 6–26), Некоторые трехлопастные и плоские стрелы имели костяные свистунки.

Эти отличия были связаны с традициями иранских, тюркских и монгольских народов. Для монгольских кочевников, в том числе сяньби, шивэйцев, киданей и монголов, было характерно широкое использование плоских стрел. Такие стрелы преодолевали не столь большие расстояния и попадали не столь точно, как трехлопастные, но зато летели со значительно большей скоростью, что давало преимущество при стрельбе на близкой дистанции. Сяньбийские воины должны были стремиться сократить расстояние для успешной стрельбы по противнику и сами становились удобной мишенью. Чтобы защитить себя от вражеских стрел, они должны были иметь надежные средства защиты. Костяные наконечники у сяньби были трехгранного, ромбического и плоского сечения, ромбических и треугольных очертаний, с черешковым насадом (рис. 26, 28–30, 32–35). Очень редко сяньбийские стрелки пользовались наконечниками с раздвоенным насадом, обычными для хунну (рис. 26,31). Несмотря на значительные отличия в наборах стрел между сяньби и хунну, в ходе постоянных военных столкновений они перенимали друг у друга некоторые проверенные на практике и доступные формы стрел.

Оружие ближнего и рукопашного боя у сяньбийских воинов было довольно разнообразным и эффективным. Грозным оружием всадников в ближнем и рукопашном бою были мечи с длинным прямым двулезвийным клинком, ладьевидным или коническим перекрестьем и длинной рукоятью с навершием из нескольких шайб (рис. 27,1, 2). Эти мечи были предназначены для нанесения рубящих и колющих ударов с коня. Для этого применялись и однолезвийные палаши с прямым клинком, без перекрестья и с кольцевым навершием (рис. 27,5). Были у сяньби и короткие мечи, палаши и кинжалы (рис. 27_т 3_t 4, II–13). Они использовались для нанесения колющих ударов в спешенном положении.

Основным оружием таранной атаки в ближнем бою у сяньбийских воинов были копья с железными наконечниками. Среди них имелись копья с узким ромбическим или линзовидным пером (рис. 27, 6–8). Удары таких копий были рассчитаны на пробивание брони, вражеских железных панцирей. Другие копья имели плоское широкое перо (рис. 27,14, 75). Таким копьем можно было нанести широкую рваную кровоточащую рану, чтобы вывести из строя противника или его боевого коня.

Располагающим таким мощным и эффективным оружием атаки в ближнем и рукопашном бою сяньби были необходимы надежные средства защиты. Сяньбийские воины защищали наиболее уязвимые в бою участки тела чешуйчатым панцирем из железных пластинок, соединенных между собой ремешками, продетыми в отверстия, по принципу чешуи. Такой панцирь-жилет надежно защищал грудь, живот, плечи и спину. Его надевали через голову и застегивали на левом боку с помощью завязок (рис. 27, 10, 16-19). Голову сяньбийского панцирного всадника защищал сферический шлем с куполом из длинных узких пластин, с навершием и чешуйчатой бармицей (рис. 27,9).

Сяньбийские тяжеловооруженные всадники имели эффективное оружие поражения противника в дистанционном, ближнем и рукопашном бою, надежные средства защиты для самих себя и своих боевых коней. Лошадей накрывали защитной войлочной или кожаной попоной. На голову коня крепился металлический налобник (рис. 28).

Сяньбийская панцирная кавалерия могла эффективно атаковать противника в плотно сомкнутом строю с копьями наперевес. В сяньбийскую эпоху подобную таранную атаку не могла выдержать ни одна конная армия кочевых племен в Центральной Азии, в том числе хуннская. Сяньбийские военачальники, обладая таким преимуществом над своими противниками в ближнем рукопашном бою, должны были стремиться к тому, чтобы максимально сократить перестрелки на дистанции полета стрел и навязать врагу ближний бой.

Появление панцирной кавалерии способствовало развитию конского убранства. Панцирные всадники, атакующие с копьем в обеих руках, нуждались в прочной посадке на лошади. Тяжеловооруженному воину в доспехе нелегко было запрыгивать с земли на спину лошади. Для этого стали делать седла с жестким остовом и петлю или подножку, на которую можно было опереться ногой при посадке верхом.

Наличие высокоэффективного оружия ближнего и рукопашного боя у сяньби давало им определенные преимущества в сражениях с легковооруженной хуннской конницей. Деморализованные частыми военными неудачами в течение последних десятилетий существования государств северных и южных хунну, кочевники не выдерживали организованных таранных атак сяньбийских войск и бежали с поля боя. Чтобы существовать, кочевое государство должно побеждать, иначе оно неминуемо погибнет и навсегда уйдет с исторической арены. В кочевом мире победу одерживает тот, кто сильнее на поле боя или организованнее, кто может противопоставить более сильному врагу мощный оборонительный союз. За победителем идут не только соплеменники, но и недавние враги, поверившие в его непобедимость и предпочитающие быть рядом с сильнейшим и могущественнейшим властителем, а не погибнуть или уйти со своей земли.

Не сумевшие сохранить свое единство и силу, хунну либо подчинились сяньби и китайцам, либо ушли на запад. Запад манил свободолюбивых кочевников не только своей неизвестностью. Это была открытая степь, до которой не могли дотянуться ни сяньби, родные кочевья которых были на восточных окраинах степей Центральной Азии, ни тем более китайцы, пытавшиеся сохранить под своим контролем торговые пути и опорные пункты вдоль Восточного Тянь-Шаня. Западный маршрут для бежавших хунну был облегчен тем, что кочевые сарматские и другие иранские племена в этот период были втянуты в «переселение народов» и завоевание оседло-земледельческих стран Средней Азии и Европы. Степи в значительной степени обезлюдели и могли вместить хуннских беглецов, ушедших от истребления и потерявших свой основной источник существования — домашний скот.

Переселение хунну на запад, «в отдаленные земли» и «неизвестно куда», происходило не единовременно и по хорошо известному пути через Восточный Туркестан. Известны, по крайней мере, три миграции хуннских кочевников в конце I — начале IIв. н.э. на запад от ставки шаньюев северных хунну. В 85 г. н.э. после кровопролитной войны с динлинами, сяньби и «владениями» Западного края северные хунну, потерпев поражение, «далеко уклонились» и ушли «в отдаленные земли». В последующие несколько лет северные хунну снова потерпели два крупных поражения, шаньюй бежал «далеко», а затем «неизвестно куда». В дальнейшем он возвратился, погиб, а войско было уничтожено. В 93 г. н.э. северный шаньюй бежал, и его земли заняли сяньби. В 107 г. н.э. оставшаяся часть северных хунну переселилась в Западный край, а оттуда еще дальше на запад^{50}.

Видимо, решающими для ухода хунну на запад были события конца 1 — начала II в. н.э., после которых бежавшим хунну уже некуда было возвращаться, а их земли в Центральной Азии заняли сяньби. Серьезную угрозу для хуннских беглецов представляли усуни, в течение длительного времени враждовавшие с хунну. Видимо, северные хунну должны были обойти усуньские земли с севера. Относительно безопасными для них могли быть степи Казахстана и Южного Урала, где они были недосягаемы для своих злейших врагов. Через два столетия стремительные и беспощадные кочевники гунны обрушились на степи Восточной Европы и как ураган пронеслись по этому континенту, сметая все на своем пути. Но речь об этом грозном и воинственном кочевом народе, внушавшем панический ужас всем врагам и своим неистовством и жестокостью оставившем глубокую рану в исторической памяти европейских народов, пойдет уже во второй части этой книги.