— Вы имеете в виду месье Галанта?

— Нет, английского джентльмена. Она водила его по фабрике. Я запомнил, что его зовут лорд Фитцгерберт. Перед тем, как они ушли, мадемуазель Фалун сказала, что несколько дней с ней нельзя будет связаться и что перед тем, как уехать, она позвонит. Ей что-нибудь передать?

— Нет, благодарю вас, — отрывисто сказал Амадео. Положив на место трубку, он почувствовал, что его сердце останавливается.

Норт-Хейвен, штат Мэн, сентябрь

Нагнувшись, чтобы поднять ветку плавника, Керри на миг застыла, глядя, как солнце опускается в океан и несколько парусов трепещет под вечерним бризом. Был День труда[15], и вершины некоторых деревьев, растущих на скалистом берегу, уже начали менять цвет. Закрыв глаза, Керри глубоко вдохнула аромат океана. Она провела все лето с Белмонтами в Норт-Хейвене, и сейчас ее ужасала мысль о том, что скоро все кончится.

— Хорошо, только давай побыстрее. Нам нужны дрова для костра, — сказал чей-то голос.

Керри с улыбкой повернулась и увидела старшего брата Бетси, Хала.

— А ты что здесь делаешь, смею спросить. Контролируешь? — засмеялась она.

— Я смертельно устал, открывая банки с пивом, — ответил он, разглядывая загорелые ноги Керри; ее медно-красные волосы, сейчас растрепанные ветром, после летнего солнца приняли золотистый оттенок.

— Вот, мистер Умейка. Можешь это забрать, — сладко улыбнувшись, сказала Керри и вывалила ему в руки охапку дров.

Вдоль скалистой береговой линии они направились к бухте, где уже собралась шумная группа людей. Среди них были Ламонты, Гардинеры, Кэботы и Кушингсы. Эти большие, респектабельные семьи из Бостона и Нью-Йорка в это время года перебирались в Норт-Хейвен, где шумно вели простую жизнь на берегу.

Керри сразу увлекли загородные развлечения богатых обитателей Новой Англии, и она восторженно бросилась плавать, кататься на лодке, играть в теннис от рассвета до заката. Солидные, основательные мистер и миссис Белмонт сразу взяли ее под свое крыло, довольные тем, что их дочь подружилась с такой воспитанной, привлекательной и энергичной особой. Керри быстро зарекомендовала себя «образцовой» девушкой — атлетичной, всегда готовой состязаться и полной энтузиазма. Она всегда была не прочь поднять разноцветный треугольный парус над шлюпкой Белмонтов, сгорая от желания увидеть, как он полощется на ветру над темными водами Атлантики. Уже с восходом солнца Керри была готова играть в теннис, или плавать, или даже мыть тарелки на выходящей на океан веранде.

Керри сделалась популярной среди приехавших на лето молодых людей. Когда Керри наклонялась, чтобы отбить теннисный мяч или поставить парус, они постоянно стремились заглянуть за край тугого лифчика, чтобы увидеть ее высокие, крепкие груди. Но хотя никто не давал ей повода почувствовать себя чужой, Керри прекрасно понимала, что это с виду случайное сборище людей связано сложной системой семейных уз. Их открытое дружелюбие почти заставляло Керри поверить, что она такая же, как и все. Но она понимала, что первые нити общих интересов, соединяющих семьи с солидным достатком и положением, завязываются именно во время летних романов знакомых с детства мальчиков и девочек. Керри страстно жаждала присоединиться к ним. Она хотела от жизни именно того, чтобы ее безоговорочно принимали за свою.

Керри посмотрела на Хала, который должен стать юристом в отцовской фирме. Может быть, это будет он, подумала Керри, а может, и нет. Она напомнила себе, что остался еще один год, чтобы выбрать мужа.

Они присоединились к толпе, собравшейся вокруг костра. Громко кричали чайки в бледном вечернем небе. Мистер Белмонт вместе с несколькими мужчинами, одетыми в бермуды и теннисные туфли, разгружал грузовик, который доставил большие котелки с мидиями, моллюсками и омарами, сваренными вместе с морскими водорослями. Их жены раскладывали початки кукурузы, бобы по-бостонски и хлеб с чесноком. Том Белмонт едва успел открыть банку с пивом и подать ее Керри, когда она случайно взглянула на толпу и тут же почувствовала себя так, будто ее окатили ледяной водой. Бетси о чем-то разговаривала с Марком ван Буреном.

— Эй, Керри, возьми пиво, — сказал Том, сунув банку ей в руку.

— Спасибо, — отрешенно пробормотала она.

С радостным удивлением Марк повернулся и помахал ей рукой. Парализованная ужасом, Керри почти могла прочитать по губам Бетси, как та спрашивает у Марка, откуда они знают друг друга. Образ, который Керри столь тщательно выстраивала в последний год, грозил вот-вот рухнуть. Через считанные секунды Бетси подошла к ней, ведя за собой Марка.

— Почему, черт возьми, ты мне не сказала, что знаешь Марка? Мы с ним знакомы сто лет. Дом его тети совсем недалеко от нашего.

Керри отсутствующе смотрела на Марка, ожидая, что сейчас он ее выдаст.

— Привет, Керри. Кажется, прошлым летом мы встречались на танцах? Ты замечательно выглядишь, — сказал он, когда Бетси отошла.

— И ты тоже. Прошло ужасно много времени, правда?

Знакомая робкая улыбка, которую Керри так хорошо помнила, прорвала защитный барьер, которым она себя окружила. За последний год Марк сильно повзрослел. Теперь это был молодой мужчина, в глазах которого светилась спокойная уверенность. К своему удивлению, Керри поняла, что ей нравится его скромное поведение.

— Идите сюда — все готово! — позвала миссис Белмонт.

Марк и Керри встали в очередь.

— Почему бы нам не присесть вон там на бревно? — сказала Керри, когда они наполнили тарелки.

Сев, Керри без всякого энтузиазма принялась рассматривать омара и кукурузный початок. Совсем недавно соленый морской воздух вызывал у нее волчий аппетит, но сейчас от него не осталось и следа.

— Почему ты так поступил? Почему сделал вид, что мы встречались на танцах? — с вызовом спросила Керри.

— А разве нет? Ты забыла Фробишеров? — Сказав это, он покраснел, напомнив прежнего Марка. Керри почувствовала, что Марк сейчас думает о тех мучительных событиях, которые произошли после той вечеринки.

— Но почему же ты все-таки обманул?

— Наверно, потому, что увидел страх в твоих глазах. И к тому же Бетси рассказала о тебе еще до того, как ты меня увидела, просветив насчет всех граней той личности, которой, очевидно, ты стала. Я никогда не забывал наш разговор той ночью на лугу. Прими мои поздравления, — горячо сказал он. — Я действительно рад видеть, чего ты добилась. Ты кажешься очень счастливой.

Его искренность показалась Керри неприятной.

— Во всяком случае, большое спасибо, что ты меня не выдал, — сокрушенно сказала она. — Все, что я говорила Бетси, отчасти правда. Надеюсь, ты не считаешь меня совсем уж потерянной из-за того, что я немного наврала.

— Не надо объяснять, я все понимаю, — с сочувствием сказал Марк. — Керри… Я хочу сказать, что отнюдь не горжусь тем, что произошло в прошлом году. Я позволил отцу себя растоптать.

— Давай не будем говорить об этом, — пробормотала Керри, гадая, что Линди наговорил ему о ней. Зная Марка, Керри могла предположить, что одного ультиматума вполне хватило.

— Я всегда ненавидел отца за то, как он обращается с тобой, за то, что он отобрал Чудотворца. Я знаю, что он значил для тебя, и понимаю, что твоя карьера загублена. И все из-за меня. Я был дураком, Керри, и я хочу, чтобы ты знала, как я сожалею. Я так хотел с тобой встретиться.

— Пожалуйста, давай забудем об этом. Уже ничего не изменишь, — с усталым вздохом сказала Керри.

— Хорошо. Я вот что скажу. Ты научила меня одной вещи — если хочешь сам себя уважать, то должен твердо стоять на собственных ногах. Дела у меня идут не так уж плохо, — гордо добавил Марк. — Осталось учиться в Гарварде только год, и я вхожу в первую тройку в своем выпуске.

— Это замечательно, Марк. Я знала, что ты этого добьешься. Но тем не менее ты всегда останешься ван Буреном.