— Месье Галант ничего не говорил мне о встрече. — Скрестив на груди руки, крепко сложенная крестьянка, как бульдог, загораживала вход. От Шаннон потребовалось все красноречие, чтобы убедить ее передать сообщение хозяину дома.
Захлопнув дверь перед самым косом Шаннон, старуха заставила ее ждать по меньшей мере десять минут. Когда она вернулась, на лице ее было упрямое выражение.
— Нет, мадемуазель. Как я и думала, он не станет с вами встречаться.
Когда дверь захлопнулась во второй раз, обиженная и смущенная Шаннон некоторое время стояла, размышляя о том, как же все-таки взять бастион Марселя Галанта. Кроме как перепрыгнуть высокую каменную стену или залезть в окно, никаких других способов туда проникнуть, казалось, не существовало. Но Шаннон зашла слишком далеко и поставила на карту слишком многое, чтобы смириться с отказом. Вытащив визитную карточку, она быстро написала на ней следующее послание:
«Дорогой месье Галант! Пожалуйста, примите в знак моего уважения этот маленький подарок. На тот случай, если вы, возможно, измените свое мнение, я буду ждать вас в кафе на площади до часу дня.
С уважением,
Шаннон Фалун»
Сделав глубокий вдох, она снова позвонила. На этот раз экономка открыла дверь, не скрывая своего раздражения.
— Да? Чего вы еще хотите? Я вам уже сказала, что месье Галант не желает, чтобы его беспокоили.
— Будьте добры, вы не могли бы передать ему этот подарок? Это все. Большое спасибо, мадам.
Шаннон повернулась и решительно направилась к деревенской площади, где села в тени за столик кафе. Дожидаясь Марселя Галанта, она три часа читала толстую книгу под названием «Эфирные масла». Шаннон готовилась к поездке в Грассе за урожаем роз. Она должна была состояться на этой неделе. Когда солнце высоко поднялось над головой, Шаннон отвлеклась от чтения и стала смотреть на проходящих мимо крестьян. Они несли в руках корзины, полные плодов лета — багрово-красных томатов, зеленых кабачков, пучков чеснока и лука. Закрыв книгу, Шаннон предалась размышлениям. Она мысленно перенеслась в завтрашний день, когда собиралась навестить свой дом в Сейяне, чтобы выставить его на продажу. Слегка расстроившись, Шаннон выбросила эти рассуждения из головы и повернулась в сторону бара, где мужчины в беретах и кепках пили аперитив.
Когда стрелка часов наконец достигла цифры «один», она начала собирать вещи и складывать их в сумку, готовясь к бесславному отступлению. Глубоко разочарованная тем, что ничего не получилось, Шаннон удивлялась собственной наивности. Нужно быть сумасшедшей и неисправимым романтиком, чтобы решить, будто с помощью женской хитрости можно проникнуть в пещеру волшебника, что старый флакон духов откроет двери, закрытые для всего мира уже более двадцати лет. Раньше Шаннон была совершенно уверена в успехе, но сейчас она не сомневалась, что месье Галант считает ее дурой, а ее подарок — неуместной и дерзкой выходкой…
Повесив сумку через плечо и поправив солнечные очки, Шаннон уже собиралась идти, когда услышала голос хозяина кафе:
— Добрый день, месье Галант. Как дела?
Обернувшись, Шаннон увидела крепкого мужчину, смотревшего на нее с кривой улыбкой. Он был совершенно не таким, каким она его представляла. Вместо интеллектуала, обходительного завсегдатая бульваров, перед ней предстал деревенский житель — из тех, кто играет на площади в шары. Невысокого роста, широкоплечий, Галант был ярким представителем древней галльской расы, твердо стоящим на земле. На коротко остриженной седой голове красовался берет, а голубая рубашка подходила по цвету к проницательным глазам, глубоко посаженным на обветренном лице. Это крестьянин, решила Шаннон и удивилась, услышав парижский акцент.
— Простите, мадемуазель, я немного опоздал. Не хотите ли отобедать в моем доме?
— Да, благодарю вас, месье. Мне будет очень приятно.
Они вернулись в его дом в сопровождении маленького пятнистого терьера по кличке Коко.
— Как я понимаю, вы уже встречались с Анжеликой. — Галант кивнул в сторону экономки.
Теперь, когда хозяин выразил одобрение, Анжелика стала сама любезность. Через прохладный коридор, выложенный древней изразцовой плиткой, экономка провела Шаннон в залитый солнцем огороженный сад.
У Шаннон перехватило дыхание, когда она увидела на каменных стенах красный ковер из роз, голубые и розовато-лиловые дельфиниумы, багрово-красные маки и множество других цветов всех оттенков, названия большинства которых она не знала.
— Вам нравится мой сад, мадемуазель?
— Никогда не видела ничего подобного. Это замечательно. Напоминает картины Моне.
— Сад — одно из моих увлечений. Сейчас, в мае, для него настала лучшая пора, — сказал Галант, нагнувшись, чтобы оборвать несколько увядших соцветий. — Как видите, я не так далек от мира духов, как может показаться.
Шаннон глубоко вдохнула волну запахов, которые окружали ее со всех сторон. Галант молча подвел ее к маленькому столу, стоявшему под увитой виноградной лозой беседкой. Рядом в бассейне плавали кувшинки. Экономка принесла из дома корзину с грубым крестьянским хлебом и кувшин вина.
— Анжелика любит принимать гостей, но сейчас сердится за то, что я дал ей мало времени, — с улыбкой сказал Галант, наливая Шаннон бокал вина цвета раздавленной малины. Вокруг жужжали пчелы, и Шаннон чувствовала, как ее охватывает очарование этого места. Галант неторопливо говорил, а Шаннон все яснее становилась неопровержимая истина: она так уверовала, что Галант даст все ответы на ее вопросы, что не учла, что тот может совершенно погрязнуть в простом крестьянском образе жизни.
— Розовое вино, которое мы пьем, — с моего собственного виноградника, — говорил Галант. — Я делаю его только для себя и своих друзей. Я горжусь тем, что сам обрезаю лозу, выдавливаю сок, разливаю по бутылкам — все, как я делал с духами в своей лаборатории в Париже.
— Восхитительное вино, — сказала Шаннон, отпив глоток.
Анжелика принесла фаршированные кабачки.
— Браво! — одобрительно сказал Галант.
— Если бы только месье дал мне больше времени… — проворчала Анжелика.
— Ну, так что я могу для вас сделать, мадемуазель Фалун? — спросил Галант после обеда.
Шаннон ждала этого момента несколько недель, но сейчас, в этом благословенном саду, мысль о том, что она в силах нарушить размеренный ритм спокойной жизни Галанта, казалась абсурдной. Что может она предложить человеку, который наполнил свою жизнь простыми радостями и вполне этим доволен? Ни деньги, ни слава ему не нужны. Он их вкусил и уже отверг.
— Я хочу сделать вам деловое предложение, месье. Но прежде всего должна сказать, что в последние три месяца вы стали для меня навязчивой идеей. Ни днем, ни ночью я ни о ком больше не думала.
— В самом деле? Вы льстите мне, мадемуазель, — серьезно ответил Галант, но в глазах его промелькнула веселая искорка.
— Из моего письма вы знаете, что я новый директор «Галанта». Однако, месье, только вы можете вернуть былую славу дому, основанному вашей семьей. Только ваш престиж и ваш гений помогут достичь того, о чем я мечтаю. Сейчас те прекрасные духи, которые создали вы, а до вас ваш дед, остались только воспоминанием. Я хочу вновь вдохнуть жизнь в легенду. — Затаив дыхание, Шаннон ждала ответа.
— Я пытаюсь вспомнить ваше письмо, — наконец сказал Галант. — Я не ожидал подобного от столь молодой женщины, тем более иностранки. Я предполагал, что вы одно из тех не имеющих возраста парижских созданий, у которых под бархатной перчаткой скрывается железный кулак — вроде Шанель. Я хорошо знаю этот тип.
— Месье, когда потребуется, я могу быть деловой женщиной. Пусть вас не вводит в заблуждение моя внешность или моя молодость. Вы должны понять, что я полна решимости добиться успеха с «Галантом», и у меня для этого есть веские основания. Возможно, из моего письма вы помните о моих связях в мире моды, но, кроме всего этого, у меня есть очень значительные средства.
