Как будто почувствовав, что за ней наблюдают, Керри испуганно обернулась. Мгновение они смотрели друг на друга, а затем Линди ускакал.

— Чудотворец… Да, думаю, так… — задумчиво прошептал он сам себе, двигаясь рысью по конной тропе.

Тем же вечером Керри подходила к большому дому, куда ее вызвал Линди. На дворе сильно пахло свежескошенной травой и лошадями, ворковали голуби. Но Керри ничего вокруг не замечала. Она готовилась защищаться, прекрасно понимая, зачем ей приказали прийти к мистеру ван Бурену. Несомненно, он разгневался на то, что она без разрешения использовала загон, и Керри размышляла о том, как он может ее наказать.

Закатав рукава чистой накрахмаленной рубашки, Керри вошла в дом. Ее смелость в один момент улетучилась, когда она вспомнила, какой неограниченной властью лорд Медоуз обладал над своими служащими. Мрачный дворецкий провел Керри через громадную, слабо освещенную гостиную. В открытые окна вливался душистый воздух. Дверь в кабинет ван Бурена была открыта, он сидел в кожаном кресле за столом.

— Добрый вечер, мистер ван Бурен. Вы хотели меня видеть? — Голос Керри был тихим и невыразительным. Услышав его, Керри мгновенно устыдилась.

— Входите и садитесь, Керри, — небрежно сказал он, жестом указав на стул по другую сторону стола.

Керри села, бегло окинув взглядом комнату, где никогда раньше не была. Кабинет ван Бурена производил сильное впечатление. Стены были обшиты панелями из мореного дуба, вдоль стен располагались стеллажи с книгами в кожаных переплетах. Было видно, что эта комната принадлежит мужчине — здесь слабо пахло табаком и царила атмосфера дорогостоящего уединения. Сидя за столом с обтянутой кожей крышкой, Линди ван Бурен правил целой империей. Его имя было известно в кругах селекционеров всего мира. Стена за спиной ван Бурена была увешана розетками, фотографиями и призами, говорящими о его триумфах.

Керри села напротив, чувствуя, как страх сжимает ее горло. Все, что могла она сделать, — это спокойно встретить взгляд хозяина поместья. Ван Бурен крутил в руках карандаш и явно не спешил сообщить Керри, зачем ее вызвал.

— Я слышал от вашего дяди, что вы берете уроки у Брюса Пейджета. Я переговорил с ним, — продолжал ван Бурен, прежде чем Керри успела ответить. — Из того, что мне сообщил полковник, я понял, что для того, чтобы достичь вершин, вам нужна только хорошая лошадь.

— Да, — ответила Керри. Все ее страхи исчезли, сменившись ожиданием чуда.

— Вы, вероятно, слышали о моем сыне Линди. Это он на снимках, — сказал ван Бурен, повернувшись к стоящим за его спиной фотографиям в серебряных рамках. Взяв одну из них, он подал ее Керри. — Это последняя его фотография, где он принимает первый приз на пьяцца ди Сиена в Риме.

Керри посмотрела на красивого молодого человека, о котором так много слышала после своего приезда. Так вот каков был наследник империи Медоуз, трагически и преждевременно ушедший из жизни. Более утонченная и изысканная версия своего отца, Линди IV стоял рядом с одной из самых красивых лошадей, какую только доводилось видеть Керри. Широкие черные бока мерина блестели, как лакированные. Стоя на фоне аллеи пиний, Линди гордо поднимал вверх серебряный кубок.

— А вот он прыгает на Чудотворце.

Керри, как зачарованная, протянула руку за снимком, изображавшим двух чемпионов. Чудотворец пролетал над стеной высотой не меньше двух метров. Его благородная голова была устремлена вперед, великолепное тело вытянуто в немыслимом прыжке. Керри вдруг почувствовала, что ван Бурен внимательно смотрит на нее, царственно и лениво развалившись в своем кресле, и смутилась. Одним мановением руки ван Бурен мог поднять ее до небес, а мог превратить в ничто. Все зависело только от него. Внезапно, несмотря на разницу в возрасте и положении, между ними пробежала искра понимания.

— Он просто прекрасен, — прошептала Керри. Но эта восторженная оценка не растопила лед в глазах ван Бурена.

— Как вы посмотрите на то, чтобы выступить на Чудотворце на показательных выступлениях в Аппервилле, в Виргинии? Они состоятся в июне.

Керри замерла.

— Не может быть!

— После смерти моего сына лошадь находится в поместье Людвик. Время от времени на нем выступают — даже выигрывают призы. Но я думаю забрать его домой — туда, где он и должен быть. И хочу, чтобы на нем ездили вы. Я видел вас сегодня, когда вы выполняли прыжки вслепую, и должен признаться, это произвело на меня впечатление. На Тройке вы далеко не уедете. Вам нужна чистокровная лошадь — такая, как Чудотворец. Это англо-арабский гунтер[8], ему четырнадцатый год, и он был таким же чемпионом, как и его всадник. Он может снова стать чемпионом.

Керри совершенно не ожидала такого потрясающего предложения. Наконец нашелся кто-то, кто в нее поверил. Решительное выражение широкого, загорелого лица ван Бурена говорило о том, что он говорит серьезно, и только гордость удерживала Керри от того, чтобы обежать огромный письменный стол и броситься к нему на шею. Вместо этого она сидела, опустив голову, и пыталась сдержать ощущение безграничного счастья, которое испытала, получив от судьбы такой чудесный подарок. Сейчас Керри всем сердцем любила Линди ван Бурена.

— Мистер ван Бурен, — сказала она, поднимая на него полные слез глаза. — Для меня это награда, это честь. Правда — это как ответ на мои молитвы. И я от всей души вас благодарю. Надеюсь, что никогда не разочарую вас… сэр, — добавила она, с трудом выговаривая слова.

Тяжелый труд десяти последних лет остался позади. Душа Керри пела. Подобные чувства она испытывала только тогда, когда на показательных выступлениях выигрывала первый приз. Керри уже слышала аплодисменты, когда она гордо выводит великолепного Чудотворца на залитую лучами прожекторов арену.

— Я уже попросил вашего дядю, чтобы он съездил в Людвик и взглянул на лошадь. Я сказал ему, что мы забираем Чудотворца домой.

— Туда, где он и должен быть, — эхом ответила ему Керри.

Встав с кресла, ван Бурен впервые улыбнулся.

— Я думаю, по такому случаю надо выпить, хотя вы и не достигли необходимого возраста. — Из принесенного дворецким хрустального графина он налил две рюмки коньяку и подал одну из них Керри.

— За Мэдисон-сквер-гарден через два года, — сказал ван Бурен.

Подняв рюмку, Керри наклонила голову назад и сделала глоток коньяка, который раньше никогда не пробовала. Хотя жидкость обожгла ей горло, она не подала вида.

Когда Чудотворец вернулся домой, в Медоуз, яблони только расцвели. Керри проснулась задолго до рассвета. За окном спальни слабый свет уже пробивался сквозь верхушки деревьев. Томимая ожиданием, Керри всю ночь не сомкнула глаз. Услышав, как Джек хлопнул входной дверью, она в возбуждении вскочила с постели и бросилась натягивать джинсы, поняв, что дядя направляется в поместье Людвик, чтобы доставить оттуда Чудотворца.

Не позавтракав, Керри выскочила из двери, сбежала по ступенькам их жилища над гаражами. Во дворе она остановилась, наслаждаясь красотой дня. Где-то высоко в зелени каштанов ворковали голуби, радуясь голубому майскому небу. Воздух дрожал от жужжания насекомых и птичьих трелей, от земли поднимался густой запах. Керри шла к конюшне, убежденная, что жизнь прекрасна. Ее мечта иметь собственную чистокровную лошадь вдруг мгновенно исполнилась.

Керри остановилась, гордо глядя на медную табличку с именем Чудотворца над дверью в его бокс. В свое время ее убрали, но теперь вернули на место, и она блестела, означая, что вернулся блудный сын, принц вновь оказался в фаворе. В боксе все было в идеальном порядке, потому что Керри накануне провела здесь весь вечер. Мимо проходил Вилли, один из конюхов.

— Что-то вы сегодня рано. У вас еще больше часа — пока они вернутся из Людвика, — проворчал он.

— Да, я знаю. Просто хочу еще кое-что сделать. Ты как думаешь, они скоро приедут? — озабоченно спросила Керри, принимаясь снова подметать кирпичный пол.