РИАД. Двадцать восемь.

ЭБАН. Двадцать девять.

РИАД. Тридцать.

ЭБАН. Тридцать один.

РИАД. Тридцать два.

ГУНАР. Прекрасно. Все идет прекрасно.

ЭБАН. Тридцать три.

РИАД. Тридцать четыре.

ЭБАН. Тридцать пять.

РИАД. Тридцать шесть.

ЭБАН. Тридцать семь.

РИАД. Тридцать восемь. (Гунару.) Тебя не затруднит заменить меня на пару минут? Мне надо выйти. (Убегает.)

ЭБАН. Тридцать девять.

ГУНАР. Сорок.

ЭБАН. Сорок один.

ГУНАР. Сорок два.

ЭБАН. Сорок три. Замени и меня тоже.

ГУНАР. Но ведь по протоколу…

ЭБАН. Я мигом. (Выходит.)

ГУНАР (сонно). Сорок четыре… сорок пять… сорок шесть… сорок семь… сорок восемь… (воровато оглядывается по сторонам и выпаливает) тысяча четыреста пятьдесят шесть, тысяча четыреста пятьдесят семь, тысяча четыреста пятьдесят восемь, тысяча четыреста пятьдесят девять… Прекрасно. Все идет прекрасно… Две тысячи! (Свистит.) Предварительный раунд переговоров объявляется закрытым.

РИАД. Условием любых переговоров о мире является отступление со всех оккупированных территорий.

ЭБАН. Мы сможем решить судьбу этих территорий только на переговорах.

ГУНАР. Закажем кофе?

РИАД (Име Эбан). Мы не приступим ни к каким переговорам, пока не будет осуществлено тотальное отступление со всех территорий.

ЭБАН. Нужно прояснить, какие именно территории имеются в виду, а это можно сделать только на переговорах.

ГУНАР. Вы не хотите кофе?

РИАД (показывает на Эбан). Победитель заказывает.

ГУНАР (глядя на Эбан). Что верно, то верно. Победитель заказывает. (Кричит.) Три кофе и телятину-гриль!

ЭБАН. В задницу твою телятину.

ГУНАР. Не ругайся, Эбан.

ЭБАН. Когда заказываю я, это всегда телятина, а когда заказывает он — мы сразу становимся вегетарианцами.

ГУНАР. Но победили же вы.

РИАД (тихо). Только в одном бою. Война еще далеко не закончена.

ЭБАН. Если он согласится на переговоры — будет ему телятина.

ГУНАР. Риад, соглашайся на переговоры.

РИАД. Поцелуй меня в зад.

ГУНАР. Не ругайся, Риад. Я не имел в виду ничего плохого. Я всего лишь хотел сказать, что мы должны сегодня… поесть телятины.

РИАД (гордо). Я готов опуститься даже до курицы, но поступаться принципами не собираюсь!

ГУНАР (кричит). Три кофе и курицу-гриль!

ЭБАН. В задницу твою курицу.

ГУНАР. Не ругайся, Има. Речь идет всего лишь о крошечной курице. Даже без гарнира.

ЭБАН. Я сказала: кофе — значит, кофе.

ГУНАР (разочарованно). А пирожные?

ЭБАН. Пирожные? В задни…

ГУНАР. …в задницу, знаю, знаю. (Про себя.) И далась же им эта задница!

РИАД. Хочу вам напомнить, что на прошлой неделе я заказывал кофе с пирожными.

ГУНАР (Име Эбан). Он заказывал с пирожными.

ЭБАН (Гунару). Скажи ему, чтобы засунул их себе в…

ГУНАР (Риаду). Засунь их себе в задницу.

РИАД. Гунар, я тебя предупреждаю!

ГУНАР. Это она просила меня передать.

РИАД. Тогда передай ей, чтобы поцеловала меня в задницу. Скажи ей, скажи.

ГУНАР (Име Эбан). Он говорит, чтобы ты поцеловала его в задницу.

ЭБАН. Пусть сначала он и еще парочка таких же, как он, поцелуют в задницу меня. Передай ему от меня.

ГУНАР (Риаду). Ты, и парочка таких, как ты, должны поцеловать ее в задницу.

РИАД. Сначала вы с ней поцелуете мою.

ГУНАР. А я-то здесь при чем? Почему я?!

РИАД. Потому что ты тоже сидишь у меня в заднице! И она, со своей телятиной!

ЭБАН. А он у меня в заднице со своим кофе без сахара.

РИАД. А она со своей большой задницей сидит в моей заднице.

ЭБАН. Да, с моей большой задницей в его малю-ю-сенькой заднице.

РИАД. С моей малю-ю-сенькой задницей в ее боль-шо-о-й…

ГУНАР (обидевшись, что про него забыли, свистит в свисток). А как же я?

ГУНАР (равнодушно). Заседание шестьсот семьдесят один, и так далее.

РИАД (монотонно). Параграф «А» — нет, параграф «Б» — нет. И так далее.

ЭБАН. Целиком согласна с предыдущим оратором. И так далее.

РИАД. Тупик и так далее?

ЭБАН. И так далее. (Пауза.) Великий Гу, скажи что-нибудь. Почему ты молчишь?

ГУНАР (равнодушно). Скажу. Я скажу вам правду. Я — швед.

ЭБАН (вежливо). Да?

ГУНАР. Да. (Напевает шведскую песенку.)

РИАД. Мы опять зашли в тупик, Гу. Что ты скажешь на это?

ГУНАР. Ничего. Поймите вы наконец, я — швед.

РИАД. Ну хорошо, хорошо, ты швед. А как же насчет наших переговоров?

ГУНАР (равнодушно). Не «наших» переговоров, а «ваших» переговоров. Лично я — из Швеции.

РИАД. Да мы уже давно поняли, что ты из Швеции…

ГУНАР. Совершенно верно. Я — из Швеции. Я в Швеции родился. У меня в Стокгольме — жена и дети. Моя мама очень дружна с Ингмаром Бергманом. Она даже играла эпизодическую роль в «Земляничной поляне». Помните ту сцену в ресторане, когда они делают привал? Помните?

ЭБАН. Я не видела этого фильма.

РИАД. А я видел спектакль. Браво!

ГУНАР. Не важно. Я всего лишь хотел сказать, что моя мама очень дружна с Ингмаром Бергманом. Она даже играла эпизодическую роль в «Земляничной поляне». Помните ту сцену в ресторане, когда они делают привал? Помните?

ЭБАН. Я не видела этого фильма.

РИАД. А я видел спектакль. Браво!

ГУНАР. Не важно. Моя мама, например…

РИАД. Браво! А как насчет конфликта на Ближнем Востоке?

ГУНАР. Я ничего не знаю о конфликте на Ближнем Востоке. Я — швед. Моя жена и дети живут в Стокгольме. Моя мама, например…

ЭБАН. Все это, конечно, хорошо. Но конфликт на Ближнем Востоке…

ГУНАР. Кстати, если уж мы заговорили о конфликтах. Взять, например, наш конфликт с норвежцами.

ЭБАН. Я ничего об этом не слышала.

РИАД. А я видел спектакль. Браво!

ГУНАР. Да, у нас тоже есть наши собственные проблемы. Просто о них мало говорят. Но, если уж вы заговорили о конфликтах, думаю, вам стоит об этом узнать. Я — не буду от вас этого скрывать — истинный швед. Когда я вижу фьорды, захваченные норвежцами в тысяча шестьсот двадцать шестом году, мое сердце обливается кровью. Когда в Швейцарии я встречаюсь с потомками шведских беженцев пятнадцатого века, мне очень больно. Эти раны… Они никогда не затянутся. Потому что я — не буду от вас этого скрывать — я хороший швед. Из чего, по-вашему, сделан Гунар Яринг? Думаете, Гунар Яринг — не человек? У него что, нет ушей, носа, живота? Если его колют, он не плачет? Если щекочут — не смеется? Если играют шведский гимн — он не встает? (Встает.) Да здравствует Швеция! Да здравствует свободная неделимая Швеция!