ФОГРА. Я тебе больше скажу. (Топчет бутерброд ногой.) Вот что я сделаю с каждым, кто попытается отнять тебя у меня. А теперь тебе стоит сказать только одно слово — и свадьбы не будет.

ВАРШВИАК (плача от радости). Чтобы не было свадьбы?! Пусть лучше солнца не будет! Пусть лучше птиц не будет! Какая женщина! Какое тело! Какая душа! Теннис! Физика! И такую женщину я мучаю вопросами? Спрашиваю ее, зачем она выбила у меня бутерброд? (Раздается стук в дверь. Плача и бормоча себе под нос, Варшвиак идет открывать.) Пусть лучше солнца не будет… Пусть лучше птиц не будет…

КЛАМАНСЭА. Доброе утро, молодожены! Почему ты плачешь, Варшвиак?

ВАРШВИАК (сквозь слезы). У меня просто замечательная невеста. Она ревнует меня к бутербродам.

КЛАМАНСЭА. Да, моя дочь такая. Глядя на нее, нельзя не расплакаться от восторга.

ВАРШВИАК (сквозь слезы). Пойду сделаю себе новый бутерброд. Желудок есть желудок. (Уходит.)

КЛАМАНСЭА. Шлем на голове, раздавленный бутерброд на полу… С чем он, интересно? (Наклоняется и рассматривает бутерброд.) Ага, с яйцом. Что тут происходит, а? Извини меня за любопытство, но я — твоя мать.

ФОГРА. Ты зачем пришла?

КЛАМАНСЭА. Я же сказала — мать есть мать. А я — мать. Я пришла посмотреть, как чувствует себя моя дочь перед свадьбой.

ФОГРА. Ну, посмотрела? И до свиданья. Выглядишь просто ужасно. Шла бы лучше отдохнуть.

КЛАМАНСЭА. О каком отдыхе ты говоришь? В нашем доме буквально спрятаться негде. Папа никак в Хефеца не наиграется. Ему мало, что Хефец уже решил с крыши прыгать, так ему еще надо доказать, что тот прожил жизнь напрасно. Вот уже две недели он скачет по всему дому и разыгрывает перед Хефецем всю историю его жизни. А Хефец хихикает и кланяется, хихикает и кланяется. Даже сегодня, в день твоей свадьбы, перед тем как Хефец прыгнет с крыши, папа собирается разыграть, как его будут закапывать. Не знаю, что и сказать, Фогра. Я пришла к тебе из настоящего ада. Неудивительно, что я так выгляжу.

ФОГРА. Мне, конечно, на все это наплевать. И все-таки меня это злит. Вы что, не могли другого времени выбрать, чтобы Хефеца хоронить, а? Вы должны сейчас думать обо мне, а не о нем.

КЛАМАНСЭА. Да я ему то же самое говорю. Но разве с ним можно разговаривать? По крайней мере, во мне ты можешь быть уверена. Я прежде всего — мать. Я вот тут твоей любимой фаршированной рыбки принесла. Чтобы ты чувствовала, что у тебя есть дом. (Достает из сумочки банку с рыбой и подбрасывает ее в воздухе.) Вот что такое мать. (Фогра бьет по банке рукой, и та падает на пол.) Зачем ты это сделала? (Входит Варшвиак с новым бутербродом.)

ВАРШВИАК. Что это упало?

ФОГРА (подбегает к Варшвиаку и выбивает у него бутерброд.) Теперь у вас есть общая тема для разговора.

ВАРШВИАК (снова начинает плакать). Боже! Как она меня любит! О, как она меня ревнует! Пойду сделаю себе еще один бутерброд. Но на этот раз не выйду из кухни, пока его не доем. (Уходит.)

КЛАМАНСЭА. Я просто потрясена. Как человек. Как мать. Как женщина с рыбой, наконец. (Собирается уйти.)

ФОГРА. Скажи, я сволочь? (Пауза.) Я тебя спрашиваю, я — сволочь?

КЛАМАНСЭА. Нет. Хотя иногда ты бываешь немножко нервная. Но в принципе ты, безусловно, вправе это делать.

ФОГРА. И рыбой бросаться — тоже?

КЛАМАНСЭА. С кем-нибудь другим — конечно. Но только не с матерью. (Направляется к выходу.)

ФОГРА. А если я скажу тебе, мамочка, что бросила рыбу только потому, что хотела в день своей свадьбы немножко пошалить?

КЛАМАНСЭА (растроганно). Фогрочка!

ФОГРА. Мамулечка!

КЛАМАНСЭА. Да, Фогрочка, конечно, балуйся, пока можешь. Ты молода, талантлива, тебе еще можно. В твоем возрасте я вела себя точно так же. Хочешь, я научу тебя всему, что умею? Вступим с тобой в заговор против всего остального мира!

ФОГРА. Тебе это будет нелегко. Придется от многого отказаться. Ты будешь страдать, и папа будет страдать. Всю свою энергию тебе придется отдать только мне.

КЛАМАНСЭА. Я готова. Тебе, как дочери, я могу признаться: твой папа с каждым днем становится все больше похож на ребенка. И мы все больше отдаляемся друг от друга. У меня больше нет никаких амбиций. Все, что у меня осталось, — это ты. Я готова полностью посвятить себя только тебе, быть твоей советчицей и бабушкой для будущего внука. Только об одном тебя прошу: относись ко мне с уважением.

ФОГРА. Разумеется, мамочка, с уважением. Но ты не должна забывать, что именно дети хоронят своих родителей.

КЛАМАНСЭА. Это вполне естественно. Но прошу тебя, только не перед посторонними. (Стук в дверь.) Вот видишь, я уже приступаю к своим новым обязанностям.

ТЭГАЛАХ. Вот ты где, Кламансэа. Я искал тебя повсюду — в гастрономе, в парикмахерской, в мясной лавке, — но тебя нигде не было. Ну, как поживает наша невеста? Наша свадьба у всех вызывает зависть. (Фогра подбегает к нему, сбивает у него с головы шляпу и топчет ее ногами. Тэгалах смотрит на шляпу, онемев.) A-а, понимаю. Ты купила мне в подарок новую шляпу? (Тоже топчет ее ногами.) Отлично. Теперь это не шляпа, а тряпка. (Фогре.) Ну, где новая шляпа?.. (Пауза.) Где моя новая шляпа? (Пауза.) Фогра, ты ведь купила мне новую шляпу, правда? Иначе я не могу себе объяснить твой поступок. Потому что иначе… (Неожиданно начинает плакать, но быстро берет себя в руки.) Нет, ты все-таки купила мне шляпу, я уверен. Я свою дочь хорошо знаю. Просто ты ее пока спрятала, чтобы сделать мне сюрприз. Так ведь? И правильно. Время еще есть. Все равно нам с мамой надо сейчас торопиться домой. Мы должны закончить нашу игру.

ФОГРА. Мама, расскажи ему.

КЛАМАНСЭА. Он очень хорошо знает, что мне никогда особенно не нравились его игры.

ТЭГАЛАХ. Не нравились? Это что-то новенькое.

ФОГРА. Ну, рассказывай же, мама, не молчи.

ТЭГАЛАХ. Что она должна мне рассказать?

КЛАМАНСЭА. Мне нечего скрывать. Я тебе уже много раз говорила: все, чего я хочу, — это выдать свою единственную дочь замуж и быть рядом с ней.

ФОГРА. Ну, расскажи же ему, наконец! Чего ты ждешь? Расскажи. Расскажи!

КЛАМАНСЭА (вспыхивая). Надоело мне сидеть с тобой дома. Я остаюсь со своей дочерью. Ты помог мне произвести ее на свет, вырастить, дал нам дом, мебель, еду, а мы тебя надули. Проглотили все, что ты нам дал, и теперь ты нам не нужен. Иди, играй в свои игры один. Уходи отсюда.

ТЭГАЛАХ. А ты?

КЛАМАНСЭА. Я нужна своей дочери. Поэтому я остаюсь. Фогра любит меня и хочет меня. Меня, а не тебя. (Берет Фогру под руку.) Понял?

ТЭГАЛАХ. Но Фогра и моя дочь тоже. (Бросается к Фогре и берет ее под руку с другой стороны.) Она такая же моя, как и твоя!

КЛАМАНСЭА. Мы заключили с ней союз.

ТЭГАЛАХ. Я тоже заключу с ней союз. У меня есть что ей дать.

КЛАМАНСЭА. Ничего у тебя нет. Ты пустой. Ты вложил всего себя в квартиру и в Фогру. Даже шляпы у тебя не осталось.

ТЭГАЛАХ. Я — отец. И кандидат в дедушки!

КЛАМАНСЭА. А я — мать!

ТЭГАЛАХ. Я научу детей Фогры играть.

КЛАМАНСЭА. Вечно ты со своими играми! А я умею готовить. У меня огромный опыт. Я разбираюсь в пеленках и в детских болезнях. Я — женщина. (Входит Варшвиак, видит Фогру и ее родителей.)