(Впоследствии Гиммлер никогда не рассказывал мне о своей беседе с Канарисом, но, видимо, она все же состоялась, ибо только этим я могу объяснить, почему вынесение приговора Канарису постоянно откладывалось и состоялось лишь за несколько недель до конца войны. Для народного суда под председательством Фрайслера, преемника Тирака [Тирак был назначен имперским министром юстиции. Это назначение имеет интересную предысторию. Уже много лет Гиммлер и Гейдрих стремились осуществить план формального приведения так называемых «полицейских мер» в соответствие с общепринятыми юридическими нормами. За образец они взяли английский суд. Место прокурора должен был заступить полицейский чиновник, имеющий юридическое образование, который в состоянии наилучшим образом представлять интересы общества перед лицом судьи, так как он сам руководил поимкой преступника и вел следствие, то есть был прекрасно знаком со всеми обстоятельствами дела.
Необходимость реорганизации обосновывалась еще и утверждением, что прокуратура является слишком дорогостоящей и излишней инстанцией, ничем не способствующей нахождению истины. Наоборот, как показала практика, действия прокурора только вносили сумятицу в процесс судопроизводства. Я намеренно во время обсуждения этого вопроса занял сдержанную позицию. Но Гейдрих продолжал настаивать на своем, полагая, что в лице Тирака он нашел подходящего человека для осуществления своих планов. Так как Тирак в свое время принадлежал к тому же студенческому союзу, что и я, Гейдрих, в конце концов, приказал мне взять на себя соответствующие переговоры с ним. Тирак с готовностью согласился со всем, что ему предлагали; в беседе с Гейдрихом они обсудили все окончательные подробности.
Перед тем, как было объявлено о назначении нового имперского министра юстиции, Гиммлер предложил мне открыто высказать ему свое мнение о Тираке. Я прямо заявил ему: зная долгие годы Тирака, считаю, что по своим качествам он совершенно не соответствует посту рейхсминистра юстиции. После нашего разговора Гиммлер взял меня с собой к Гитлеру, с которым он беседовал наедине почти целый час. На обратном пути он сказал мне: «Все-таки Гитлер согласен с кандидатурой Тирака. Он считает, что лучше иметь на этом посту профессионального юриста, который был бы хорошим национал-социалистом и не отличался склонностью к бюрократизму. Таким человеком является он (Тирак), пусть даже у него и есть свои слабости. Во всяком случае это лучше, чем назначить на этот пост человека с безукоризненной репутацией, который, будучи связан всевозможными параграфами, только тормозил бы развитие нашей юстиции».
Тирак был послушным орудием НСДАП в деле создания юридической системы нацистской Германии. После поражения он покончил жизнь самоубийством, избежав, таким образом, ответственности за содеянное.], материалов следствия, несомненно, было достаточно для признания обвиняемого виновным. В июле 1944 года в одном из сейфов запасной явки военной разведки в Цоссене под Берлином был обнаружен так называемый «материал изсейфа» — две папки, полные уличающих документов).
После многочисленных допросов Канарис был помещен в концентрационный лагерь Флоссенбург и там, по приказу Гитлера и Кальтенбруннера, в апреле 1945 года приговорен военно-полевым судом СС к смертной казни и казнен. После завершения «процесса» Кальтенбруннер получил от Гитлера «Крест за военные заслуги» с мечами.
