Мой первый визит — Соперничество Гейдриха и Канариса — Программа десяти пунктов — Канарис уступает.

После моего назначения начальником отдела IVE я должен был нанести первый, представительский, визит к шефу военной разведки адмиралу Вальтеру Вильгельму Канарису. Ему было тогда около пятидесяти лет, но, благодаря своим седым волосам и несколько сутулой осанке, он выглядел значительно старше. Незабываемое впечатление производила его красивая голова и добрые глаза под кустистыми бровями.

Канарис предложил мне место на вытертом диване и сам уселся рядом на старом деревянном стуле. В углу его рабочего кабинета стояла ржавая походная кровать, за что Канарис с улыбкой извинился передо мной. В сравнении с прихотливо обставленными кабинетами политических руководителей это помещение своей простотой производило впечатление прямо-таки спартанского жилища.

Когда Канарис принимал визитеров, он редко привлекал к этому своих сотрудников. Он любил посадить своего гостя на старый диван — как это случилось и со мной — под яркий свет, а сам присаживался на стуле так, чтобы оставаться в тени. Когда при последующих визитах я хотел выбрать более удобное место, он очень вежливо, но настойчиво снова усаживал меня на диван. Однако чаще всего Канарис приглашал меня для бесед к себе домой. «В служебной обстановке, — говорил он, — говорят всякую чепуху». Во время моего первого визита он заметил: «Нам следовало бы почаще встречаться неофициальным образом, я надеюсь установить с вами столь же хороший контакт, что и с вашим предшественником Вестом».

Однако я очень скоро заметил, что в отношении меня адмирал избрал такую личностную форму общения для того, чтобы использовать меня в качестве «почтальона любви», не желая окончательного разрыва тонкой нити, соединяющей его с Гейдрихом.

К тому времени соотношение сил между Канарисом и Гейдрихом было еще равным. Гейдрих запасся политическими материалами против Канариса, а Канарис хранил в своем сейфе тайное оружие для контратаки: документы о дисциплинарных проступках Гейдриха в бытность его морским офицером, а также его личные документы, содержавшие опасные свидетельства о «неполадках» в родословной Гейдриха — одна из бабок высокопоставленного руководителя СС была еврейкой, стало быть свидетельства Гейдриха о его арийском происхождении были подложными. Мне понадобились годы, чтобы разобраться в хитросплетениях этих связей, но до конца завеса, скрывавшая отношения между Гейдрихом и Канарисом, не поднялась и для меня.

То, что Гейдрих намеревался использовать меня как фигуру в своей «шахматной партии» против Канариса, он, в отличие от Канариса, никогда не пытался скрыть. Отправляя меня к Канарису, он предупредил на дорогу, чтобы я не попался на удочку к этому «хитрецу».

Через несколько месяцев после оккупации Бельгии напряженность между Гейдрихом и адмиралом снова обострилась в результате одной ошибки военной разведки. Военная разведка обнаружила сеть английской разведки, поддерживавшей связи с французскими и русскими агентами. Одновременно на эту группу натолкнулись и наши сотрудники. Мы договорились, что два моих специалиста внедрятся глубже во французскую разведывательную сеть. Несмотря на это, офицер военной разведки, лейтенант запаса, приказал внезапно арестовать в различных местах ряд подозрительных лиц, в том числе и семерых из наших лучших агентов. Как и следовало ожидать, вся вражеская шпионская сеть была сразу же реорганизована, и добыча, которая уже была в наших руках, как мы предполагали, ускользнула.

В ответ на это Гейдрих энергично потребовал четкого разграничения компетенции между нашей разведкой и разведкой вермахта. Мне было поручено разработать так называемую «программу десяти пунктов» по сотрудничеству всех разведывательных служб, о сферах их «влияния» и предусматривающую кардинальную реорганизацию. До того времени разведчики руководствовались «десятью заповедями» образца 1937 года. Согласно новому проекту, Канарис должен был лишиться значительной части своих полномочий, и только через год по этому вопросу была достигнута договоренность.

Подлинного текста новой программы десяти пунктов у меня сейчас нет; но я могу изложить в сжатой форме ее общее содержание на основе частных записок, сделанных в то время.

Планируя на будущее, я следующим образом сформулировал положения о задачах и деятельности разведывательной службы за границей: необходимо создать самостоятельный централизованный орган, который охватывал бы все аспекты в области политики, военного дела, экономики и техники. Его задачей является поставлять надежную — официальную или секретную — информацию об общем положении за границей, систематически оценивать ее и оперативно и своевременно сообщать высшему политическому и военному руководству, а также различным имперским министрам, заинтересованным в этом, объективные сведения об общем внешнеполитическом положении, о движущих политических силах и политических деятелях, о военных мероприятиях и планах нейтральных или враждебных государств, равно как и об и экономическом, военном и биологическом потенциале.

Преследуя ближайшие цели, я сформулировал следующие десять пунктов:

1. Необходимы организационные и кадровые изменения. Однако из-за нехватки персонала, прежде всего за рубежом, следует первоначально сохранить существующие организационные формы. Слишком резкие перемены сразу же станут известными разведкам противника.

2. Обучение пополнения, которое можно использовать лишь после проверки его качественной годности. Сотрудники, живущие в настоящее время за границей, в большинстве своем непригодны к использованию. Следует готовить им смену, привлекая новых сотрудников из как можно большего числа государственных учреждений, из промышленности, а также людей свободных профессий.

3. Перестройка направлений деятельности разведки. Следует проводить различие между получением информации (действующая армия) и ее оценкой (генеральный штаб); последний берет на себя методическую обработку всего материала, а также его оценку и использование.