Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

В начале февраля 1944 года Гитлер нашел «штрафной счет» адмирала настолько весомым, что сместил его с занимаемой должности на том основании, что его служебные и личные недостатки достигли невыносимых размеров. Для внешнего объяснения была принята маскировочная версия, согласно которой военное положение требовало объединить разведывательные службы под единым руководством. Вскоре после этого аппарат военной разведки был расформирован и круг ее задач был распределен между группой IVE — контрразведка — и вновь созданным ведомством РСХА «Amt Миль» [48] . Это ведомство было включено в состав моего 6-го управления, так что практически большая часть бывшей организации Канариса оказалась под моим началом (теперь мне присвоили звание генерал-майора войск СС и чин бригаденфюрера СС). В разговоре с генералполковником Йодлем мы пришли к единому мнению, что в будущем следует окончательно решить вопрос об изменении структуры военной разведки, которая в настоящее время подчинялась руководству СС. (Я вообще думал выделить разведку из ведения РСХА и превратить ее в самостоятельное ведомство особого рода).

В начале августа 1944 года — я как раз находился в служебном помещении военной разведки — мне позвонил Мюллер. Резким голосом он приказал мне срочно отправиться на квартиру Канариса, сообщить ему, что он арестован и тут же отвезти его в Фюрстенберг в Мекленбурге, где он должен находиться, пока «все не выяснится». (Мюллер и Кальтенбруннер в то время занимались расследованиями покушения на Гитлера 20 июля 1944 года, а также руководили взятием заподозренных под стражу).

Я запротестовал и стал объяснять Мюллеру, что я не чиновник-исполнитель и пригрозил позвонить Гиммлеру. «Не забывайте, — прокричал он в ответ, — что не Гиммлер, а я и Кальтенбруннер получили приказ от Гитлера расследовать заговор. За неподчинение вы будете нести ответственность». Я сразу все понял. Если я откажусь, для Мюллера и Кальтенбруннера не будет лучшего повода заподозрить и меня и принять соответствующие меры. Так как я достаточно часто проявлял себя как «пораженец» и, разумеется, не был в дружеских отношениях ни с Мюллером, ни с Кальтенбруннером, мне теперь необходимо было быть вдвойне осторожным. Поразмыслив немного, я решил подчиниться приказу. Может быть, думал я, мне удастся в этой опасной ситуации даже чем-то помочь Канарису.

Я переговорил с гауптштурмфюрером СС бароном фон Фелькерзамом и попросил его сопровождать меня; он знал Канариса — когда-то он служил под его командованием.

Был душный воскресный день, когда мы выехали в Шлахтензее. Дверь открыл сам адмирал. В квартире у него находились барон Каульбарс и один из родственников адмирала Эрвин Дельбрюк. Канарис очень спокойно попросил гостей на минутку покинуть комнату. Затем он обратился ко мне: «Я как чувствовал, что это будете вы. Скажите, вы нашли какие-нибудь бумаги у этого олуха полковника Ханзена?» (Ханзен был замешан в заговоре 20 июля).

Я ответил (а это на самом деле было так): «Да, нашли записную книжку, где, в частности, были перечислены фамилии лиц, которых намечалось устранить. Но там ничего не было о вас или о вашем участии в заговоре».

«Эти болваны из генерального штаба не могут прожить без писанины».

Я объяснил ему ситуацию и цель моего приезда.

«Жаль, — сказал он, — но ничего не поделаешь». Я заметил, как он, произнося эти слова, старался принять бодрый вид. «Обещайте мне, — продолжал он, — в ближайшие три дня устроить мне аудиенцию у Гиммлера. Остальные — Кальтенбруннер и Мюллер — всего лишь мясники, жаждущие моей крови».

Я обещал выполнить его просьбу. Затем я сказал официальным тоном: «Если господину адмиралу угодно сделать другие распоряжения… Я буду ждать в этой комнате в течение часа — за это время вы можете сделать все, что вам заблагорассудится. В своем рапорте я напишу, что вы пошли в спальню, чтобы переодеться».

Канарис понял, что я имел в виду, и ответил: «Нет, Шелленберг, о побеге не может быть и речи. Самоубийством кончать я тоже не собираюсь. Я уверен в своей правоте и полагаюсь на ваше обещание».

После этого мы обсудили с ним ряд «технических» вопросов — надевать ли форму, какие вещи брать с собой и тому подобное. Канарис поднялся на второй этаж и через полчаса вернулся переодетым, с саквояжем в руке. Покачивая головой, он сказал: «Этим зверям понадобилось и вас втянуть в это дело. Будьте осторожны, я давно знаю, что они следят и за вами. В беседе с Гиммлером я упомяну и о вас».

Со слезами на глазах он полуобнял меня: «Ну что ж, пойдемте».

Мы ехали в открытой машине. Выехав из города, мы повернули в направлении Фюрстенберга. Заходящее солнце мягко освещало мирный ландшафт Мекленбурга. Наш разговор становился все односложнее. Каждый думал о своем.

В Фюрстенберге нас встретил в здании школы пограничной полиции бригаденфюрер Трюммлер, крайне несимпатичная личность, который все же соблюдал формы военного этикета. Он осведомился, будем ли мы ужинать вместе. Канарис попросил меня не покидать его сразу. В казино полицейской школы собралось около двадцати генералов и высших офицеров, которых всех доставили сюда в связи с покушением на Гитлера и поместили под домашний арест. Встреченные всеобщим оживлением, мы с Канарисом сели за маленький столик. Адмирал заверил меня, что в его глазах я ни в коем случае не причастен к его увольнению. Он надеется, что судьба будет более милостивой ко мне и не нанесет мне в один прекрасный день такого удара, который пришлось пережить ему.

Я решил незамедлительно позвонить Гиммлеру, но мой адъютант отсоветовал мне делать это, сказав, что Гиммлер в данный момент находится в своем специальном поезде на пути в штаб-квартиру Гитлера. Затем мы с Канарисом распили бутылку красного вина, а он тем временем инструктировал меня, как вести разговор с Гиммлером.

Вернувшись в Берлин, я послал Мюллеру телеграмму следующего содержания: «Я выполнил приказ, переданный вами сегодня. Дальнейшие подробности вы узнаете от рейхсфюрера СС. Шелленберг».

На следующий день я имел длительный телефонный разговор с Гиммлером. Он заверил меня, что ничего не знал о выпаде Кальтенбруннера против меня и обещал выслушать Канариса.

139
{"b":"26712","o":1}