— Ты прав, — поддержал его Райнер.

Оба детектива строго посмотрели на Тесс в ожидании ее согласия. Она хотела, она очень хотела оказать содействие следствию, если бы за это они оставили ее в покое, наедине с разодранными руками и жуткой головной болью. Но события этого утра проносились в ее голове непрестанным потоком, который она не могла ни контролировать, ни остановить.

— Машина ехала прямо на нас, — настаивала она.

— Не поймите меня неправильно. Я не говорю, что наезд не мог быть преднамеренным. Я лишь утверждаю, что это не страховой случай. Кто-то хотел убить мистера Росса, но это, скорее всего, связано с его хобби. Он был женат? У него была подружка?

Тесс отрицательно покачала головой в ответ на первый вопрос и грустно кивнула в ответ на второй.

— Может, кто-то чего-то недопонял. — Ферлингетти отхлебнул кофе и поморщился. — Может, кто-то все понял правильно.

Он повторял свои же слова или слова своего партнера. Они уже обсудили все детали: почему Джонатан оказался в ее компании в шесть утра, откуда взялись следы ее ногтей на его лице и синяк на скуле — но не рана на запястье. Она, словно для инвентаризации, отчиталась по каждому стакану вина, выпитого ими прошлой ночью, по каждому съеденному кусочку швейцарского шоколада. Она сообщила им, что они были любовниками, но то сходились, то расходились. Но утверждала, что они снова расстались, по крайней мере, по состоянию на прошлую ночь. Джонатан пришел к ней, чтобы проспаться после сильной пьянки. Тесс было все равно, что подумают о ней детективы. Она заботилась о подружке Джонатана: ей и так тяжело из-за его смерти, зачем причинять лишнюю боль и докладывать об измене?

— Дафна, его девушка, не любила, когда он приходил пьяным. По крайней мере, он так сказал.

— А когда вы встретились с ним у вашей двери, откуда вы возвращались?

— Со свидания. — Кроу бы понравилось такое определение.

— У вашего свидания есть имя?

Тесс поняла, что не знает, как Кроу зовут на самом деле, беспомощно посмотрела на Китти, и та сразу же ответила:

— Э. А. Рэнсом. Он работает у меня. Если нужно, я могу дать вам его номер телефона.

— На самом деле, это свидание не было таким уж свиданием, — уточнила Тесс.

— А что же это было? — поинтересовался Райнер.

Да так, вломились в крупнейшую в городе юридическую фирму, опрокинули по паре стаканчиков в местном баре.

— Он мой друг. Мы ходили в бар, обсуждали любимые книги. Господи помилуй, он на шесть или семь лет младше меня.

Китти улыбнулась в ладошку. Тадеуш одобрительно кивнул, словно Тесс сказала очень умную вещь. Он давно уже забыл биологический возраст Китти.

— Итак, он ваш друг, и Джонатан Росс был вашим другом. У вас много друзей.

Тинер приподнял правую руку — призыв к молчанию. Тесс проигнорировала его.

— Я просто хочу, чтобы вы поняли: дело не в том, что Кроу приревновал меня к Джонатану, или подружка Джонатана, Дафна, ревновала его ко мне. Ни у кого не было причин для ревности.

— Вы даже не представляете, какие мелочи могут вызвать ревность. Например, тот факт, что твой мужчина спит с другой женщиной. Многим женщинам это не по душе.

— Но если это была она, почему бы ей не сбить меня? Это бы решило все проблемы.

— Женщина за рулем… — Ферлингетти заглянул в свои записи. — Я вот о чем: если вы хотите убедить меня, что его убили, не говорите мне, что причиной убийства стало сенсационное журналистское расследование. Кому нужна его смерть? Редактору, полицейским, о которых он писал? Он был не настолько хорошим репортером.

Райнер хихикнул.

— Не таким уж хорошим репортером, — повторил он. Тесс вспомнила, что далеко не все полицейские любили Джонатана. Ему удалось втереться в доверие к детективам из отдела убийств, которых он выставлял этакими героями урбанистических сражений, но более прозаические копы его мало интересовали. Например, детективы из дорожной полиции, многие из которых мечтали о переводе в «убойный» отдел.

— А я? — спросила Тесс. — Могло ли быть так, что кто-то пытался убить меня, а Джонатан помешал? Кто-то кроме Дафны.

— Вы нажили множество врагов, стоя за прилавком книжного магазина? Что вы делаете? Недодаете сдачу? Отказываетесь завернуть покупки в красивую бумагу?

Тесс посмотрела на Тинера, который снова показывал два пальца правой руки, слегка ими покачивая. Не сообщай им никакой новой информации. «Классический представитель адвокатской братии», — подумала она. Ей так хотелось похвастаться перед этими бесчувственными самодовольными детективами, перед Тинером. Хотелось рассказать о независимом расследовании смерти Майкла Абрамовича, которое она ведет, или о ночном налете на Ламбрехт-билдинг. Тогда они поймут, почему она решила, что прошлой ночью в переулке ее ждал не Джонатан, а кто-то другой. Но зачем? Что ей было известно? Если кто-то решил, что ей удалось что-то разузнать — что угодно, — он сильно ошибался. Она открыла рот, чтобы во всем признаться, похвастаться, и снова закрыла его.

— Не знаю, — сказала она. Тинер слегка кивнул, радуясь, что она хотя бы сейчас последовала его совету.

Тинеру виднее. Вот почему Китти позвонила ему, когда Тесс была в приемном покое, где дежурный врач засунул ей в рот депрессор языка, светил фонариком в глаза и уши и пытался заставить сделать несколько рентгеновских снимков. Тесс не была уверена, что страховка покрывает этот вид медицинской помощи, поэтому отказалась, и врач вручил ей потрепанную брошюрку «Что делать при контузии». Когда она попросила смазать чем-нибудь раны, выписать ей болеутоляющее или хотя бы слабенькие транквилизаторы, чтобы она смогла поспать, он пожал плечами:

— Для обработки ссадин подойдет любая антисептическая мазь, которую отпускают без рецепта, ибупрофен снимет боль. Что касается сна, плесните бренди в кофе.

Именно это она собиралась сделать сразу после ухода детективов.

— Я все равно считаю, что водитель пытался сбить нас, — сказала она, но на этот раз это прозвучало как вопрос. Она уже не могла точно сказать, что думает по этому поводу.

— Будь это любой другой день, я бы с вами согласился, — сказал Райнер. — Но в воскресенье утром? В Феллз Пойнте? Слушайте, в этом районе это мог быть любой юнец из колледжа, который пил всю ночь, потом закинулся чем-нибудь и еще не отошел от всего этого. По выходным происходит множество аварий, виновники которых скрываются с места происшествия, но, надо сказать, обычно без смертельного исхода. Поймите, это как раз такой случай, это плохо, и виновник — или виновница, — если мы его поймаем, будет строго наказан. Но это не убийство.

— Разумеется, нет, офицеры. Может быть, еще кофе? Еще печенья? — это Китти самым своим вкрадчивым голосом, бархатистым контральто на октаву ниже, чем обычно. Только Тесс и, может быть, Тадеуш, знали ее достаточно хорошо, чтобы понять, что она в бешенстве. Безупречные манеры в исполнении Китти были знаком опасности. Ледяная вежливость обычно предшествовала броску брюквой в голову надоедливого родителя. Ей явно надоело носить милым офицерам чашки с кофе и тарелки с рулетиками. Пора и честь знать, мальчики.

Детективы посмотрели на свой кофе, слишком горький, чтобы допивать его, на черствые рулетики и решили, что их желудки не выдержат еще одной порции гостеприимства Китти. Они откланялись, пообещав держать всех в курсе дела. Тесс услышала, как по дороге к выходу Ферлингетти сказал Райнеру (или наоборот): «Это дело в пул не пойдет».

— К черту его. Пусть остается в транспортных, где и было. Меня это вполне устраивает, я же застрял на низкой цифре — триста пятнадцать.

— Это мы нагоним до хеллоуина. Я вытянул триста шестьдесят шесть — одно убийство в день и еще одно на раскачку.

Китти обернулась к Тадеушу:

— О чем это они?

Он смущенно опустил глаза:

— Некоторые ребята заключают ставки на количество убийств за год. Но они вытягивают номера из шляпы, потому что есть всего тридцать чисел, которые все хотят, — от трехсот тридцати пяти до трехсот шестидесяти пяти.