— Исполняйте свой долг и ни о чем не думайте. Я готова отвечать за свои поступки, — нарочито уверенно ответила Камилла.

Сейчас она больше всего боялась, что он заметит, как она вздрогнула, представив себе, как разгневается дед, узнав о ее новой выходке.

— О, какой отважный паладин! — с иронией, которая, однако, не смогла полностью скрыть прозвучавшую в его голосе нежность, воскликнул Филипп. — Что ж, вынужден признаться, я не разделяю вашей беспечности. И мысль о том, что вы подвергнетесь дисциплинарному взысканию, отнюдь не радует.

Филипп смотрел на нее насмешливо и одновременно удивительно ласково. Трепещущая от возбуждения Камилла не могла отвести взгляд от глубоких темных глаз шевалье, которые, казалось, видели все, что творилось у нее в душе.

— Что же делать? — едва слышно прошептала она.

— Полагаю, мы полностью можем положиться на скромность Бискано и Ландрупсена. Остается этот негодяй… Если он заговорит, все пропало. Но он, скорее всего, будет молчать: вряд ли станет хвастаться, что получил свою рану в поединке, причиной которого стало его неуважительное обращение с женщиной; подобные подвиги не украшают мужчину. Поэтому, моя красавица, мне кажется, что нам можно не беспокоить короля!

Камилла подумала, что следовало бы возмутиться, когда Филипп столь непочтительно назвал ее «моя красавица». Но воля ее словно оцепенела: наверное, сказалась смертельная усталость, внезапно охватившая ее и сменившая напряжение боя; впрочем, скорее всего, — причиной тому было присутствие рядом Филиппа, не спускавшего с нее своего колдовского взора. Сделав над собой невероятное усилие, она стряхнула с себя его чары и с вызовом произнесла:

— И чего же вы потребуете от меня в обмен на ваше великодушие? — Голос ее прозвучал горько и зло.

Филипп восхищенным взглядом окинул очаровательную упрямицу: высокий лоб, хорошенький носик, рот, притягивавший его словно магнит. Почувствовав, как знакомая горячая волна начинает захлестывать его, он быстро опустил глаза, чтобы не видеть этих неумолимо влекущих к себе губ.

Любой ценой он обязан побороть яростное желание. Справившись с собой, он слегка улыбнулся и ответил:

— Я прошу только об одном — сопровождать меня в поездке по альпийским крепостям; через неделю я отправляюсь в Экзиль и Фенестрель. Однако не поймите это как требование; речь идет всего лишь о приглашении, и вы вольны отказаться от него.

Камилла широко раскрыла глаза; в них светилась безудержная радость. Она давно мечтала познакомиться с настоящей воинской жизнью, побывать в отдаленных гарнизонах, расположенных на границе Пьемонта и Савойи. Она знала, что д’Амбремон и еще один отобранный им офицер должны отправиться туда в летнюю инспекционную поездку; однако она даже не мечтала, что шевалье выберет ее. Желая убедиться, что она правильно поняла его слова, она скептически произнесла:

— Значит, вы предлагаете мне поехать с вами?

— Да, если, конечно, вас это устраивает. Не думайте, что ваш отказ оскорбит меня и я тотчас побегу рассказывать королю о вашем поединке. Вы вольны принять или отклонить мое приглашение; поступайте как вам угодно.

— О, Филипп! — взволнованно прошептала она. — Я обязательно поеду, не сомневайтесь. Поверьте, я очень рада и считаю это большой честью.

От этих слов сердце д’Амбремона бешено забилось; для него они прозвучали почти как «я буду вашей». Камилла приняла его приглашение, ни на секунду не задумавшись! Это была величайшая победа. Отныне все остальное казалось ему очень простым!

Обычно д’Амбремон сам назначал офицеров для инспекционной поездки, однако сейчас он решил представить свою кандидатуру на утверждение королю. Монарх был удивлен его выбором: ему по-прежнему казалось, что между Камиллой и д’Амбремоном существует своего рода соперничество. Однако, зная абсолютную преданность долгу молодого дворянина, Виктор-Амедей приписал такой странный выбор искреннему желанию шевалье исполнить порученную ему миссию и сделать из девушки образцового офицера.

Король вызвал Камиллу и спросил ее, что она думает об этом назначении.

— Полковник д’Амбремон хочет, чтобы вы сопровождали его в поездке по крепостям Экзиль и Фенестрель, — начал он.

— Да, он говорил мне об этом.

— И что вы на это скажете?

— Я подчиняюсь приказу, сир, — притворяясь равнодушной, ответила она.

— Но вас не утомит такая поездка? Не покажется она вам слишком скучной? Вы же знаете, я не хочу принуждать вас, а шевалье готов назначить на ваше место другого офицера.

— О нет, сир! — воскликнула она, не в силах долее скрывать свою радость перед предстоящим путешествием. — Я очень довольна, что мне придется сопровождать Филиппа в его поездке по гарнизонам.

— А мне казалось, что вы с ним находитесь в достаточно натянутых отношениях!

Камилла опустила голову; да, в определенной степени король прав. Но боялась она совсем другого: чтобы их отношения не стали слишком близкими!

— Да, разумеется, мы нередко расходимся во мнениях, — согласилась она. — Однако мне очень хочется увидеть альпийские крепости, и я думаю, такая поездка будет мне полезна. К тому же я знаю, д’Амбремон — один из ваших лучших офицеров, и, даже если он иногда бывает излишне суров, мне есть чему поучиться у него. Он неукоснительно соблюдает свои обязанности и являет собой образец воинской дисциплины, к которой мне так сложно привыкнуть…

— Вы правы, я рад, что вы не обольщаетесь и умеете видеть собственные недостатки. Вы правы также относительно д’Амбремона: он не только выдающийся воин, но и один из самых верных моих подданных. Я полностью ему доверяю… Что ж, согласен, вы будете сопровождать его в инспекционной поездке. Полагаю, что подобное путешествие полезно для будущей государыни. — Затем король вызвал Филиппа, чтобы подтвердить ему свое согласие и дать необходимые распоряжения:

— Итак, в этот раз в поездке в Альпы вас будет сопровождать мадемуазель де Бассампьер. Я настоятельно прошу вас бдительно охранять ее и сдерживать ее бесстрашный характер. Сурово карайте малейшее нарушение дисциплины с ее стороны. Вернувшись, вы представите мне подробный отчет о ее поведении.

— Хорошо, сир.

— И еще: на выполнение поручения я даю вам неделю. Не задерживайтесь в дороге; если не вернетесь к назначенному сроку, я буду считать, что с вами что-то случилось и предприму соответствующие меры.

— Мне кажется, что неделя — слишком короткий срок.

— У вас не будет времени для дорожных развлечений, только и всего; для того чтобы съездить туда и обратно, этого времени больше чем достаточно. Я не хочу, чтобы мадемуазель де Бассампьер считала эту поездку увеселительной прогулкой.

Филипп подумал, что воистину драконовские условия, поставленные ему монархом, отнюдь не облегчают его задачу, однако был вынужден склониться перед королевской волей.

Когда согласие короля было получено, Камилла заторопилась с отъездом; она хотела наконец добраться до настоящих военных крепостей. Она давно мечтала познакомиться с жизнью пограничного гарнизона, очутиться среди суровых командиров и испытанных в боях солдат. До сих пор ей были известны только обязанности офицеров королевского полка, то есть элиты королевской армии, и она совершенно не представляла, как живет подлинная, боевая армия, каким суровым, даже жестоким правилам приходится подчиняться воинам. Только в общении с этими людьми она сможет наконец понять, получится ли из нее когда-нибудь настоящий солдат.

Ничем не связанная, Камилла рвалась в путь. Единственной ее заботой была Клер: девушка оставалась в Турине одна, и Камилла опасалась за нее. Надо непременно найти кого-нибудь, кто бы смог опекать ее. Разумеется, рядом оставались Тибор и Пьер, а также старый граф де Ферриньи, на которого она могла полностью положиться; однако вряд ли они смогут защитить хорошенькую камеристку, если какой-нибудь вельможный негодяй снова осмелится покуситься на ее честь.