— Это классификация обжор, — рассмеялся Консель. — Но скажите, знаете ли вы разницу между костистыми и хрящевыми рыбами?

— Может быть, и знаю.

— А подразделения этих классов?

— Нет, об этом не имею представления!

— В таком случае, слушайте, Нед, и запоминайте. Костистые рыбы делятся на шесть отрядов, Первый отряд — колючеперые рыбы с цельной и подвижной верхней челюстью и с жабрами, напоминающими по форме гребень. Этот отряд включает пятнадцать семейств, то есть почти три четверти всех известных рыб. Представитель отряда — обыкновенный окунь.

— Довольно вкусная рыба, — заметил Нед Ленд.

— Второй отряд, — продолжал Консель, — отверстопузырные, у которых брюшные плавники находятся под животом, позади грудных, и не прикреплены к плечевым костям. Этот отряд включает пять семейств, и в него входит большая часть пресноводных рыб. Представители: карп, щука.

— Фу! — пренебрежительно сказал канадец, — не люблю пресноводных рыб.

— Третий отряд, — сказал Консель, — мягкоперые, брюшные плавники которых расположены под грудными и непосредственно прикреплены к плечевым костям. В этом отряде четыре семейства. Представитель отряда — камбала.

— Вот замечательная рыба! — воскликнул гарпунщик, упорно продолжая рассматривать рыб только под углом зрения кулинарии.

— Четвертый отряд, — не слушая, продолжал Консель, — составляет одно только семейство угрей — с удлиненным телом, лишенным брюшных плавников и покрытым плотной, нередко слизистой кожей.

— Невкусные, — вставил гарпунщик.

— Пятый отряд, — сказал Консель, — пучкожаберные с цельными подвижными челюстями, но с жабрами, состоящими из маленьких пучков, расположенных попарно вдоль жаберных дуг. В этом отряде только одно семейство иглицевых. Представитель — морской конек.

— Фу, гадость! — воскликнул канадец.

— Шестой и последний, — сказал Консель, — сростночелюстные, челюстная кость которых неподвижно соединена с междучелюстной и поднебный свод соединяется с черепом. В этом отряде два семейства — твердокожие и скалозубые. Представитель — луна-рыба.

— Которая может только осквернить кастрюлю, — заметил канадец.

— Поняли вы меня, дружище? — спросил ученый Консель.

— Ни черта не понял, Консель, — ответил гарпунщик. — Но продолжайте: то, что вы говорите, очень интересно.

— Что касается подкласса хрящевых рыб, — невозмутимо продолжал Консель, — то он включает в себя всего лишь три отряда.

— Чем меньше, тем лучше, — заметил Нед.

— Первый — круглоротые, челюсти которых соединены в одно кольцо а жабры открываются многочисленными щелями, В этом отряде только одно семейство. Представитель — минога.

— Неплохая рыба, — отметил Нед Ленд.

— Второй отряд — акулы и скаты с жабрами, как у круглоротых, но с подвижной нижней челюстью.

— Как! — вскричал Нед. — Акула и скат в одном отряде? Ну, дружище Консель, если вы хотите, чтобы скаты уцелели, не советую вам помещать их в один отряд с акулами.

— Третий отряд, — не моргнув глазом, продолжал Консель, — осетровые, жабры которых открываются одной щелью, прикрытой крышкой. В этом отряде четыре семейства. Представитель — осетр.

— Ага, Консель, лучшее-то вы приберегли на самый конец. Вы кончили?

— Да, Нед. Но заметьте себе, что, узнав это, вы узнали еще сущие пустяки, так как отряды делятся на подотряды, семейства, подсемейства, роды, виды, разновидности[32]

— Вот, Консель, как раз несколько разновидностей, — сказал канадец, поворачиваясь лицом к окну.

— Да, рыбы! — воскликнул Консель. — Можно подумать, что находиться в аквариуме.

— Нет, — возразил я, — аквариум ведь только клетка, а эти рыбы так же свободны, как птицы в воздухе.

— А ну-ка, Консель, назовите мне этих рыб, — попросил Нед Ленд.

— Это не по моей части, — ответил Консель. — За этим обратитесь к моему хозяину.

И в самом деле, этот заядлый классификатор не был натуралистом, и я не знаю, ног ли он отличить в натуре тунца от пузанка. В этом отношении он был прямой противоположностью практика-канадца, который не колеблясь определял название любой из рыб.

— Это спинорог, — сказал я.

— Китайский спинорог, — добавил Нед Ленд.

— Род спинорогов, семейство твердокожих, отряд сростночелюстных, — прошептал Консель.

Право, Консель и Нед Ленд, вместе взятые, составили бы одного хорошего натуралиста!

Канадец не ошибся. Множество спинорогов, со сплющенными телами, с шероховатой кожей, с шипом на спинном плавнике, резвились вокруг «Наутилуса», шевеля четырьмя рядами колючек, которыми усеян их хвост.

Трудно представить себе что-либо красивее их тела — серого на спине и белого на брюхе. Рядом со спинорогами плыли скаты, словно полотнища, развевающиеся по ветру. Среди них я заметил китайского ската с желтоватой спиной, нежнорозовым брюхом и тремя шипами над глазом; эта разновидность чрезвычайно редко встречается. Ласепед вообще не верил в существование китайских скатов, так как он видел их только в одном собрании японских рисунков.

В продолжение двух часов целая подводная армия сопровождала «Наутилус». Среди рыб, соперничавших друг с другом красотой расцветки и быстротой движения, различил зеленого губана, султанку с двойной черной чертой на спине, японскую макрель с синим телом и серебряной головой, блестящих лазоревых рыб, одно название которых заменяет целое описание, полосатых спаров с плавниками, отливающими синим и зеленым, спаров с черной полосой вокруг хвоста, спаров, окаймленных шестью «поясками», бекасовых рыб, отдельные экземпляры которых достигали целого метра в длину, мурен длиной в шесть футов, с маленькими живыми глазами и широким ртом.

Мы не переставали восхищаться. Нед называл рыб, Консель тотчас же классифицировал их, а я приходил в экстаз от красоты их формы и быстроты движений. Нигде мне еще не приходилось видеть живых рыб в их естественной среде.

Не стану перечислять все разновидности, промелькнувшие перед нашими глазами, всю эту коллекцию рыб Японского и Китайского морей. Привлеченные, повидимому, ярким электрическим светом, они стекались к «Наутилусу» целыми стаями. Внезапно салон осветился. Железные ставни задвинулись. Чарующее видение исчезло, но я долго еще был погружен в мечты. Посмотрев на висевшие в салоне приборы, я увидел, что стрелка компаса попрежнему показывает направление на: восток-северо-восток, манометр — давление в пять атмосфер, соответствующее пятидесятиметровой глубине, а электрический лаг — скорость в пятнадцать миль в час.

Я ждал капитана Немо. Но он не появлялся. Хронометр показывал пять часов пополудни,

Нед Ленд и Консель вернулись в свою каюту. Я тоже ушел: к себе. Обед ждал меня на столе. Он состоял из черепахового супа, жаркого из султанки, печень которой, приготовленная отдельно, была на редкость вкусным блюдом, и филея из круглоголового шипоглаза, более нежного, чем лосось.

Вечер я провел за чтением. Когда сон стал одолевать меня, я растянулся на кровати и крепко заснул, в то время как «Наутилус» скользил по течению «Черной реки».

На следующий день, 9 ноября, я проснулся после двенадцатичасового сна. Консель пришел по своему обыкновению узнать, «как хозяин провел ночь», и предложить свои услуги. Он оставил своего друга-канадца спящим так крепко, как будто ничем другим тот всю свою жизнь и не занимался.

Я предоставил славному Конселю болтать, сколько ему вздумается, отвечая ему кое-как и невпопад. Меня смущало отсутствие капитана Немо на вчерашнем зрелище, и я надеялся, что мне удастся повидать его в этот день.

Я облачился в свой костюм из биссусовой ткани. Вид этой одежды вызвал у Конселя ряд замечаний. Я сказал ему, что ткань изготовлена из шелковистых волокон, которыми прикрепляются к скалам некоторые ракушки. Биссус дает очень мягкую и теплую ткань. Таким образом, само море обеспечивало экипаж «Наутилуса» одеждой, и он не нуждался ни в хлопке, ни в овечьей шерсти, ни в шелковичных червях.