Одни ученые исходили из того, что в преступлениях с формальным составом, так же как и с материальным, вина тоже представляет психическое отношение не только к действиям или к бездействию, но и к общественно опасным последствиям[147]. Однако эта посылка не является корректной, поскольку отношение к последствиям, не имеющим юридического значения и поэтому не включенным в число признаков состава преступления, не может определять содержание вины как уголовно-правового феномена.
Другие ученые, конструируя косвенный умысел в преступлениях с формальным составом, вопреки закону определяют волевое отношение в виде сознательного допущения по отношению не к последствиям, а к социальным свойствам совершаемого деяния, то есть к его общественной опасности. Так, по мнению одного из сторонников такой позиции, «хулиганство с косвенным умыслом имеет место тогда, когда субъект предвидит, что его действия могут нарушить общественный порядок, затронуть общественные интересы, и совершает их, сознательно допуская объективное проявление неуважения к обществу»[148]. Однако грубое нарушение общественного порядка и проявление явного неуважения к обществу — это не последствие, а социальное свойство хулиганских действий, придающее им общественно опасный характер, и поэтому составляет предмет сознания, а не воли. Смешивая социальные свойства преступного деяния с общественно опасными последствиями и тем самым отступая от законодательного определения косвенного умысла, пытаются конструировать его в преступлениях с формальным составом и авторы некоторых учебников. Утверждения о возможности косвенного умысла можно встретить по отношению к таким преступлениям, как клевета[149], половое сношение с лицом, не достигшим шестнадцатилетнего возраста, хулиганство и др.[150] С этими утверждениями вряд ли можно согласиться, поскольку они противоречат законодательному определению и психологической сущности косвенного умысла, при котором сознательное допущение проецируется только на общественно опасные последствия, а не на какие-то иные объективные признаки и свойства деяния.
Косвенный умысел на практике встречается значительно реже прямого. Дело в том, что его психологическая сущность несовместима с рядом институтов уголовного права и с определенными конструкциями составов преступлений. Косвенный умысел невозможен не только в преступлениях с формальным составом, но также в преступлениях, состав которых включает указанную в законе цель, при покушении на преступление и приготовлении к преступлению, в деятельности организатора, подстрекателя и пособника и в ряде других случаев. Поэтому, как показывают выборочные исследования, с косвенным умыслом совершается примерно 10–12 % всех умышленных преступлений.
Прямой и косвенный умысел — это разновидности одной и той же формы вины, поэтому между ними много общего. Интеллектуальный элемент обоих видов умысла характеризуется осознанием общественной опасности совершаемого деяния и предвидением его общественно опасных последствий. Для волевого элемента обоих видов умысла общим является положительное, одобрительное отношение к наступлению общественно опасных последствий. Тем не менее речь идет о различных видах умысла, каждый из которых имеет свои особенности.
Различие между прямым и косвенным умыслом по содержанию интеллектуального элемента состоит в неодинаковом характере предвидения общественно опасных последствий. Если прямой умысел характеризуется предвидением, как правило, неизбежности, а иногда реальной возможности их наступления, то косвенному умыслу присуще предвидение только реальной возможности наступления указанных последствий. Но основное различие между прямым и косвенным умыслом заключается в том, что волевое отношение субъекта к вредным последствиям проявляется в различных формах. Положительное отношение к ним при прямом умысле выражается в желании, а при косвенном умысле — в сознательном допущении либо в безразличном отношении.
Помимо закрепленного в законе деления умысла на виды в зависимости от особенностей их психологического содержания, теории и практике уголовного права известны иные классификации видов умысла.
По моменту возникновения преступного намерения различаются заранее обдуманный и внезапно возникший умысел.
Заранее обдуманный умысел характерен тем, что намерение совершить преступление осуществляется через более или менее значительный отрезок времени после возникновения. Принято считать, что такой умысел опаснее внезапно возникшего. Но опасность деяния не всегда повышается при заранее обдуманном умысле. Сам по себе момент возникновения намерения совершить преступление — обстоятельство в значительной мере случайное и по своей сути не может оказать большого влияния на степень общественной опасности деяния или личности виновного. Гораздо важнее те причины, по которым лицо осуществило свой замысел не сразу. Если это объясняется его нерешительностью, колебаниями, отрицательным эмоциональным отношением к результатам преступления, то заранее обдуманный умысел нисколько не опаснее внезапно возникшего. Но если разрыв во времени между возникновением и реализацией преступного замысла обусловлен особым коварством субъекта или изощренностью способов достижения преступной цели, то заранее обдуманный умысел существенно повышает опасность преступления и личности виновного.
В отечественной правовой науке уже высказывалась мысль, что изощренность и коварство повышают опасность преступления: «Соединенное с изощренным, а иногда и коварным обманом… мошенничество глубоко аморально и особенно нетерпимо»[151]. Особое коварство проявляется, например, в том, что виновный использует доверчивость или неопытность жертвы, чтобы заманить ее в хитроумно расставленную ловушку; либо создает ложные доказательства своей непричастности к преступлению, бросая тень подозрений на другое лицо; либо в процессе совершения преступления использует других лиц, не осознающих своей роли в достижении преступной цели виновного, и т. п. К особо изощренным способам совершения преступления можно отнести, например, систематическое подмешивание в пишу жертвы медленно действующего и трудно обнаруживаемого в организме яда; применение взрывных устройств, замаскированных под безобидные предметы и срабатывающих при физическом контакте с ними; использование поддельных документов или формы работников милиции при совершении мошеннических и других действий, включающих элементы обмана, и т. д. При наличии указанных признаков заранее обдуманный умысел, разумеется, опаснее внезапно возникшего.
В отдельных случаях сам законодатель признает предумышленный характер преступления фактором, существенно повышающим опасность деяния. Так, незаконное проникновение в жилище, помещение или иное хранилище является квалифицирующим признаком при краже, грабеже и разбое, придавая им предумышленный характер. Совершение преступления с использованием форменной одежды или документов представителей власти как изощренный способ, свидетельствующий о предумышленности деяния, рассматривается как обстоятельство, отягчающее наказание (п. «н» ч. 1 ст. 63 УК).
Внезапно возникшим является вид умысла, который был реализован в преступлении сразу же или через незначительный промежуток времени после возникновения преступного намерения. Он может быть простым или аффектированным.
Простым внезапно возникшим умыслом называется такой умысел, при котором намерение совершить преступление возникло у виновного в нормальном психическом состоянии и было реализовано сразу же или через очень короткий отрезок времени после возникновения. На такой вид умысла часто влияет провоцирующая ситуация или наличие повода к совершению преступления. С внезапно возникшим умыслом нередко совершаются корыстные преступления лицами со стойкими преступными наклонностями, проявляющимися при любом «удобном случае» (ворами, грабителями и др.).
