Юбилей такого исключительного учреждения, оригинального по своей конструкции, представлял несомненно исторический интерес.
Академия обязана была своему существованию уроженцу Западной Пруссии К. И. Арнольду, который еще в 1804 г., близко сойдясь с представителями московского купечества того времени и заручившись содействием крупных коммерсантов, особенно Куманина, открыл на Солянке коммерческий пансион. Пансион этот, задавшись целью "образования юношей, желавших вступить в купеческое звание", и явился зародышем будущей академии. В 1806 г. по. ходатайству Арнольда Александр I даровал пансиону наименование "Практической коммерческой академии", переименованной в 1835 г. в "Практическую академию коммерческих наук".
Молодой пансион привлек крупные пожертвования, купечество стало охотно отдавать туда своих детей для обучения коммерческим наукам. В 1810 г. чрез сенатора П. А. Валуева, который был и главноначальствующим над Оружейной палатой, купечество обратилось к императору Александру I с ходатайством о даровании академии 50 000 руб. на покупку дома и о принятии академии под покровительство Валуева.
Указом Александра I от 17 декабря 1810 г. из частного пансиона академия превратилась в учреждение государственное, с определенными правами и привилегиями, почему этот день и считается днем основания академии.
С первых же дней академия проявила редкую самобытность. Комиссия, в составе представителей купеческого сословия и профессоров университета, в конце 1810 г. постановила "никогда, не пользоваться никакой постоянной казенной субсидией". И это постановление свято соблюдалось за все время существования академии.
Тогда же было образовано и Общество любителей коммерческих знаний, с целью оказывать академии материальную поддержку, и долгое время Практическая академия была единственным в России учебным заведением, существовавшим на средства московского общества. Но не сразу она окрепла, вместе с Россией она пережила разруху 1812 г., и во время пожара Москвы дом на Солянке, где помещалась академия, сгорел дотла. В огне погибла и ценная библиотека академии в 4000 томов.
Во время директорства Арнольда питомцами ее были лишь дети купцов и богатых мещан, все науки, за исключением закона Божьего, преподавались на немецком языке. Система же отметок была архаически-курьезная: хороший ответ отмечался Ђ; отличный — ; дурной ответ о; самый дурной /о/. Обращение с учениками тоже соответствовало дореформенному времени, наказывали "очень чувствительно": били по щекам или же, глядя по удобству, кулаком "где придется". Московское купечество, узнав о применении телесных наказаний, отнеслось к этому с осуждением и в 1813 г. издало постановление, "чтобы никто из учителей учеников не бил, под опасением строжайшего наказания".
Состав преподавателей отличался разнообразием: наряду с видными профессорами университета были лица, окончившие лишь губернскую гимназию или имевшие аттестат Московской гражданской палаты. Вознаграждение профессора получали "глядя по человеку", определенного оклада не было, большей частью от 200 до 300 руб. ассигнациями в год. Один из воспитателей взялся преподавать немецкий язык "за стол и квартиру". В 1839 г. академия купила, со ссудой от казны в 150 000 руб., дом графа Мамонова на Покровском бульваре, из августа 1847 г. занятия начались уже в новом доме.
Последние 25 лет жизнь академии ознаменовалась крупными реформами, многие из них произведены были при содействии покойного великого князя Сергея Александровича, бывшего попечителем академии в течение 14 лет. В 1906 г. директор А. С. Алексеев ушел, и выбор коллегии пал на профессора А. Н. Реформатского. Его четырехлетняя, до юбилея, деятельность явилась выполнением широко задуманной программы преобразований, главным образом учебного плана, о котором я буду говорить ниже. В 1908 г. образовалось Общество вспомоществования нуждающимся воспитанникам, так как к этому времени состав учеников значительно демократизировался, и двери академии открылись для бедных семей. В 1910 г. закрыт был пансион.
За все время своего существования академия, с материальной стороны, вела всегда "борьбу за существование", выходя из финансовых затруднений с честью. Один из первых щедрых жертвователей был "греческий дворянин и кавалер" З. П. Зосима, поддерживающий академию еще до утверждения ее устава, внесший в общем 172 000 руб. Затем самую большую поддержку академии оказывало Московское купеческое общество взаимного кредита, которое до самых последних дней существования академии отчисляло в ее пользу из прибылей капитала 5 %.
В итоге маленький пансион 1810 г., с 30 учащимися, обремененный долгами, чрез 100 лет, ко дню своего юбилея, обратился в обширную академию, помещавшуюся в собственном доме, с более чем 300 учениками и с капиталом в 187 856 руб.
Руководимая выдающимися педагогами, администрация академии с начала 60-х годов проявила много инициативы, самостоятельности и старания идти по стопам вождей новой русской школы Д. Н. Ушинского и Н. И. Пирогова. Из педагогов-администраторов за это время выделились И. М. Живаго, бывший в течение 30 лет инспектором, Н. А. Сергиевский и М. Я. Китара. С именем последнего неразрывно связана эра гуманизма и отречения от старозаветной школы. Твердой рукой проводя начала общественного пробуждения в самих учащихся, то, что называется общественным мнением (одной из мер Китары было отдавать шалуна или провинившегося на поруки классу), Китара внес много света в жизнь академии, значительно ее облагородив.
Моя работа в академии ко дню юбилея была вполне налажена. Получая за каждую четверть подробные отчетные ведомости по каждому классу отдельно, я мог следить за жизнью каждого из них, а периодические доклады директора А. Н. Реформатского и мои личные наблюдения дополняли общую картину и знакомили меня с настроением.
До 1910 г. при академии существовал интернат, что придавало всему учреждению семейный характер, воспитанники теснее сплачивались между собой, считали академию своим родным домом, К моему большому сожалению, Совет академии вошел ко мне с представлением о закрытии интерната, мотивируя, главным образом, свое ходатайство колоссальным дефицитом и невозможностью, вследствие увеличивающейся с каждым годом дороговизны жизни, сводить концы с концами. Как мне ни жаль было, но идти против постановления Совета, требовать от Общества любителей коммерческих знаний, чтобы оно нашло требуемую сумму для сохранения пансиона, — а сумма требовалась около 14000 руб. в год, — я не счел себя вправе, и потому должен был с грустью согласиться — интернат был упразднен.
Правда, это дело дало возможность все внимание обратить на учебную часть, а главное, сохранить параллельные классы, иначе пришлось бы ради пансиона сократить эти параллели, и тогда в некоторых классах сидело бы до 50–60 учеников, что, конечно, вредно отозвалось бы на преподавании, норма же количества учеников при параллелях была в среднем от 20 до 30.
Затем можно было расширить и экскурсии по естественные и прикладным наукам, для чего был выработан следующий план: а) для 1 класса — 4 экскурсии за город для выяснения основных элементов ландшафта, работы воды, ветра, леса и т. п., осмотр водопровода, метеорологические наблюдения над жизнью реки Москвы (замерзание, вскрытие, осенний лед и т. п. явления); б) для II класса — 2 экскурсии (за город и в Ботанический сад, для ознакомления с типичными представителями растительных ландшафтов); в) для III класса — Ботанический сад (более детальное изучение растительности), Зоологический сад и музей, Этнографический музей, музей Попова (Строгановское училище); г) для IV класса — Музей Александра III (искусство Запада) совместно с историком, Этнографический музей (славянские народы), озеро в селе Косино; д) для V и VI классов — 2 экскурсии за город: 1 по географии и 1 по естествоведению, 2 этнографических в музей Дашкова (Европейская Россия и окраины); Зоологический музей, Кустарный музей и кустарное дело в Сергиевом Посаде; е) для VII и VIII классов, при участии в экскурсиях историков и экономистов, — экскурсии на фабрики и заводы московские и подмосковные.
