— Это, — сказал я, вытер руки и пошел взять "Corona", которую я приготовил для нее. — Вот, выпей. “Энчиладос” почти готовы. Мне нужно, перевернуть “кесадильяс”, вот им требуется еще несколько минут. Так что они должны быть готовы в ближайшее время.

      Она взяла пиво и направила его к губам. Это было ее первое время с пивом. Она не выплюнула его, что было весьма не плохо.

      — Надеюсь, ты любишь мексиканскую кухню, — сказал я вытаскивая “энчиладос” из духовки. Я действительно надеялся, что все пройдет хорошо. Я не делал "энчиладос" достаточно долго. Я даже пошарил в Google, чтобы удостовериться, что делаю все верно.

      — Я люблю мексиканскую кухню, — сказала она, все еще улыбаясь, — Я признаюсь, что я действительно впечатлена тем, что ты можешь приготовить это.

      Хорошо. Я хотел удивить ее этим вечером. Убедить ее, что я не мудак. Я посмотрела на нее, и подмигнул.

      — У меня столько талантов, что они взорвут твой мозг.

      Ее щеки пылали, она сделала больший глоток пива Corona. Я заставил ее нервничать. Я не хотел это делать. Просто легко забыть, что Блэр не привыкла ко флирту.

      — Полегче, девочка. Ты еще должна поесть. Когда я говорил выпей, я не хотел, чтобы ты выпила это залпом, — твердил я ей, я не хотел, чтобы ее вырвало или она опьянела. Она кивнула и вытерла каплю пива с губ.

      Все, о чем я мог думать, так это о том, как слизнуть эту каплю с её губ. Какой пухлой и гладкой будет её нижняя губа под моим языком. Мне пришлось отвести взгляд. Моя еда могла сгореть. Я уже сделал тако и буррито, поэтому кесадильи мне пришлось переложить на другую тарелку. Все это мы съесть не сможем. Я пошел на риск, потому что не знал, что она любит, но я хотел чтобы она получила удовольствие от еды. Моя потребность смотреть, как она ест, мигом превратилась в привычку.

      — Все что есть уже на столе. Возьми мне Корону из морозилки и иди за мной, — сказал я ей подходя к столу с блюдом. Я направился в сторону балкона. Во-первых, мне не нравилось, что она видела меня здесь ранее, и я не хочу, чтобы образы всплывали в её голове.

   Но волны и залив создавали интимную обстановку. Я просто надеялся, что она не думает обо мне, что я постоянно трахаюсь с женщинами, когда я здесь с ними вместе.

   — Садись, я поставлю тебе тарелку, — сказала я.

      Она кивнула и села на стул, который стоял ближе к двери. Я увидел в её глазах удивление и мне понравилась, что она не ожидала этого. Я хотел узнать, что она думает о нас. Больше никого. Мое прошлое это моё прошлое. Кроме того, если бы она только знала о ком я мечтал той ночью, находясь на крыльце с Аней….

   Я поставил перед ней тарелку. Затем наклонился к её уху, так, чтобы почувствовать её запах, потому, что он сводил меня с ума.

   — Могу я предложить тебе выпить? — спросил я, сдерживая себя от того, чтобы не поцеловать её в шею.

      Она покачала головой.

   Я заставил себя сесть по другую сторону стола.

   Я поставил тарелку и посмотрел на неё.

   — Если тебе не понравится, просто не говори мне. Моё эго этого не выдержит.

   Она откусила кусочек от энчиладос. Блеск в её глазах сказал мне, что она довольна. Я вздохнул с облегчением.

   Я не облажался.

   — Восхитительно, и я не могу сказать, что я удивлена, — сказала она мне.

   Я решил попробовал стряпню сам. Улыбаясь я начал есть и наблюдал, как она расслабилась и взяла напиток. Каждый раз когда она откусывала по кусочку я боролся с желанием остановиться и просто смотерть на неё. Я был больным, на всю голову. Она была чертовски аппетитна. Почему я был так одержим тем, чтобы накормить её? Должно быть, во всем было виновато арахисовое масло. Я думаю, что не увижу его в ближайшее время.

      Мы ели в тишине. Я не хотел прерывать её, поскольку, казалось, она наслаждалась собой. Когда она откинулась назад и долго пила из бутылки, затем поставила её на стол, я понял, что она закончила.

   — Мне жаль, что Нан так обошлась с тобой сегодня, — сказал я ей. Но этого было не достаточно. Нан должна была извиниться сама, и ничто не замеит извинения от самой Нан.

   — Как ты узнал об этом? — спросила Блэр, нервно ерзая на стуле.

      — Вудс позвонил мне. Он предупредил меня, если Нан еще раз будет грубить персоналу, вход в клуб для неё будет закрыт, — объяснил я. Я ненавидел, что он выглядел, как чертов герой, но это было правдой, и я не хотел чтобы между нами были какие-то недомолвки.

   Блэр кивнула. Она, казалось, не сильно была впечатлена, что было хорошо.

   Мне не нравилось, что там где задевались чувства Блэр, присутствовал и Вудс.

      — Она не должна была вести себя подобным образом. Я поговорил с ней. Она пообещала, что это больше не повторится. Но если, это случится в каком-то другом месте, ты просто подойди и скажи мне, — сказал я ей, но это была не совсем правда. Нан мне ничего не обещала. Но моего предупреждения было достаточно. Я знал это. Разочарование мелькнуло в глазах Блэр и она встала.

      — Спасибо. Я оценила этот жест. Это было мило с твоей стороны. Я уверяю тебя я не побегу жаловаться Вудсу, если Нан опять будет груба со мной. Он просто, стал свидетелем всего этого сегодня. — Она взяла выпивку. — Ужин был прекрасен. Очень мило, после долгого трудового дня. Большое спасибо.

      Дерьмо. Что я опять не так сказал?

   Я встал и последовал за ней. Сегодня я это так не оставлю. Я сходил с ума. Блэр надо прекратить бросать меня. Я сделал это в качестве извинения, потому, что вел себя вчера, как мудак, и потому, что я хотел что-нибудь сделать для неё. Позаботиться о ней.

      Она мыла свою тарелку в раковине и её опущенные плечи причиняли мне боль.

   — Блэр, — сказал я, ограничив движения её тела около столешницы. Она пахала так, что я боялся потерять сознание, поэтому закрыл глаза. Проклятье, это было прекрасно, — Я не пытался извиниться за Нан. Я пытался извиниться за себя. Я прошу прощения за прошлую ночь. Я лежал в постели всю ночь и представлял, что ты лежишь рядом. Я мечтаю тебя не отталкивать. Я отталкиваю людей, Блэр, защищаясь таким образом. Но я не хочу отталкивать тебя, — я не знал, как еще мне объяснить это ей.

      Она откинулась назад, и я воспринял это, как сигнал к действию.

   Я убрал волосы с её плеча и поцеловал теплую нежную кожу.

   — Пожалуйста. Прости меня. Еще один шас, Блэр. Я хочу этого. Я хочу тебя.

   Она глубоко вздохнула, затем повернулась ко мне лицом. Она подняла руки и обняла меня за шею.

   Эти прекрасные голубые глаза сосредоточились на моих.

   — Я прощу тебя при одном условии, — сказала она тихо.

   — Хорошо, — ответил я. Я сделаю, все, что угодно, черт возьми.

      — Я хочу быть с тобой сегодня ночью. Больше никакого флирта. Больше никакого ожидания. — Не то, что я ожидал, но да. Я хотел именно этого.

   — Черт возьми, да, — сказал я, и притянул ее к себе, чтобы я мог погрузиться в нее. Это было для меня. Блэр стала бы моей после этого. Я бы стал сражаться за нее, если бы мне пришлось.    

      Поцелуи никогда не были моим. Это то, что я делал крайне редко. Но знать, как чист рот Блэр и как, черт побери, она удивительна на вкус, делает меня немного обезумевшим, когда мои губы касаются ее. Я не могу насытиться ею.

      Я припал к ее лицу и пожирал ее. Крик в моей голове твердил остановиться. Не напугать или не давить на нее очень сильно, но Господи, я не мог заставить мой рот слушаться. "Corona" на ее языке был моим концом и сделала более голодным. Вкус пива и лайма на Блэр оказался опасным. Когда она почувствовала штангу на моем языке, она потянула мои волосы на затылке и застонала.

      Черт, надо притормозить. Я не мог взять ее возле мойки. Ей нужна кровать и долгая прелюдия. Я не хотел причинить ей боль. Никогда не хотел сделать ей больно. Я немного оторвался от ее губ. Мне нравилось ощущение ее теплого дыхания на моем лице.