— Ты собирающийся держать ее под лестницей как Гарри долбанного Поттера? — спросил Грант, падая на диван напротив меня.

   — Она большей безопасности под лестницей, — я ответил, переводя на него взгляд. — Подальше от меня.

   Грант захихикал и поднял ноги, чтобы опереться на оттоманку перед ним. — Я знал, что ты не сможешь проигнорировать факт, что она горячая штучка. Эти ее невинность и большие глаза заманчивы еще больше.

      — Держись от нее подальше, — сказал я ему. Грант был не намного лучше для нее. Мы оба были испорчены. И ей была необходима безопасность. Мы не могли ей этого дать.

   Грант подмигнул, откинул голову, и уставился в потолок. — Успокойся. Я не трогаю ее. Она из тех, кем ты восхищаешься издалека. Однако, я не могу обещать не восхищаться. — Потому что, черт, она прекрасна.

   — Ее мама мертва, — сказал я, все еще неспособный понять, что Эйб знал, что ее мать была больна все это время и ничего не сделал.

      Грант опустил ноги на пол и наклонился вперед, чтобы посмотреть на меня, кладя локти на колени. Заинтересованный взгляд его лица только напомнил мне, насколько добросердечным мой брат мог быть. Я не мог позволить ему сделать ошибку и навредить Блэр. Он бы не подразумевал, но он навредил бы, в конечном счете.

   — Умерла? Как недавно? — он спросил.

   Я кивнул. — Да. Она одна. Она приехала сюда, потому что Эйб сказал ей, что поможет ей встать на ноги. Затем он уехал.

      Грант прошипел сквозь зубы. — Негодяй.

   Я согласился с ним. Полностью.

   — Вы говорил с Эйбом?

   Перед моим разговором с Эйбом я не любил его и чувствовал отвращение к нему. Теперь я ненавидел его. Я ненавидел то, что привел его сюда. То, что я позволил его эгоистичному, холодному сердцу войти в эту семью. Кроме меня некого было винить. — Он сказал, что не может помочь ей, — я ответил. Отвращение в моем голосом было очевидным.

      — Ты собираешься помочь ей, тем не менее, правда? — Грант спросил.

   Я хотел завопить, что это не его проблема. То, что я не просил этого дерьма. Но напросился — когда привел этого человека в этот дом. — Я удостоверюсь, что она получит работу, которая хорошо оплачивается и безопасна. Когда у нее будет достаточно денег, чтобы снять собственное жилье, я сделаю то, что смогу, чтобы помочь ей найти что-нибудь доступное.

   Грант вздохнул от облегчения. — Хорошо. Я имею в виду, я знал, что ты поможешь, но приятно слышать, что ты сказал это.

   Только Грант ожидал, что я поступлю правильно. Все остальные рассматривали меня как испорченного сына рок-легенды. Грант видел больше. Он всегда видел. Не подводить его было одной из причин, из-за которой я делал что-то с моей жизнью. Я не стал тем, кем мир предполагал, я стану. Или, как многие думали, что я стал. Я выбрал мой собственный путь, потому что кто-то поверил в меня.

      — Лучшее место для нее — это клуб, — сказал я, берясь за телефон. Я был членом Kerrington Country Club, который был центром этого небольшого туристического города Розмари Бич Работа там была бы безопасной для Блэр, и ей платили бы хорошо.

   — Не звони Вудсу. Он козел. Он единожды посмотрит на нее и сделает своей целью трахнуть ее, — сказал Грант.

   Мысль о Вудсе Керрингтоне, сыне владельца клуба, трогающего Блэр, вызвала мурашки на моей коже. Вудс был хорошим парнем — мы были друзьями большую часть моей жизни — но он любил женщин. Он любил их одну

   ночь, а затем рвал с ними. Я не мог судить — я делал точно также. Я просто не намеревался позволить Вудсу прикоснуться к Блэр. — Он не тронет ее. Я удостоверюсь в этом, — сказал я перед звонком менеджеру по персоналу клуба.

      Блэр уже нашла клуб, и Дарла уже дала ей работу. Я не смог не усмехнуться.

   Возможно она была жестче, чем казалась. Но маленький комок гордости который я почувствовал за ее, испортил мое внезапно хорошее настроение. Какого черта я улыбался как осел, потому что Блэр Винн получила работу? Так

   что? Ей было девятнадцать лет, не десять. Я, как предполагалось, ничего не чувствовал к ней. Она была долбаной незнакомкой. Той, кого я презирал большую часть своей жизни.

      Я дотянулся до телефона и позвонил Ане. Она всегда была доступной, и она всегда уходила, когда мы были заканчивали. Она не оставалась спать. Это была единственной причиной, по которой я звал ее снова и снова. Это и то, что она предоставляла самую лучшую в мире свободу действий и готовила какую-то убийственную итальянскую кухню. Она выкинет Блэр из моей головы. А Блэр придет домой и увидит меня с Аней сегодня вечером.

      Не то, чтобы Блэр нуждалась в напоминании держаться от меня подальше. Она была напугана мной. Единственный раз, когда я заметил интерес в ее глазах, был тем утром, когда она повернулась и увидела, что я наблюдаю за ней. Она больше, чем наслаждалась, видя меня без моей рубашки. Проблема была, но я чертовски любил ее. Да… Я собирался позвонить Ане. Трах с без — каких-либо- условий, темноволосой красоткой был точно тем, в чем я нуждался.

   Она наблюдала за мной. Черт. Было настолько легко закрыть мои глаза и погружаться в Аню, представляя лицо Блер, смотрящее на

   я. Ее немного открытый рот и ее розовые щеки. Быстрый вдохи, которые она делала бы, пока я наполнял ее снова и снова. Я стал настолько гребано твердым, что я ослаб, когда все было кончено. Я также не был в состоянии смотреть на Аню. Я чувствовал себя ослом. Я не трахал женщин, воображая

   кого-то еще в моей голове. Это было неправильно. Но я чувствовал, что Блэр наблюдала за мной. Все мое тело ожило, когда жар от ее пристального взгляда нашел меня.

      Когда я повернул свою голову как раз, чтобы оглянуться на ней, дверь в кладовую закрылась за ней. Она ушла. Но ее присутствие сделало меня тверже, чем я когда-либо был. Почему она так на меня действовала?

   Первое, которую я заметил, когда я зашел на кухню этим утром было том, что она была прибрана. Я не так все оставил. Я отослал домой Аню, чмокнув в щеку и поблагодарив, прежде чем закрыть за ней дверь сбежать в мою комнату, чертыхаясь. Это означало… что прибралась Блэр. Почему она убирала это дерьмо? Я сказал ей, что мне не нужно, чтобы она убиралась.

      Я пошел сделать кофе, захлопывая шкафчики и ящики пока пошел. Я очень не хотел думать о Блэр, разгребающей здесь бардак, который устроили я и Аня. Я ненавидел тот факт, что она сделала это после того, как видела, что я трахаю

   Аню. Но больше этого, я ненавидел факт, что мне есть до этого дело.

   — Кто написал в твои Wheaties? — голос гранта напугал меня, заставив ошпарить горячим кофе мою руку.

   — Прекрати к черту подкрадываться ко мне, — я заворчал.

      — Я стучал в эту чертову дверь, когда я вошел. Какое тебе дело? — Гранту было все равно на мою вспышку злобы, как я и ожидал. Он обошел меня, чтобы приготовить себе чашку кофе.

      — Из-за тебя я обжег руку, ублюдок, — я зарычал, все еще злой на то, что настолько ушел в свои мысли, что даже не слышал, как Грант вошел в дом.

      — Еще не пил кофе, а? Выпей. Ты ведешь себя как задница. После твоей ночи с Аней и ею талантливыми оральными навыками, я думал, что ты будешь в гораздо лучшем настроении.

   Я засунул руку под кран с холодной водой в попытке охладить мою горящую кожу. — Я только что проснулся. И как ты узнал, что Аня была здесь вчера ночью?

      Грант подпрыгнул и сел на столешницу, прежде чем сделать глоток кофе. Я вытер руки о полотенце и ждал, пока он расскажет мне, как он узнал об Ане.

      — Вчера вечером она мне позвонила. Хотела узнать, кто за девочка живет в твоем доме. — Он пожал плечами и сделал другой глоток.

   Я не был уверен, что мне понравилось это. Как она узнала о BБлэр? Я не говорил ей.

   — Перестать хмуриться. Это раздражает, — сказал Грант, махая чашкой в моем

   направление и ухмыляясь. — Она видела Блэр вчера вечером, когда она пришла домой. Очевидно, вы оба были заняты снаружи, но она видела Блэр через твое плечо. Ей было любопытно, почему она исчезла под твоей лестницей..-. он сказал, затихая.