В магическом зрении я видел, что дети тянули энергию матерей на себя так мощно, что у моих подруг просто не осталось сил на нормальные роды. Но не это меня беспокоило больше всего (восстановить силы можно в течение нескольких часов, шаманов и амулетов у нас было более чем достаточно) — настораживал ясно видимый жгут из линий жизни, который соединял младенцев еще в утробах их матерей. Если бы это были близнецы в животе у одной женщины, такую связь еще можно было бы объяснить, но тут…

Дети одновременно двигались, пихались, схватки у матерей шли вразнобой по времени и силе, поэтому роды так и затянулись. Шаманы, вызванные для помощи, никак не могли помочь близняшкам, так как контур жизненных сил сестер был завязан друг на друга, и чужая энергия просто стекала с рожениц и рассеивалась вокруг впустую.

Девочки цеплялись за жизнь за счет подпитки от подаренных поясов и на упорном желании дать возможность своим детям появиться на свет.

— Придется резать. — Одна из повитух протянула мне остро наточенный нож. — Тогда хоть у детей будет шанс выжить.

— Что же вы так затянули?

Это к нашему разговору присоединился дед. Старуха скорбно поджала губы и сказала.

— На сестрах такая защита, что мы не можем даже кожу поцарапать, не то что резать.

— Эчеррин, тебе придется все делать самому, мы поможем, чем сможем.

От множества взглядов, обращенных на меня с надеждой и обвинением, мне стало весьма неуютно в доме собственного деда — одно дело лечить мужчин или чужих людей, и совсем другое — взять ответственность за жизнь своих женщин и детей.

Отказавшись от ножа, я встал в ногах у близняшек, и всмотрелся в плетения их жизненных сил — мне надо было понять, что не дает детям появиться на свет и как это исправить. На девочках было намотано огромное количество синих линий магии Ора — шаманы постарались от души, я воспринимал в другом зрении это нагромождение как растрепанный моток перепутанных ниток. Тут и там мелькали зеленые хвосты остатков применения лечебных амулетов с силой Эль, и даже красная лента Че затесалась (уж не вызывали ли людского лекаря к постели?). Но над всем этим смешением главенствовал толстый жгут, соединявший младенцев — все силы были там плотно переплетены, и именно эта связь мешала родам. Мне пришлось встать коленями на кровать, наклонится и почти уткнуться носом в живот одной из орчанок, чтобы проследить источник силы этого жгута.

Каково же было мое изумление, когда выяснилось, что якорями для столь необычного плетения оказались ладанки, подаренные мной девчонкам перед отъездом в Брукинию — в одной хранился прах Доррина Меченого, в другой насыпан серебряный песок из Долины. Странным было то, что ладанки казались одинаковыми, а как такое случилось, спросить было не у кого, так как роженицы потеряли сознание.

— Кто знает, что близняшки делали с моими подарками?

Я внимательно посмотрел на шаманов и повитух, но те явно даже не понимали, о чем я спрашиваю. Тут нагрелось кольцо наследника, напоминая о себе, и я стал искать глазами моих человеческих вассалов — Шасану и Шасина. Мальчишки не было рядом, а вот девчонка, с распухшим от слез лицом, тихонько сидела в уголке.

— Шасана, подойди!

Девушка еще больше сжалась в уголке, закрыла лицо руками и тоненько завыла.

— Подойди, я сказал.

От моего тона повитухи шарахнулись к стенам, а телохранители встали у меня за спиной. Дед подошел к девчонке, схватил ее за рукав и поволок к кровати.

— Говори, что ты сделала, как вредила детям, и ты умрешь быстро. — Торрин накрутил на руку толстую пепельную косу и, дернув за нее, заставил девушку поднять голову. — Говори!

— Это не я! Есан и Ёсан сами все сделали.

Мое терпение было уже на исходе, поэтому я прикрикнул на человечку.

— Что? Что они сделали?

Шасана со страхом посмотрела на нас с дедом и торопливо заговорила.

— Они заметили, что ладанки разные, одна тяжелая, а другая легкая, поэтому мы их и открыли.

— Дура! — Торрин от возмущения даже пихнул девчонку в спину. — Разве можно такие вещи разбирать и ломать.

— Мы не знали… — Шасана подолом вытерла слезы и продолжила свой рассказ. — Девочки хотели, чтобы все твоё у них было поровну, поэтому из мешочков содержимое высыпали, перемешали и насыпали обратно.

— Сумасшедшие! Как можно!

Я лихорадочно пытался просчитать, к чему могло привести такое безалаберное отношение к праху предков. Рассерженных духов рядом вроде бы не наблюдалось, но это не обещало нашей безопасности в будущем.

— А что такого? Там только песок с пылью был и все.

Такое легкомысленное отношение к амулетам у дочери мага казалось просто невероятным, я присмотрелся к девчонке, но она, кажется, искренне не понимала причины моей злости.

Если ладанки стали одинаковыми, то дух Доррина мог разделиться и вселиться в обоих детей одновременно — тогда понятно, откуда взялся общий жгут жизненных сил и почему мальчишки даже толкаются одновременно. Но никто не сможет выжить с половиной души, это просто ненормально, значит, кто-то из предков тоже пытается идти на перерождение, а тут все перемешалось и нет порядка. Надо все исправлять, и быстро, потому что у рожениц не осталось больше сил, а детские души должны быть цельными при появлении на свет. Если бы я был чистокровным орком, то все было бы просто — Доррина приманили бы его старой безрукавкой, которую нашли в пустыне вместе с его костями, а вторая душа сама бы собралась в оставшемся младенце. Но у меня три линии предков и кому принадлежала вторая душа, идущая на перерождение, гадать можно бесконечно, а времени почти нет.

— Дед, мне нужна твоя помощь!

Я показал ему на противоположный край кровати.

— Встань рядом с Есан, сними с нее все эти тряпки, и по моей команде сильно нажмешь ей на верх живота.

Старые орчанки пробовали протестовать, но я уже никого не слушал, уверенный, что счет пошел на мгновения.

Дождавшись, когда схватки прекратятся, а жгут линий между младенцами замерцает, я с силой нажал Ёсан на место, где заканчиваются ребра, практически выдавливая из нее ребенка.

— Давай! Торрин, жми сильнее!

При этом я столько силы закачивал в измученных орчанок, что они пришли в сознание, и даже пытались мне улыбнуться.

Комплексная сила оказала поистине чудеса целительства, буквально после пары нажатий мои сыновья одновременно появились на свет. Повитухи тут же подхватили детей, обрезали пуповины и стали похлопывать младенцев, чтобы те подали голос и все убедились, что они живы. Но не тут-то было — мальчишки упорно молчали, а когда старухи взяли их за ноги и перевернули головками вниз (чтобы отошла слизь или околоплодные воды из носа и легких), то орчанки получили по крепкой воздушной пощечине. Как они от неожиданности и изумления не выронили детей — знают только боги.

— Положите их на кровать!

Поспешно завернув детей в пеленки, их положили рядом с матерями. С роженицами возились повитухи и шаманы — кое-что зашивали, выдавливали послед (его потом в тайне зароют под одной из старых семейных юрт), лечили уставших орчанок. Мы же с Торрином занялись детьми.

— Эчеррин, посмотри внимательно на сыновей, а то мне такое кажется, что я уже не уверен в собственном разуме.

В магическом зрении мне предстало очень интересное зрелище — жгут силовых линий, объединявших детей в одно целое, не спеша расплетался, четко разделяясь по цветам: в правом малыше собирались синие нити с добавлением красных, в левом — зеленые с небольшим количеством человеческой магии.

Вот ничего у меня не получается, как у всех — даже дети вышли со склонностью к разным силам. Оба мальчишки так внимательно меня рассматривали, что я мысленно потянулся к ним (а вдруг они уже что-то понимают) и сказал.

"Привет!"

И тут у детей, имеющих по младенчески голубые глазки, стал меняться их цвет — у малыша с синими плетениями они стали серыми, как у большинства орков, а у второго — бирюзовыми, как мои — значит, в нем переродилась душа кого-то из эльфийских предков.