Но получилось все иначе. Попадание пришлось в корпус двигателя, расположенного под полом салона. Удар снизу и сзади швырнул машину через кромку бастиона на обширную площадку, усеянную обломками оборо-нительной системы. Сорванный со своего места двигатель отлетел далеко в сторону, а корпус бота, ударившись о каменный пол, развалился на три части. Между обломками, сыплющими снопами искр и занимающимися редкими язычками пламени, покатились в разные стороны пять человеческих тел.

Штальнагель, которому в другом, описанном выше, случае оставалось менее всего шансов выйти из этой катастрофы живым, пострадал совсем незначительно. Еще на самой заре авиации было замечено, что при катастрофе летательного аппарата хвостовая его часть оказывается наименее поврежденной. Сильное сотрясение от удара о площадку бастиона вырвало киллера из кресла и швырнуло его через пробоину в груду обломков. Он ударился головой о какую-то штангу, торчащую между камнями кладки, но его спас шлем, надетый им сразу после захвата бота.

Некоторое время он лежал неподвижно, уткнувшись лицом в пол, опасаясь пошевелиться и обнаружить у себя серьезную травму. Однако время шло, а боль, сопровождающая любое серьезное повреждение, все медлила. Штальнагель осторожно пошевелил пальцами и пришел к выводу, что все они на месте. Потом осторожно вдохнул полной грудью замешенного на дыму и гари воздуха, и снова ничего не заболело. Так он постепенно протестировал все свое тело и, к немалому своему удивлению, обнаружил, что не только жив, но и здоров. Несколько саднящих царапин он не стал брать в расчет.

Все еще опасаясь внезапного проявления некоей не замеченной им травмы, Штальнагель осторожно поднялся на ноги. Нашел среди лениво разгорающихся обломков бота покореженное ружье и, держа его в руке, принялся за поиски остальных. Ему совсем не хотелось, чтобы кто-нибудь из них вдруг напал на него сзади.

Типа и граф Мастубани, лежавшие перед взрывом на полу, были оглушены и не подавали признаков жизни. Однако крови на их одежде видно не было, и, пощупав пульс у одного и другого, Штальнагель убедился в том, что оба они живы. Новист был при смерти. Его ранения, и без того опасные, усугубились ударом о корпус бота. К тому же тело его прошили несколько осколков от ракеты, и надеяться на жизнь он мог бы только при оказании ему спешной квалифицированной медицинской помощи. Но эти надежды были тщетны — замок агонизировал, и даже если бы и нашелся где-то здесь врач, он просто не смог бы добраться до своего пациента.

Штальнагель склонился над умирающим, и тот, словно наэлектризованный, дернулся и открыл глаза, уже подернутые смертной поволокой.

— Доигрался, придурок! — процедил киллер, примериваясь, как прервать жизнь раненого.

— Босс! — успел только выдохнуть тот и умер.

Штальнагель еще некоторое время смотрел в мертвые глаза, а потом пошел искать последнего попутчика.

То, что осталось от кабины бота, было искорежено и разбито. Из перекошенной панели управления тянулась струйка ядовитого дыма. Вырванные провода сыпали искрами. Казалось, что эпицентр взрыва был именно здесь. Однако ожидаемого Штальнагелем изувеченного тела нигде не было видно. Пилотское кресло хоть и было изогнуто сразу в трех плоскостях, но все же выдержало и взрыв, и удар о площадку. Было понятно, что девушка пострадала незначительно — у нее хватило сил освободиться от аварийных ремней и скрыться.

Штальнагель нервно огляделся. Он был опытным бойцом и очень хорошо знал местность. Он понимал, что Энни не могла уйти далеко по руинам запутанного, как лабиринт, замка. Она должна была оставаться где-то рядом. Она должна была развязать себе руки, а для этого требовалось убрать лишь одно препятствие — его самого. Он еще раз оглядел покореженное ружье, которое все еще держал в руке. Толку от него сейчас было не больше, чем от хорошей дубины.

Мимо его головы пролетел некий предмет, который, грохнув об обломки бота, укатился из поля зрения. Штальнагель не ошибся — ему предстоял бой. Это только успокоило его: ситуация становилась привычной, оставалось лишь только победить. Проследив траекторию полета снаряда в обратном направлении, он поудобнее перехватил ружье и двинулся навстречу противнику, которого еще не видел.

Люди изобрели великое множество способов убивать друг друга. Убивать по одному или целыми народами. Для ближнего своего у человека всегда найдется под рукой дубина или ракета, нож или яд, огонь или пуля. Из века в век вооружения находились на самом острие науки и техники. Едва ли не каждое новое изобретение сначала примеряли к своим нуждам военные, а только после этого оно начинало двигать прогресс. Многие годы люди совершенствовали оружие: лук и праща стали сначала ружьями, потом ракетами, лазерными пушками; дубина и топор — бомбами, танками, торпедами; копья и дротики — самолетами, подлодками, межзвездными крейсерами. И при этом все они сохранили свое назначение — при минимальном риске для агрессора наносить максимальный вред жертве.

Но при всем совершенстве оружия однажды наступает момент, когда вся мудрая электроника, все высокие технологии уже выведены из строя и друг против друга остаются двое, которым не на что больше надеяться, кроме как на собственные силы. На мускулы, ловкость и, дай Господи в руку, какой-нибудь завалящий дрын!

Вилли внимательно наблюдал, как пираты цепочкой, словно муравьи, проникают в замок. Изнутри не доносилось шума, обычно сопровождающего боевые действия. Похоже было, что гарнизон замка не оказывает нападающим никакого сопротивления. Заметил он и другое: пираты были одеты и вооружены как попало, они не носили какой-то определенной формы, позволяющей отличать своих от чужих. Постороннему было довольно легко просочиться вместе с отрядом в замок. Обернувшись к своим спутникам, сержант изложил свои соображения.

— Ты считаешь, что нам все же нужно лезть внутрь? — спросил Тедди.

— А что нам остается?

— Можно было бы попробовать пробраться на их корабли, — предложил Бахам, — пока они все здесь.

— Вряд ли это получится — они наверняка оставили охрану.

— А что мы будем делать в замке? — спросил Пол.

— Возможно, что где-то там, внутри, есть космический корабль, — предположил Вилли. — Не безвылазно же он сидел на этой планете!

— А если и нет, то уж дальняя связь есть обязательно, — поддержал его Тедди. — Можно вызвать спасателей или кто там еще может быть. Я считаю, так и надо сделать.

— Тогда — не медлить! Ситуация может в любой момент измениться.

Все четверо поднялись и пристроились в хвост очередному отряду. На них и в самом деле никто не обратил внимания, и проникнуть в замок оказалось даже проще, чем можно было предположить. Однако с первых же шагов по запутанным коридорам стало ясно, что идея была чистой воды авантюрой — никто не знал, что делать дальше. Найти в этом лабиринте Энни, даже зная наверняка, что она где-то здесь, было невозможно.

Быть может, впервые за все время знакомства Тедди увидел растерянность на лице командира.

— По-моему, нам нужна хорошая, длинная нитка, — заметил он.

— Зачем? — не понял Бахам.

— Чтобы выйти отсюда, когда заблудимся, — ответил Пол. — Есть предложения посерьезней?

— Хорошо бы взять «языка», — пробурчал Вилли.

— Здесь мы никого не возьмем, — сказал Тедди.

— Думаешь, уже никого нет в живых?

— Нет, не поэтому. Смотри сам, что это за помещения.

— Ну? — спросил сержант, оглядевшись по сторонам.

— Это обслуга. Здесь обитают всякие горничные, уборщицы, кто там еще бывает?

— Ты хочешь сказать, что надо искать апартаменты?

— Конечно! Будь ты миллионером, стал бы ты жить в такой конуре без окон, без дверей?

— Да, ты прав. Где здесь у него могут быть апартаменты?

— Как всегда, в самом безопасном месте. То есть в центре.

— Ну что же, двинули!

Стараясь не терять друг друга из виду, они двинулись в выбранном направлении.