«Нет ничего странного в вашем профессиональном успехе или личных отношениях. Вы можете создать свою судьбу заново».

Если то, что говорила Рина, было правильно, то не было тайны и в людях, любивших Рину… исключая того, кто убил ее. Никакой тайны.

«Место, которого вы достигли в жизни, совершенно логично. Вас привела сюда дорога, которую вы сами выбрали много лет назад».

В чем же секрет успеха Рины? Почему ее убили? Где ответ на эти два, очевидно, взаимосвязанных вопроса?

Из этих посылок и следовало исходить, если только Эйприл двигалась в верном направлении.

Никто не напал на Эйприл в «Прогулке». Она продолжала ехать быстро, но уже не оглядывалась. И когда она оказалась в совершенно безопасной части парка, в его восточном секторе, недалеко от Метрополитен-музея, обернулась назад, на своего воображаемого преследователя, и громко рассмеялась, довольная тем, что сумела рискнуть и победила свой страх.

Запыхавшись от быстрого бега, Эйприл присела на скамейку, сняла коньки и уложила их в спортивную сумку. Выйдя из парка, она прогулочным шагом отправилась вдоль по Пятой авеню. Что там с Карлой? Эйприл испытывала угрызения совести при воспоминании, как помощница Блэкторна пыталась догнать ее, дикарку на роликовых коньках.

Проходя мимо музея, Эйприл увидела, что в одних из его боковых ворот торчит наполовину втиснувшийся в них крытый грузовик. В здание вносили какие-то ящики — похоже, передвижная выставка. В одном из обычных фанерных ящиков без крышки были уложены пустые картинные рамы. Эйприл вспомнила, как они с Кейт ходили в этот музей на выставку картинных рам. Кейт, слава Богу, уже вышла из госпиталя и поправлялась дома.

— Почему ты осталась у меня на кухне, когда я сказала тебе уходить? — спросила Эйприл у Кейт при их первом свидании в госпитале.

— Я подумала, что у вас был любовник, — спокойно заявила Кейт, — и хотела провести расследование и установить, кто это.

Насколько было известно Эйприл, идентификация ее любовника была одной из тайн, которую Кейт еще не раскрыла.

— Черт побери, женщина, как ты можешь так рисковать?

— Не ори на меня, пожалуйста.

— Ты стоишь того, чтобы на тебя орали, — бушевал Блэкторн, прибывший вечером в офис, чтобы сменить все еще разгневанную Карлу. — Ты намеренно сбежала от Карлы, лишив ее возможности исполнять свои обязанности.

— Мне надо было немного размяться. Что я могла сделать, если Карла не поспевала за мной?

— Ты поступаешь, как идиотка!

— Нет, Роб. Если даже убийца умеет кататься на роликах, в чем я сильно сомневаюсь, уверена, он вряд ли имел при себе пару коньков. Мне надоело сидеть взаперти и я устала трястись от страха, что на меня нападут, всякий раз, как выхожу подышать свежим воздухом! Я не могу так жить. И не буду. Пришло время поставить все с головы на ноги. Пришло время встретиться с ними лицом к лицу, а там посмотрим, чья возьмет.

— Но если их до сих пор не взяла, это совсем не значит, что…

— Я в это не верю. Думаю, что убийца испытал не меньший стресс, чем я. А может, даже больший. Кроме того, я начинаю думать, что мать была во многом права. «Овладейте своей силой. Станьте творцами собственной судьбы». Да, елки-палки, Роб, если я собираюсь продолжать ее дело, мне необходимо решить для себя самой, верю я в принципы Рины или нет.

— Вера в собственные принципы свела Рину раньше времени в могилу.

— Может, и так. Но если мы поверим в то, что она говорит о своем личном опыте, то придем к выводу, что Рина умерла бы еще раньше, если бы не нашла, во что поверить. Она собиралась покончить с собой, помнишь? Тебе не кажется это странным? У Рины, казалось, было все. Но она не была счастлива. Она решила изменить свою жизнь. Почему?

Блэкторн пожал плечами:

— Хороший вопрос. Ты права, тут есть над чем поломать голову. Держу пари, ее автобиография помогла бы нам найти ответ на этот вопрос.

— Точно. И может быть, убийца тоже понимает это. Может быть, рукопись важна не столько тем, что Рина рассказывает о своих клиентах, сколько тем, что она рассказывает о себе.

— Звучит правдоподобно. Но не слишком ли много для одного дела таких вот «может быть»? Куча версий и недостаток фактов. — Он посмотрел на часы. — Надеюсь, ты закончила свои дела, уже довольно поздно. Я голоден и хочу домой.

Сегодня Роб был явно не в настроении. Но Эйприл это определенно не пугало. Она все еще была в прекрасном расположении духа: сегодняшний день казался ей прожитым не напрасно.

Она озорно улыбнулась Робу:

— Я готова. К тебе или ко мне?

— К тебе.

Роб и Эйприл решили поехать к ней, и по дороге Блэкторн настоял на том, чтобы остановиться у небольшой бакалейной лавки, где купил замороженные бифштексы и овощи для салата.

— Думается, настало время изменить традиции: сегодня ужином займусь я, — сообщил при этом Роб.

То, что Блэкторн приготовил, было очень вкусно, а теперь, когда они сидели за кофе, он вручил Эйприл плоскую квадратную коробочку.

— Открой. Прости, что без ленточки.

— Интересно! Но сегодня я не именинница.

— Мне просто хочется сделать тебе подарок.

В коробочке на подушечке лежало ожерелье из чеканного серебра с драгоценными камнями.

Эйприл посмотрела на Роба с улыбкой, исполненной удивления и удовольствия:

— Роб, оно прекрасно. Я даже не знаю, что сказать. — А про себя подумала: «Должно быть, стоит кучу денег».

— Тебе нравится?

— Нет слов!

Она потрогала пальцем серебро, ощущая его приятную шероховатость. Их отношения были в самом начале, и Эйприл несколько растерялась, не зная, как отнестись к такому подарку.

— Можно я? — Роб взял ожерелье. — Подними волосы.

Эйприл торопливо подобрала свои волосы, и Роб надел ожерелье, застегнув замок сзади.

— Я немного беспокоился, что будет мало. Оно выглядит таким маленьким.

— У меня тонкая шея, — сказала Эйприл с улыбкой. — Я чувствую себя в нем очень уютно.

Роб дотронулся до ожерелья спереди, в точке пульса, и усмехнулся.

— Смотрится почти как рабский ошейник.

— Ах, так! Так вот что у тебя на уме!

Он взял ее лицо в ладони и приказал:

— Поцелуй меня.

Эйприл повиновалась.

Но позже, ночью, не она, а Роб испытал приступ тревоги. Он лежал, держа в объятиях Эйприл, и полуспал, то ли видя сны, то ли фантазируя. Ему вдруг стало казаться, что Эйприл тает в его объятиях. Растворяется, становится прозрачной, ускользает от него. Он в ужасе дернулся, сердце бешено заколотилось. Какое-то мгновение Роб не мог с уверенностью сказать, держит ли он в объятиях прелестное тело Эйприл или же труп Джесси.

А что, если он потеряет Эйприл? Он же допускает одну ошибку за другой. Она уже чуть не погибла.

Роб долго не мог успокоиться и снова уснуть.

— Послушай, Эйприл, — сказал он наутро. — Я думаю, что пришло время мне отвалить в этом деле.

— Что ты имеешь в виду «отвалить»?

— Я считаю, будет лучше, если тебя будет охранять кто-нибудь другой. Собственно, я полагаю, что Джонас подойдет. Он моложе меня, вероятно, сильнее и, без вопросов, быстрее. Плюс к тому у него будет объективность, которой мне не хватает.

— Я не понимаю, Роб. О чем ты говоришь?

— Я говорю, что нам какое-то время не надо встречаться.

— Почему? — Она неуверенно дотронулась до его щеки.

— Потому что со мной ты не будешь в безопасности. — Роб тряхнул головой, вспомнив фрагмент своего кошмарного сна. — Я не могу…

— Да о чем разговор? С тобой мне совсем не страшно.

— Слушай, давай без дискуссий. Смерть Рины на моей совести. Ты чуть не погибла на прошлой неделе из-за моей неосторожности… Проморгав однажды, я больше не собираюсь испытывать судьбу. Тем более когда речь идет о твоей жизни. Тебе нужна защита, и я сделаю так, что ты ее получишь.

— Но это же нелепо!

— Слушай, я не лезу в твой бизнес, а ты, уж будь добра, не лезь в мой. Если кто-то в нашем деле связан с клиентом особыми чувствами, он не имеет права брать на себя ответственность за его жизнь. Я слишком уязвим. Я стал бояться ошибок Я не могу так продолжать.