Стоит только расстегнуть ее шелковую блузку, и дивное, прекрасное женское тело в его власти…

Но, как только Роб дотронулся до верхней пуговки, Эйприл вскочила. Нервно поправив воротничок, она снова села, обхватив руками колени, как бы пытаясь спрятаться, подобно улитке.

— Эйприл?

Она опустила глаза.

— Не сердись на меня. — Он постарался говорить как можно непринужденнее, но прерывистое дыхание выдавало его волнение. — Я не собирался этого делать.

Эйприл молча встала и заходила взад-вперед под развесистым дубом.

— Ну хорошо, хорошо. Признаюсь, я собирался это сделать. Ведь я не перестаю думать о тебе с того самого момента, когда впервые увидел тебя в Анахейме. И всю эту неделю я мечтал только об одном — обнять тебя… Ну и вот… Да прекрати ты расхаживать как неприкаянная.

Эйприл резко остановилась и с вызовом вскинула голову, уперев руки в бока. Вид у нее был воинственный. Губы распухли.

«Неплохая работа», — самодовольно заметил про себя Роб.

Глаза Эйприл сверкали гневом.

«Просто амазонка», — восхитился он, представив ее в черном кожаном корсете, с плетью в руке где-нибудь в клубе типа «Шато». А еще лучше, стоящей перед ним на коленях, закованной в кандалы рабыней из римской истории, в коротенькой тунике, которую так и хотелось разорвать.

— Я не хочу иметь ничего общего ни с одним из вас!

— Из нас?

— Да из вас! Из тех, кто хоть как-то связан с семьей Севиньи!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я просто чувствую, всем нутром своим чувствую, что все вы пытаетесь меня окрутить. Вы все такие сильные, такие благополучные! Такие все обаятельные! Каждый по-своему, конечно, но вы привыкли переступать через людей!

— Минуточку! Не причисляй меня к семейству Севиньи. Я просто нанят ими на работу.

— Черт возьми, здесь что-то происходит. Я сама не понимаю. Я чувствую какой-то подвох. Во всем этом есть что-то… — Эйприл запнулась. — Что-то дьявольское.

— Что-то дьявольское есть в убийстве, с этим я согласен.

— Люди не такие, какими представляются. Идет игра в кошки-мышки, и я не знаю, кто ее ведет. Я не верю своим впечатлениям о человеке. И длится все это годами. Я верила Рине, а она бросила меня. Я верила Мигелю, а он пытался меня убить. Я не могу доверять людям, которые мне нравятся. А люди, которые мне не нравятся…

— Я тебе не нравлюсь, но тебе нравится целоваться со мной. Ты на это намекаешь?

Эйприл взмахнула руками, как бы оправдываясь.

— Ты нравишься мне все больше, — немного помолчав, призналась она.

— И что?

— Но это всего лишь гормоны. И потом… Я больше не хочу никаких разочарований, Роб.

В первый раз она назвала его Роб. Блэкторну это было приятно.

— Чтобы несколько успокоить тебя, у меня есть оправдание. «Руководство для следователей по делам убийств» не рекомендует испытывать гормональные чувства по отношению к подозреваемому.

— Послушай, уже поздно. Я иду домой.

— Но только не одна. Видишь, какая темень. Я тебя провожу.

— Но к себе я не могу тебя пригласить. — Взгляд Эйприл был спокоен.

— Я знаю, — мысленно чертыхнувшись, сказал Блэкторн.

— И не потому, что мне этого не хочется, — это Эйприл произнесла уже с улыбкой.

Роб нежно погладил ее по щеке.

— Порою самое благоразумное — жить и действовать, не считаясь со своими ощущениями. Рискни. Поживи немного в опасности.

— А я чем занимаюсь? — натянуто рассмеялась Эйприл.

«Осади, — приказал себе Роб. — Чрезмерная настойчивость не самый верный путь. А кроме того…» Он знал, что пожалеет об этом, когда они уйдут из парка, когда он простится с Эйприл и вновь останется один на один с собой. Но, слишком настаивая сейчас, можно перегнуть палку, можно причинить боль им обоим: чрезмерная настойчивость порою приводит в никуда.

Он не хотел страдать из-за Эйприл Хэррингтон.

И не хотел, чтобы она страдала из-за него.

Остаток пути через парк не представлял никакой опасности, но Эйприл была рада, что рядом с нею Блэкторн: в темноте очень просто представить себе, как за каждым деревом или камнем прячется по злодею.

Они вышли через Западный вход и прошли два квартала до дома Эйприл на Шестьдесят второй улице. Зайти в дом Блэкторн и не пытался, но удивил Эйприл неожиданным предложением:

— Меня пригласили на вечеринку в пятницу. Ты не хотела бы пойти со мной?

— В качестве твоей подружки? — готовясь рассвирепеть, поинтересовалась Эйприл.

— Не совсем, — уклончиво ответил Блэкторн. — Вообще-то я рассчитываю, что для нас это будет хорошая возможность кое-что разузнать.

Для нас? Похоже, он уже не считает ее врагом…

— Ты имеешь в виду расследование?

— Вечеринку устраивает Изабель со своим парнем. Кстати, это будет ее день рождения.

— А кто ее парень?

— Ты его знаешь — Чарли Рипли.

Эйприл аж присвистнула от неожиданности.

— Изабель и Чарли? — изумилась она. — Они встречаются?

— Похоже, ты удивлена.

— Они ведь совсем разные. Чарли такой… такой обходительный, общительный и всегда готов помочь, а Изабель…

— Да, знаю, она доставляет тебе немало неприятностей.

Это было еще мягко сказано.

— У нас не сложились отношения, Роб. Не думаю, что Изабель обрадуется моей персоне. Боюсь, я испорчу ей вечеринку.

— Как бы там ни было, она пригласила меня и предложила прийти с подругой. Уверен, ей хватит ума и воспитания изобразить из себя гостеприимную хозяйку. И вообще я беспокоюсь не об этом.

— Позволь тогда узнать, о чем?

— Думаю, тебе эта вечеринка покажется несколько необычной. Вероятнее всего приглашенные будут в экстравагантных нарядах. Скажи, тебя легко шокировать?

Эйприл склонила голову набок, как бы изучая Блэкторна.

— А ты как думаешь?

— Я не совсем ясно выразился. Признайся, у тебя никогда не возникало желания поучаствовать в эротических фантазиях?

Эйприл зарделась от смущения. Ей вдруг захотелось сказать: «С тобой — разумеется». На губах все еще оставался вкус поцелуя Роба. И в теле все еще томилось желание. Давно уже Эйприл не испытывала ничего подобного.

— Убийство шокирует меня гораздо больше, чем секс, — скорее себе, чем ему, напомнила она.

— Понятно. Значит, идем на день рождения. Если тебе станет неприятно, то мы тут же уйдем. Я заеду за тобой около восьми.

— Погоди. А что мне надеть на эту мистическую вечеринку?

Блэкторн озорно усмехнулся.

— Черная кожа будет в самый раз, если ты поняла мой намек.

Какое-то время Эйприл молчала, пытаясь сообразить.

— Ты меня разыгрываешь!

— Ничуть.

— Изабель?!

— Чарльз?! — подхватил Роб с той же интонацией.

Эйприл расхохоталась:

— Ты прав. Изабель действительно странноватая, но Чарли… он кажется таким добропорядочным.

— Ты там увидишь немало таких «добропорядочных».

— Блэкторн, а сам ты что собираешься надеть?

В ответ Роб лишь демонически рассмеялся.

Стоя под душем, Дейзи Тулейн наслаждалась теплыми струями воды, скользившими по спине.

После долгого перелета из Далласа было так приятно освежиться!

Расслабившись, она выбросила из головы все эти собрания, приемы, пресс-конференции и совещания. Сейчас она здесь, в доме своего красивого, молодого любовника, и может пусть на время, но позабыть обо всем. Суета еще ждет Дейзи по возвращении в Техас, до тех же пор она забудет о делах.

Принцип «спустить повседневные проблемы в унитаз» был одним из дюжины приемов аутотренинга, пропагандируемых «Горизонтами власти», и Дейзи до сих пор пользовалась им ежедневно. Она помнила каждое сказанное ею слово на той знаменитой презентации, которую ей удалось устроить для Рины и ее команды.

Методы Рины по-прежнему работали. Но для того чтобы так продолжалось и впредь, нельзя забывать о дисциплине. Дейзи со вздохом подумала о том, что у Рины это получалось гораздо лучше. И вообще у нее многое получалось лучше.

Дейзи вышла из душа, вытерлась одним из огромных махровых полотенец Кристиана и, умело манипулируя серебряной расческой и феном, занялась своей прической. Закончив эту процедуру, она, обнаженная, встала перед зеркалом и осмотрела себя. «Неплохо, — с самодовольной улыбкой подумала Дейзи, — пока ничего лишнего…» Благодаря многочасовым, изнуряющим занятиям на тренажерах в спортзале тело ее выглядело молодо и свежо. Диета не была для нее проблемой: она никогда не страдала излишним аппетитом и большей частью спокойно относилась ко всевозможным «вкусностям». Совсем нетрудно оставаться стройной, когда нет никаких гастрономических соблазнов.