Такая откровенность позабавила Моргана. Но Дэниела ведь его предупреждала, что сэр Джаспер привык все говорить напрямую. Теперь Морган получил возможность сам в этом убедиться и не смог удержаться от улыбки.

– Я приехал к вам потому, что меня очень интересует французская мебель. Леди Дэниела говорила, что у вас есть великолепные образцы.

– Да, верно, есть. Мне и самому она нравится. Надо отдать должное этим лягушатникам, они умеют делать мебель.

Сэр Джаспер охотно провел их по комнатам, с гордостью показывая прекрасные столики, бюро и секретеры, изготовленные из дорогих пород дерева, искусно украшенные золоченой бронзой и инкрустацией. Интерес Моргана был далеко не так велик, как он демонстрировал, но даже он не остался равнодушен к изумительной коллекции баронета. Вкус у этого человека был превосходный.

Затем хозяин провел своих гостей обратно в салон и предложил напитки и сладости. Но они отказались.

– Готов поклясться, ваш братец не знает, что вы здесь, – сказал Уилтон, бросив на Дэниелу проницательный взгляд.

– Вы правы, – смущенно призналась девушка. – И поэтому нам уже пора ехать.

– Но я бы хотел посмотреть картины, – поспешно сказал Морган. Уезжать, ничего не узнав по интересующему вопросу, никак не входило в его планы. – Если наш любезный хозяин, конечно, не против.

– Прошу вас, милорд. – Уилтон гостеприимным жестом обвел комнату. – К сожалению, я не знаю, кто именно изображен на этих портретах, знаю лишь, что все это – представители рода Болтонов.

Морган обошел комнату, разглядывая полотна. В большинстве своем это были портреты в полный рост. На них были изображены представительные мужчины и женщины в роскошных нарядах. Когда Морган дошел до окна, где висел портрет коренастого молодого человека в красном, расшитом золотом камзоле, Уилтон заметил:

– Это единственный портрет, о котором я что-то знаю. Вы сейчас смотрите на последнего хозяина Мерривуда. Лорд Чарльз Болтон владел этим поместьем до того, как оно было у него конфисковано за измену.

Морган едва не потер руки – наконец-то разговор принимал нужное ему направление.

– Мне говорили, что этот Болтон участвовал в восстании якобитов в тысяча семьсот пятнадцатом, – небрежным тоном заметил он, внимательно вглядываясь в портрет.

– Да, именно так. Он должен был быть арестован, но ему удалось бежать из страны.

– Возможно, ему помогал кто-нибудь из соседей? Наверное, здесь есть и другие, разделяющий его взгляды, как вы думаете?

Сэр Джаспер невесело рассмеялся.

– Большинство здешних господ, как брат леди Дэниелы, например, вообще не желают со мной знаться, а тем более говорить о своих политических симпатиях.

Тем временем Морган внимательно разглядывал портрет. Чарльз Болтон ему неуловимо кого-то напоминал, но он никак не мог понять – кого именно. Молодому человеку на портрете было лет двадцать – двадцать два. Приземистый, широкий в кости, он был облачен в дорогой, расшитый золотом камзол до колен. Белые шелковые чулки поддерживались подвязками с алыми, в тон камзолу бантами. Красные туфли на высоких каблуках украшены золотыми пряжками с рубинами. Пышный парик с длинными каштановыми локонами обрамлял широкоскулое лицо. Что-то знакомое почудилось Моргану в его вызывающей позе – выпяченная грудь, надменно поднятый подбородок, дерзкий взгляд маленьких, глубоко посаженных глаз.

– Пожалуй, красавцем его не назовешь, – сообщил Морган результат своего пристального изучения сэру Джасперу.

Тот усмехнулся и подошел ближе к портрету.

– Что верно, то верно. И тем не менее я слыхал, что он имел особый подход к дамам. Говорят, некоторые здешние девицы и даже замужние дамы выплакали себе все глаза, когда он исчез.

– А сам он не был женат?

– Нет. Да и вообще он был дураком.

– Почему? – удивился Морган. – Потому что не женился?

– Да нет. Просто я никак не могу взять в толк, зачем человеку рисковать своей жизнью и всем своим имуществом ради такой дурацкой цели. Посадить на трон сына короля, который, насколько я могу судить, не лучшим образом справлялся со своими обязанностями и вверг свою страну в неисчислимые бедствия! Да для этого надо быть круглым дураком!

Слышать такие высказывания от предполагаемого сторонника якобитов? Ну это уж слишком. Морган искоса взглянул на сэра Джаспера. Не пытается ли тот нарочно убедить его в своей лояльности королю Георгу?

Осторожно выбирая слова, Морган заметил:

– Я полагаю, вы не испытываете большой симпатии к якобитам?

– Да совсем никакой! Впрочем, я вообще далек от политики. Скажу вам честно, я даже не вижу явной разницы между вигами и тори.

– А как вы думаете, нет ли здесь, в доме, подземного хода, через который Чарльз Болтон мог бежать, когда его пришли арестовывать? – спросил Морган, стараясь не выдать своего особенного интереса к этой теме.

– Есть, есть! – оживился Уилтон. – Я недавно наткнулся на такой ход. Вполне возможно, что Болтон выбрался через него.

– Подземный ход? – с интересом воскликнула Дэниела, которой весь этот разговор о якобитах начал порядком надоедать. – Вы нам его покажете?

Однако по некоторому замешательству, отразившемуся на лице сэра Джаспера, Морган понял, что тот не в восторге от этой идеи. И его подозрения, которые начали было утихать, вновь вспыхнули с новой силой.

– Ну пожалуйста, сэр Джаспер, – между тем упрашивала старика Дэниела, – ну пожалуйста, покажите нам его!

И сэр Джаспер, который, по-видимому, был очарован Дэниелой, не смог ей отказать. Он жестом пригласил их следовать за собой и повел в библиотеку. Стены здесь были отделаны дубовыми панелями, а возле одной стены стояла массивная конторка, на которой возвышался канделябр вычурной формы. На столешнице лежала раскрытая конторская книга. Видимо, перед их приходом Уилтон проверял счета.

Возле конторки на стене висел щит. На поле, разделенном на три части, были изображены три льва, стоящие на задних лапах, два в профиль, и один – анфас. К этому щиту и подошел хозяин.

– Фамильный герб Болтонов, – пояснил он и надавил на правый глаз изображенного в центре льва. Вся дубовая панель, на которой висел щит, повернулась, открывая узкий проход с уходящей вниз каменной лестницей.

– И как же вы смогли обнаружить этот ход? – с подозрением спросил Морган.

– Да очень просто. Мне показалось, что в глазу у льва какое-то грязное пятно. Я принялся его оттирать и случайно с силой нажал, – с охотой объяснил сэр Джаспер.

– Леди Дэниела, – вдруг воскликнул Морган, – куда вы?

Но Дэниела, выхватив свечу из канделябра, уже спускалась по лестнице.

– Я хочу посмотреть!

– Боже правый, – воскликнул обеспокоенный хозяин, – леди, вернитесь! Там темно, грязно и опасно. Этим ходом уже много лет никто не пользовался!

– Куда ведет эта лестница? В погреб?

– Нет, в потайную комнату. А из нее начинается подземный ход.

– И где он заканчивается?

– Не знаю. Я никогда по нему не ходил. Ход старый, он просто выкопан в земле и очень плохо укреплен. Умоляю вас, леди, вернитесь, пока стены не обрушились на вас!

Слова Уилтона не на шутку встревожили Моргана.

– Ад и сто чертей! – воскликнул он. – Дэниела, сейчас же вернитесь! Я вам приказываю!

Едва ли это был правильный тон, но ему некогда было выбирать выражения.

– Я просто хочу посмотреть, куда ведет туннель! Это очень интересно! – Голос Дэниелы звучал все глуше.

Морган скрипнул зубами. Ну какого черта она его не слушает! Безрассудная девчонка! Выдрать ее как следует!

– Боже мой, – внезапно донеслось до них из темноты. – У меня свеча погасла.

Бормоча про себя ругательства, Морган скинул камзол и, вытащив еще одну свечу из канделябра, поспешил к лестнице.

– Я приведу ее назад! – крикнул он сэру Джасперу.

Лестница была такой узкой, что его плечи с трудом помещались между стенами. Моргану пришлось повернуться боком, чтобы не задевать грязные, влажные камни. По мере того, как он спускался, воздух становился все более затхлым и тяжелым.