- Не могу поверить, что провела без этого почти целое десятилетие, - тихо смеюсь, проводя рукой по его коротким, каштановым волосам.

- Я тоже, - усмехается он, целуя мою ладонь. - Давай больше не будем этого делать, ладно? Я имею в виду – находиться порознь.

- Звучит отлично, - счастливо вздыхаю, прислонившись щекой к его груди. - Не смогу смириться, если снова это потеряю.

- И не нужно, - говорит он, его голос серьезен. – Что бы ни случилось, Эбби, я ничему не позволю это разрушить.

Когда мир вокруг нас восстанавливается, придирчивая реальность вторгается в мои мысли. Я хочу верить, что ничто не сможет нас разлучить, что в конечном итоге мы будем счастливы. Но что насчет моей семьи? Наших родителей? Нашей истории? Что насчет нашей карьеры и того факта, что мы живем на разных континентах?

Но как только Эмерсон целует мою обеспокоенную складку между бровями, все эти вопросы исчезают. Есть только я и он, сейчас. Одни в этой прекрасной квартире в Сохо* с еще одной бутылкой вина, только и ожидающей момента, когда ее откроют, и клубком белого меха, запрыгнувшим на кровать, чтобы прижаться к нашим ногам.

* Сохо - жилой район, расположенный в районе Манхэттен в Нью-Йорке, занимает территорию от Хаустон-стрит на севере до Канал-стрит на юге и от Лафайетт-стрит на востоке до Варик-стрит на западе. Известен своими зданиями XIX века с чугунными элементами, наличием множества галерей, магазинов, кафе, ресторанов и отелей, популярен среди туристов.

Интересно, было бы все так же, если бы мы не провели в разлуке все эти годы. Смогли ли бы мы остаться парой и оказаться здесь, в конце концов? Или же нам было необходимо пожить вдали друг от друга, чтобы стать личностями, прежде чем смогли бы быть вместе? Невозможно узнать ответы на эти вопросы, конечно же. Но все-таки спокойнее думать, что вся боль, которую нам пришлось вынести, по отдельности и вместе, не была напрасной. Что вся наша жизнь вела к чему-то прекрасному, чем мы теперь можем поделиться.

- Идем, - говорит Эмерсон, выманивая меня из кровати и протягивая футболку. - Мы еще даже не попробовали десерт.

- Ты идеален, знаешь это? - вздыхаю, одеваясь.

- Ага. Знаю, - дразнит он, наклоняясь, чтобы поцеловать меня.

Полуодетые мы направляемся обратно в лофт, открываем бутылку Pinot Grigio и захватываем пару пинт мороженого Tahitian: мята для меня, черешня для него. Устроившись на просторном, воздушном диване, мы разговариваем до поздней ночи, периодически обращая внимание на какую-то слащавую, романтическую комедию, которую показывают по телевизору, и наслаждаемся игрой в «совместную жизнь». И я почти не замечаю, как начинаю уплывать в глубокий, счастливый сон. Мои аппетиты, все вместе и каждый по отдельности, еще никогда не были так удовлетворены, как сегодня.

Ощущение мокрых поцелуев на лице вырывает меня из остатков сновидений. «Неужели Эмерсон разучился целоваться?» - размышляю про себя, открывая глаза. Но, щурясь от света утреннего солнца, я вижу не голубые глаза Эмерсона, смотрящие прямо на меня, а шоколадно-коричневые Рокси. Смеясь, ласково чешу ей за ушком и сажусь. Я уснула на диване, пристроив голову на коленях Эмерсона. Он еще не проснулся, поэтому решила воспользоваться возможностью и полюбоваться им. Черты лица мягкие и расслабленные, великолепные, как никогда. Я не могу поверить, что мне выпал шанс увидеть его таким снова.

Аккуратно спускаю ноги с дивана, чтобы не разбудить его, лезу в сумочку и вытаскиваю телефон. Я щурюсь, глядя на экран, и вижу с десяток смс-сообщений от Райли, в которых она спрашивает о моем местонахождении. Также вижу немалое количество пропущенных вызовов. И не только от Райли. Из офиса «Бастиан», кажется, звонили несколько раз. Во-первых, я не понимаю причины. То есть, до тех пор, пока не вижу, сколько уже времени на часах.

- Черт! - кричу, вскакивая с дивана.

- А? Что? - бормочет Эмерсон, резко просыпаясь и оглядываясь вокруг. - Что случилось?

- Уже 12:30! - в панике говорю ему, с трудом поднимаясь на ноги. - Мы должны уже быть на работе! Как, черт возьми, мы проспали?

- Думаю, прошлой ночью мы изрядно вымотали друг друга, да? – улыбаясь, Эмерсон тянется ко мне.

- Не смей, - резко отвечаю, пытаясь найти одежду. - Мы уже на час опаздываем на работу, Эмерсон. В мой второй рабочий день.

- Расслабься, - говорит он, следуя за мной в спальню. - Я поручусь за тебя.

- Оу, да. Это будет выглядеть потрясающе, - выпаливаю в ответ. - Я прогуливаю с моим начальником, получаю особое отношение, потому что мне удалось трахнуться с правильным человеком.

- Воу, притормози, - говорит он. – Во-первых, я не хотел тебя обидеть, просто не думаю, что это настолько большая проблема, как ты думаешь. Купер не появляется раньше полудня, разве не помнишь? А во-вторых, не думал, что мы просто «трахались».

- Мы не… Я просто… — заикаюсь, запуская руки в волосы. – Я мечтала о подобной работе много месяцев. Лет! И теперь, когда, наконец, моя мечта осуществилась, я тут же облажалась. Боже, у меня даже нет ничего свежего из одежды! Мне придется показаться в той же, в какой была вчера, и каждый поймет, что мы…

- Вот, - говорит Эмерсон, берет кошелек и вытягивает кредитную карту. - Возьми ее. Спустись вниз и купи себе что-нибудь в магазине. А потом мы сразу же направимся в офис.

- Я не могу взять твою кредитку, - говорю, глядя на него. - Это... Она твоя.

- Почему нет? - пожимает плечами. – Частично и я виноват в том, что мы проспали. Позволь мне исправить это.

- Но…

- Иди, - настаивает он, положив кредитку мне на ладонь, - я оденусь и встречу тебя внизу.

Пошатываясь, я поднимаю свои вещи и вылетаю из лофта Эмерсона на улицы Сохо. Внизу расположен небольшой бутик, заполненный невероятными вещами. Когда залетаю в магазин, консультант приподнимает бровь, глядя на меня, но моментально забывает обо всем, стоит ей протянуть, на удивление, тяжелую кредитную карту. В мгновение ока она подбирает мне комплект, в котором удачно сочетаются ультрасовременные и винтажные вещи. Только я собралась звонить Эмерсону, как он появился в дверях, впечатленный элегантными черными джинсами, шелковой желтой блузкой и искусственно потертой шипованной курткой. Я едва не теряю сознание, увидев сумму за мои покупки, но Эмерсон даже глазом не моргнул, когда с его карточки списали средства. Все еще не могу привыкнуть к мысли, что деньги для него больше не проблема. И я, безусловно, не знаю, как чувствовать себя после того, как купила одежду за его счет. Но сейчас совершенно нет времени, чтобы обсуждать этот вопрос, мы должны идти.

Мы отправились в наш офис, который, к счастью, расположен в том же районе, что и квартира Эмерсона. Но все равно, когда мы заходим в лифт, уже час дня. Я подпрыгиваю на носочках, пока лифт едет вверх, испытывая тревогу и вину.

- Вдох-выдох, Эбби, - говорит Эмерсон, когда мы прибываем на наш этаж. – Уверен, никто даже не заметил, что нас…

Когда двери раздвинулись, я почувствовала, как у меня перехватило дыхание. Дюжина сотрудников в унисон подняли головы, весь офис повернулся, чтобы посмотреть на нас. Каждый сидящий за общим рабочим столом невозмутимо посмотрел на нас с Эмерсоном, когда мы вышли бок о бок. Я чувствую, как горят мои щеки, ощущая взгляды коллег от любопытных до самодовольных. Уверена, они провели все утро, обсуждая, были ли мы с Эмерсоном вместе, и теперь их предположения подтвердились.

- Купер просил зайти вас обоих, как только появитесь в офисе, - говорит Эмили, одна из той троицы, которая видела меня и Эмерсона в баре. Уголки ее губ приподнялись в ухмылке, похожей на голодный оскал.

- Спасибо, - отрывисто отвечает Эмерсон, выпрямив спину. У него нет никаких причин, чтобы чувствовать себя неуютно из-за критики наших коллег. У него богатый опыт работы. И банковский счет в миллиард долларов. А с другой стороны, я, относящаяся совершенно к иной категории. Не могу поверить, что позволила себе стать посмешищем в первые сорок восемь часов здесь.