Огромные часы в футляре резного черного дерева в углу скрипуче вздохнули, и глухое эхо ударов разнеслось по дому.
Вслед за этим раздался другой, едва слышный звук, и сквозь проем двери в комнату медленно вкатилось кресло на колесах, которым обычно пользуются инвалиды.
Человеку, сидящему в нем, по виду можно было дать лет семьдесят. Редкие поседевшие пряди не скрывали огромного бугристого лба. Светлые глаза лучились силой ясного, недюжинного ума, их прямой и уверенный взгляд странно не вязался с немощным видом старика, как и его сильный гортанный голос, которым он приветствовал гостей.
Выражение этого лица с крупными, словно отчетливо вырубленными рукой скульптора чертами, казалось спокойным и властным; это было лицо человека, знающего себе цену и привыкшего держать в руках нить событий.
При его появлении мужчины встали. В их взглядах, обращенных к старику, было искреннее, без тени фальши, уважение.
Эти люди рады были видеть друг друга, появление старого человека словно добавило тепла в их и без того тесный круг, объединявший всех особым чувством разделенной тайны.
— Вы оба прекрасно выглядите и улыбаетесь, — сказал старик, коротким жестом вернув гостей в их кресла у камина, — а между тем по всем законам природы и логики господь должен был уже упокоить наши грешные души. Как хорошо, что мы иногда в силах внести коррективы в извечные законы. Ну и как же чувствуют себя люди, перешагнувшие через невозможное? — спросил он.
— Зверски хотят есть, — улыбнулся юный чемпион. — До сегодняшнего дня я просто не мог представить, что мой скромный желудок способен вместить столько съестного.
Они рассмеялись.
— Это нормальная реакция на незапланированный выброс энергии, — заметил старик. — Незапланированный и мощный.
— Знаете, — задумчиво произнес пилот, — у меня такое ощущение, что, попади я теперь в аналогичную ситуацию, заветная пилюля уже не понадобилась бы.
— Ощущение вас не обманывает, — отозвался старик. — Препарат как бы разбудил глубоко таящиеся в каждом физические возможности, и, чтобы вновь привести их в действие, уже не требуется дополнительного стимулятора. Достаточно лишь усилия воли. Теперь вы можете многое из того, что другим показалось бы фантастичным.
— Это гениальное открытие, — сказал чемпион. — Благодаря вам люди обретут возможность творить чудеса…
— Люди? — быстро переспросил старик. Отливающая металлическим холодом жесткость появилась в его взгляде. — Каких людей ты имеешь в виду, мой мальчик? Хороших или плохих? Добрых или злых? Щедрых или корыстолюбцев?
Чемпион глядел на него в растерянности, а старик продолжал:
— Я долго искал вас, а потом, когда нашел, долго к вам приглядывался, старался понять, из тех ли вы людей, кому можно доверить эту тайну. И я доверил ее вам, лишь твердо убедившись, что никто ни при каких обстоятельствах не использует во зло свои безграничные возможности. Разумеется, не последнюю роль здесь сыграло и то, что вы по-настоящему нуждались в моем снадобье. Не нужно было обладать слишком большим воображением, чтобы предвидеть, как туго вам придется в самом скором времени. Вот я и решил помочь вам, а заодно и убедиться в возможностях препарата. Ведь до сих пор я испытывал его лишь на себе.
— На себе? — переспросил пилот.
Старик вздохнул, подкатил свое кресло ближе к камину, протянул к огню широкие сухие ладони.
— Когда-то медики вынесли мне страшный приговор, — сказал он, — не оставляющий надежды. Понимаете, мальчики, никому еще не удавалось выжить с подобным диагнозом. Ваш покорный слуга оказался перед горьким выбором, как закончить жизнь. Вариантов было не так уж много. Например, купить место в первоклассной клинике и попытаться максимально оттянуть роковой срок, с бессилием ощущая, как каждый день, час, минута выжимают остатки твоей жизни. Уехать куда-нибудь в богом позабытую глушь, затерянную среди лесов и озер, где смерть среди чужих, равнодушных людей была бы так же проста и естественна, как шелест опадающей листвы перед зимой, как лед на замерзшей реке. Потратить все свои сбережения на несколько недель безумно дикого веселья в попытке заслонить неизбежное самыми изощренными утехами, а потом поставить точку с помощью надежного револьвера или бритвы «Жиллет». Но ничего из этого меня не устраивало, потому что… потому что я просто хотел жить, — горько усмехнулся старик. — Теперь это желание гаснет во мне, но тогда мозг, казалось, закипал при одной лишь мысли о неизбежности конца.
И я решил вырвать себя у смерти. Что бы там ни говорили медики, я знал, что у самого безнадежного больного всегда есть шанс. Пусть совсем мизерный, но есть. Мне предстояло отыскать этот шанс и воспользоваться им. Легко сказать… — вздохнул он. — На этой вилле (не случайно она получила название «Отшельник») я изучил сотни томов специальной литературы, провел бесчисленные эксперименты, пока не нащупал кончик спасительной нити. На что же я надеялся? Попробую объяснить.
Старик поднял голову, и гости в который раз ощутили на себе уверенную, почти гипнотическую силу его взгляда.
— Природа не поскупилась, создавая человека, — продолжал старик. — Он зачастую и не подозревает, какие силы заложены в нем…
Наша жизнь протекает в размеренном накоплении и расходовании энергии. Эти два процесса повторяются с неизменностью ритма часового механизма, как восход и закат.
Но в каждом из нас затаен еще как бы неприкосновенный запас энергии. Он чрезвычайно редко идет в ход, и потому мы почти ничего не знаем о его природе… О непредсказуемых взрывах живущей в нас силы. Силы, которая позволяет худосочному заморышу в состоянии болевого шока вязать в узел железный лом. Силы, которая измученного, преследуемого овчаркой беглого негра переносит через ров, чья ширина повергла бы в изумление чемпиона по прыжкам…
Не стану погружать вас в пучину научных терминов и специальных понятий. Скажу лишь, что мне удалось отыскать в организме те центры, которые, говоря образно, стоят на страже неприкосновенных запасов энергии, служат как бы шторами, за которыми бушует пламя наших безграничных возможностей.
Я нашел способ раздвигать эти шторы не по воле случая, а по желанию. Постепенно, варьируя концентрацию и состав химических веществ — стимуляторов, я отыскал способы творить со своим телом буквально чудеса: заставлять на время останавливаться сердце, незначительным усилием останавливать кровь, хлещущую из перерезанной вены, даже менять пигментацию кожи…
Это было несколько лет назад. Теперь же я могу намного больше. Мне кажется, еще несколько опытов, и откроется удивительная возможность менять человека внутренне, давая выход не только его физическим, но и неиспользованным духовным возможностям. Представьте, удастся сделать реальностью то, что считалось до сих пор привилегией богов: превращение слабых духом в благородных и сильных, жестоких и беспощадных — в великодушных…
Впрочем, я, кажется, увлекся, об этом еще рано вести речь…
Итак, в свое время я добился главного — победил смерть. Жаль, что к тому времени болезнь уже отняла у меня ноги.
Но, разумеется, мое торжество было бы не полным, если бы кто-то еще не подтвердил универсальность моего открытия.
Я решил доверить это вам.
Нас пока трое — людей, которые познали силу своих практически безграничных физических возможностей. Я хочу, чтобы нас было больше. Представьте, сколько отчаявшихся, погибающих от недугов или жизненных невзгод мы вернем к жизни, если они смогут то, что умеем мы.
— Таких несчастных слишком много, — в сомнении качнул головой пилот.
— Верно, их слишком много, и мы не сможем спасти всех, — согласился старик. — Тем более что нашу тайну можно доверить лишь честным и умеющим молчать людям. Тем, кто не превратит ее знание в гибельное оружие… И все же мы сможем помочь многим. Будет прекрасно, если нам удастся это осуществить. Если нам не помешают осуществить это.
— Помешают?.. Что вы имеете в виду? — спросил чемпион встревоженно.
