– Что-то мне это перестает нравиться. Пойдем-ка, друг мой, вниз. Думаю, теплое молоко позволит нам с тобой переждать непогоду.

Кот мягко спрыгнул на пол – теплого молока ему не хотелось. Но вот от пары теплых лепешек он бы не отказался.

Домашние туфельки Сафият отсчитали четырнадцать ступеней и умолкли. В кухне было темно, даже темнее, чем зимней ночью. Сафият разожгла печку, сняла кисею со стопки румяных лепешек.

Послышался третий удар грома – уже не такой страшный, но все еще достаточно грозный.

– Похоже, гроза уходит, – пробормотала девушка. – Или Мирозданию стало надоедать это синее сверкание.

Кот промолчал – он знал, что все именно так и есть. Но не мог, да и не хотел сообщать это своей хозяйке.

Говоря по совести, кот хозяином дома считал именно себя, а Сафият была его, Улугбека, воспитанницей – заботливой и усердной, иногда послушной, чаще не очень. Но в целом вполне… разумной, для кошки, разумеется.

Необычная гроза отвлекла девушку от размышлений о странности сказок. Утихло даже желание услышать какие-нибудь иные истории, не такие слащавые и добрые. Сафият какими-то новыми глазами смотрела на своего кота и удивлялась его поведению.

«Как странно, – думала девушка. – Я, десяток лет собирающая сказки, только сейчас увидела, что рядом со мной живет вполне сказочное существо. Что этот серый пушистый зверь отвечает на мои вопросы, указывает мне, что надо делать, советует, чего делать не следует… Почему же только сегодня я это заметила? Почему раньше не видела, сколько удивительного и странного творится вокруг? Почему только сказки считала повествованиями о жизни человеческой?»

Увы, это были вопросы без ответов. Пока без ответов…

Четвертый удар грома уже и ударом назвать было затруднительно, ибо звучал он намного тише, словно ленился пугать ничтожных людишек в полную силу.

– Да, гроза уходит, – кивнула сама себе Сафият.

Хусни замолчала. Алим почувствовал, что она покинула его разум. Однако ее слова все еще беспокоили мага.

– Но где же, как же мне найти ту полуседую красавицу? Как узнать, живет ли в городе…

Ветер с грохотом распахнул ставень. Гроза уже вовсю хозяйничала на улицах и площадях, потоки воды текли по опустевшим мостовым. Наконец, Алим ощутил на лице капли влаги. И это привело его в себя.

– Аллах великий, но разве я не колдун? Разве не могу я в единый миг облететь весь город и побывать в каждом доме? Отчего я, словно простой человек, придумываю, откуда начинать поиски…

Хусни, которая все еще была рядом с другом, облегченно вздохнула. Отчего-то превращение Алима в обычного человека напугало джиннию. Она была по-своему рада, что ее давний друг жив и здоров. Однако далекой колдунье показалось, что теперь он стал куда ближе к племени людскому, чем к племени магическому. Что растерял все свои умения – или обменял на прозу человеческой жизни, причем без сожаления.

«Прости меня, мой друг. Больше я ничем не могу тебе помочь… Надеюсь, что мое появление поможет тебе… Прощай!»

Исчезновение мыслей Хусни словно разбудило Алима. Он вновь был самим собой. Сиреневые сполохи и лиловые молнии объяснили ему все то, чего не успела или не захотела объяснить давняя приятельница. Да, полуночные колдуны, вернее осколки, полумаги, были рядом. Сейчас они пытались выведать у самого Мироздания, окончен ли их путь и где следует искать красавицу из давнего предсказания.

Алим понадеялся было, что еще не все пятеро ступили под сень Медного города – и тогда у него оставался слабый шанс, что предсказанному не сбыться. Вот удар грома прозвучал во второй раз, вот в третий.

– Похоже, что за эти столетия вы кое-чему научились, полуночные глупцы.

Ответом стал четвертый удар грома – еще более слабый, почти нестрашный.

– Вас четверо… Вы пришли с разных сторон… И, похоже, спрашиваете совета у разных звезд… Должно быть, я тогда поделил вас на разные части…

Пятый удар, вернее, ворчание уходящей грозы, стал подтверждением и этих слов Алима.

– Однако это совсем скверно, – пробормотал маг. – Вот почему вы смогли добраться сюда… Вот почему жаждете воссоединения. Что ж, я предупрежден – а значит, и вооружен.

Посветлело. Черные тучи расходились, уступая место опускающемуся солнцу. Вновь в покои Алима ворвался ветер – теперь не жестокий, а скорее насмешливый. И вместе с ним влетели в дом неспящего мага девичьи голоса:

«…ты так хороша… даже эта седая прядь тебя совсем не портит! Откуда она у тебя? Ты пережила великую беду?»

«… никакой великой беды я не пережила. Белая прядь у меня с первых дней жизни. Когда-то я надеялась, что все волосы будут такими…»

– Вот и ответ! – Алим с удовольствием хлопнул в ладоши. – Она есть, она вполне реальна… И седая она не оттого, что стара!..

Все дальнейшее могло вызвать подлинное изумление у постороннего наблюдателя. Ибо вместо того, чтобы броситься на поиски, Алим тяжело опустился на гору подушек и прислонился к стене, устало прикрыв глаза.

Однако изумление постороннего наблюдателя оказалось бы напрасным. Только тело Алима осталось здесь, в уюте дома. А его дух невидимкой отправился на поиски. Ведь искать то, что существует, куда проще, чем пытаться найти то, чего нет в природе.

Увы, мудрому магу было невдомек, что его соперник за годы научился не только шаманить, но и обманывать время. И то, что услышал весь город после полудня, на самом деле произошло на рассвете.

– Тетя Сафият! Тетя Сафият!

Крепкие кулачки забарабанили в калитку.

– Что случилось, Амир? – девушка выглянула на улицу.

– Тетушка Сафият, здрасте…

– Здравствуй, малыш… Так что случилось? Матушка занедужила?

– Нет, все хорошо. Матушка вам кланяется… Вот тут… В город пришел странник. Он говорит, что знает все сказки мира…

Глаза Сафият с интересом взглянули на странника в черном плаще, который учтиво поклонился.

– Он живет на постоялом дворе достойного Ас-Саббаха, брата моей матушки. Вот…

Мальчишка, похоже, не знал, что еще сказать.

– Я поняла, малыш. Твой дядюшка поручил тебе проводить своего гостя. Ибо он, уважаемый хозяин Ас-Саббах, знает, что я собираю сказки и предания. Уважаемый дядюшка хотел оказать мне услугу…

– Ага… – Мальчишка шмыгнул носом. – Дядя сказал, что это будет тебе сур…венир…

Сафият улыбнулась. Достойный хозяин приюта усталых путников давно уже подбивал к ней клинья.

– Сувенир… Он прав. Беги, передай ему от меня поклон и благодарность. Прошу тебя, достойный путник, войди в мой дом!

Девушка учтиво поклонилась и сделала шаг назад, пропуская незнакомца в черном. Однако тот не спешил воспользоваться этим предложением. Напротив, он подождал, пока спина малыша Амира исчезнет за поворотом, и только после этого с достоинством поклонился в ответ.

– Благодарю тебя, достойная книгочея, за гостеприимство.

Сафият закрыла калитку. Иноземец осматривался. Что-то в его осанке или, быть может, повороте головы насторожило девушку. «Нет, – подумала Сафият, – мне просто показалось…»

Незнакомец сделал несколько шагов в глубь дворика. Улыбнулся при виде корявого карагача, протянул руку, чтобы погладить уютно устроившегося на кошме кота.

И закричал – Улугбек без всякого почтения вцепился в чужую руку всеми когтями, оглушительно зашипев. Сафият показалось, что он что-то кричит ей, о чем-то предупреждает.

И потому она не стала извиняться – да и за что? Она-то не сделала ничего дурного. Пусть незнакомец корит себя сам – не стоило ему вести себя как хозяин в чужом доме.

– Хорошая кошка… – прошипел иноземец, пряча руку в складках плаща.

– Это кот, уважаемый. Он защищает меня от всего, что кажется ему опасным.

– Хороший кот… – пробормотал гость.

– Да, он мой настоящий друг, – улыбнулась девушка и вопросительно посмотрела на незнакомца.

– Достойнейшая, – послушно начал тот. – Почтенный Ас-Саббах рассказал мне, что ты собираешь истории со всего мира. Что ты записываешь их, дабы не истерлись они в памяти потомков, а мудрость древних осталась в веках в поучение и назидание.