Леонид больше ничего не сказал. Путники сидели на скамейке и слушали, как ветер гуляет по листьям старого дуба и изредка срывает желуди. Чувство покоя и полного согласия с самим собой внезапно постигло Джона. Он ничего не желал, а ветер уносил тяжелые мысли куда-то прочь.

Верона размышлял о том, как прекрасно это место, куда отправляются души умерших людей. Как люди живут в согласии, не имея рангов и предрассудков. Про то, что кто-то посчитал нужным отправить его сюда, пожертвовав беспечностью души ради него. И вот он сейчас сидит, вдыхая свежий сладкий запах неземного спокойствия, и ни о чем не беспокоится. Ему стало жаль тех, кто никогда сюда не сможет попасть. Неужели, из-за Джона, Трона, Фрэнка, Люси и Андрея может решиться судьба существования жизни после смерти? На Джона снова свалился невидимый груз, и он хотел как можно скорее от него избавиться.

– Слушайте, Леонид, а как нам найти проводника?

Старик ахнул, посмотрев удивленно на Верону.

– Это невозможно. Вы уже встречались с ним, когда вас призвали с того света. Никому не удавалось видеть его дважды.

Но Джон не сдавался:

– Как его зовут?

Старик немного помолчал. Но все же ответил:

– Он представляется Михаилом. Вечный страж границы миров. Он принимает жертву и назначает ей участь. Не все это помнят. Если вы не помните, значит, так захотел Михаил.

Минута прошла в молчании. Затем Джон подсказал Трону идти дальше и вышел на тропу, по которой они шли несколько минут назад.

Друзья двинули дальше, но старик за ними не пошел.

– Леонид! Идемте! – Трон помахал рукой, но старик покачал головой.

– Нет, друзья мои. Я пойду охранять наши рубежи. Ведь кто-то должен это делать. Удачи вам. Мы надеемся на вас. Судьба всего наследия человечества, похоже, в ваших руках, ребята. Для меня было честью знакомство с вами. Надеюсь, еще увидимся в лучших местах.

Мужчины на секунду переглянулись. Но когда Джон снова перевел взгляд на дерево, то никого не увидел. Пустая скамья и дуб, шумящий своими листьями. Похоже, проводник здешнего мира оставил их наедине со своим бременем.

В голове у Джона было очень много путаных мыслей. Когда они с Троном продвигались все ближе к золотому городу, Верона начал сильно уставать. Возможно, от долгого путешествия, а может, от мыслей, терзающих здравый смысл и привычный ход вещей. Еще шаг, глаза Джона стали медленней открываться, ноги подкосились, и он упал на пыльную дорогу, которая показалась ему слишком мягкой.

На этот раз Джон не видел ни причудливых форм диковинного ему мира, ни мест, когда-либо посещаемых им при жизни. Совсем незнакомая обстановка давила своим беспокойством. Все вокруг было темным и безобразным. Предметы были не в порядке. Их очертания сильно искажались, не давая представления о том, что же это на самом деле. Если надо было охарактеризовать это место одним словом – беспорядок. Но в обычном понимании беспорядок возникает вследствие нарушения порядка. Здесь же – ни о каком порядке речи быть не могло.

Люди. Они были здесь. Но совсем беспокойные. Джон прошелся мимо двух женщин, которые умоляли друг друга сходить к проводнику:

– Пожалуйста, Таня, я не могу здесь больше. Пожертвуй ради меня. Я попробую вытащить тебя, когда буду там, – рыдала одна женщина, стоя на коленях перед другой. Ее руки дрожали, и ногтями она вцепилась в одежду подруги, не отпуская ни на шаг.

Таня стояла, положив руки на плечи подруги и плакала.

– Хорошо, Вики. Я пойду и попрошу за тебя.

Женщина по имени Вики встала и смотрела на подругу, широко открыв глаза. На ее лице внезапно прояснилась улыбка:

– Спасибо. Я обещаю, я найду тебя и заберу к себе, – Вики как безумная начала кататься по земле, то ли смеясь, то ли рыдая.

Джон не видел, что происходило дальше между двумя подругами – его отвлекла та самая девушка, которую он уже много раз видел, но так и не знал про нее ничего.

– Привет, Джон, – девушка улыбалась, и выглядела так счастливо, что никак не вписывалась в окружающую обстановку, – наверное, пора уже представиться. Я Эмма. Моего отца, Леонида, ты уже видел. Мы с ним давно уже ищем вас, мистер Верона. Вы одолеете нашего врага, а мы поможем вам с вашим.

– Да. Твой отец говорил мне, что я его узнаю. Но я не знаю, кто он, как его найти.

Девушка немного помолчала, потом сказала все так же спокойно, как и в том сне внутри дерева:

– Ты вспомнишь, Джон.

Верона решил больше пока не расспрашивать про это. Все равно прямого ответа здесь ни от кого не получить – это он уже понял. Они прогуливались по наваленной кучам вдоль сухих троп пыли, и видели людей, молящих о помощи, рвущих и мечущих, плачущих и просто сидящих, ухватившись за голову руками. Вокруг не было видно ни зги, на расстоянии около ста метров. Все появлялось, только когда Джон и Эмма проходили мимо. Темно-красное небо удушало своей агрессивностью, что смотреть на него не было сил.

– А что это за место? Там, где все начинается? Слишком жутко.

– Да. Это владения проводника…

– Михаила, – перебил Эмму Джон.

Внезапно глаза девушки округлились. Она опешила, остановилась, и говорила с охрипшим голосом:

– Не говори так. Это не его имя. Здесь многое кажется не таким, как есть на самом деле.

Джон уже не удивлялся новым открытиям. Он уже почти был уверен, что у всех есть какой-то план, который ему и не обязательно знать, главное вовремя сделать шаг, который спасет их план и всех душ. Вообще Джону слабо удавались попытки обдумать что-либо с тех пор, как они попали в этот непонятный и чуждый, казалось бы, мир.

– Но как же мне тогда отличить реальность от иллюзии и сделать правильный выбор?

– А иногда выбора нет, Джон. Реальность она всегда одна, но отличаются лишь понимания каждого о ней, – ответила Эмма теперь снова спокойно, – каждый чувствует свое предназначение в определенном смысле. И делает, что может.

Верона все равно не понимал. Он чувствовал, что смысл сказанного ускользал из его разума. Все забывалось, а вопросов становилось все больше.

– Но кто судит действия других? – спросил Джон.

– Если бы знать, – ответила Эмма, закрыв глаза, – слушай, Джон, вам нельзя здесь долго находиться. Вы же не умерли. Сейчас все ваши тела находятся в коме. И вам надо поспешить. Отправляйтесь в город. Там вы поймете, что делать дальше.

Эмма подошла к Джону и тронула его лоб.

Верона очнулся на пыльной земле, где он и уснул. Трон помог ему встать.

– Что случилось? Ты упал и вырубился.

– Трон, нам надо спешить. Мы находимся сейчас в коме, и мне кажется, добром это не закончится. Пойдем в город и найдем способ выжечь туман из этого проклятого места.

Трон не произнес ни слова, лишь от удивления раскрыл широко глаза и, казалось, так же, как и Джон ничего не понимал.

Друзья отправились прямо по пути к воротам золотого города, величественно раскинувшего свои владения на многие мили вокруг. Джон надеялся, что они найдут способ найти оставшихся членов их отряда и вернуться домой.

Они уже миновали ворота, величественные, громадные ворота, за которыми суетились люди. Но шума слышно не было. Иногда раздавалась речь тех или иных групп людей, но не шума машин, реклам, или какой-либо другой музыки. Было тихо и спокойно.

Небоскребы из золота стояли на приличном расстоянии друг от друга, не мешая смотреть на другие части города. Джон подумал, как было бы здорово забраться повыше, чтобы осмотреть окрестности целиком. Трон как будто прочитал его мысли:

– Вон смотри, подъемник, на котором мы поднялись сюда. Давай осмотрим здесь все.

Впереди у здания действительно находился подъемник. Точно такая же платформа, на которой они с Троном спасались от синего тумана там, внизу. Только намного чище и новее. Они подошли и встали на нее. Через секунду платформа тронулась и начала подъем, не издавая никаких звуков и не используя тросов.

От увиденной красоты у Джона на пару минут перехватило дыхание. Ему захотелось пролететь по небу на большой скорости и на открытом воздухе. Весь чудный город, сделанный из золота, растягивался очень широко, что конца не было видно. Высокие дома смешивались с обычными домиками, прячущимися в густых зарослях сочно-зеленых деревьев. Кое-где шел дождь, а в левой стороне от ворот – и вовсе снег. Далеко на горизонте садилось солнце… Настоящее ли оно было? Или очередная бутафория грандиозного вымысла? Сейчас это не интересовало Верону.